Лариса Печенежская - Ки-Ми-Асура. Том I

Дана понимала всю сложность, с которой придется столкнуться Игорю, приспосабливаясь к новой жизни: ведь ничего другого ему не остается. Понятия выбора для него просто не существует. Но вряд ли ей следует ставить его перед этим фактом без психологической подготовки. Она углубилась в размышления, предоставив возможность мужчине, находящемуся рядом, привести свои мысли и чувства в относительный порядок: уж слишком большое потрясение он пережил. Молчание их не тяготило, так как каждому было, о чем подумать.

Игорь прислонился спиной к стене и прикрыл глаза, пытаясь оживить образ Ланы. Перед ним возникли ее заплаканные глаза, в которых отражались ужас и горе, и только сейчас он в полной мере осознал, какие чувства испытала она после его внезапного исчезновения. Он же, находясь во власти собственных переживаний, совершенно не утруждал себя мыслями о душевном состоянии своей жены, оставшейся одной и не знающей, что с ним произошло. На фоне его собственных эмоций ее переживания стали для него чем-то второстепенным.

– А ведь так не должно быть: любовь не позволила бы случиться подобному. Тогда какие же чувства он испытывал к Лане? Он называл ее любимой, был уверен, что любит ее, но почти забыл о ней в течение последних часов и, несмотря на угрызения совести, не смог устоять перед другой женщиной, получив сексуальное удовольствие с ней более яркое и сильное, чем с Ланой. Это был чувственный фейерверк, захвативший его без остатка и, возможно, поработивший.

– Я ведь изменил Лане. Другого названия моему поступку не существует, – продолжал анализировать Игорь случившееся, даже не пытаясь себя обелить. – Измена – самое жестокое предательство по отношению к любимому человеку, из-за которого больно настолько, что жизнь становится чёрно-белой, а мир просто перестаёт существовать! Так должно быть… Но почему я не чувствую ничего подобного?

Как ни крути, женщина в жизни мужчины бывает только одна, все остальные – только ее тени», – говорила в свое время Коко Шанель. Так кто же его женщина: Лана или Дана?

Подобные размышления облегчения не приносили, а, наоборот, все запутывали. Раскаяние острым шипом проникло в сердце, вызвав моральную боль, и Игорь застонал, закрыв лицо руками.

– А кто такая Лана? Это ее полное имя? – неожиданно прозвучал вопрос, которого Игорь не ждал.

– Ее зовут Светлана. Она моя жена, – коротко ответил он, так как не хотел обсуждать с посторонней женщиной что-либо, связанное с Ланой. Это его личное, сокровенное.

– Ты ее любишь? – донеслось откуда-то издалека. В голосе Ланы не было уверенности, будто она знала что-то такое, чего не знал он.

Игорь молча кивнул, не в силах произнести подтверждение. Снова возникла пауза, необходимая им для того, чтобы, хотя бы поверхностно, разобраться в своих мыслях, ощущениях и чувствах.

Дана посмотрела на Игоря, который даже не пытался скрыть свои душевные муки и неуверенность в себе. Он был не просто растерян, а раздавлен грузом обстоятельств, став, по сути, их заложником, так как ни повлиять на них, ни изменить не мог. И понимание этого усиливало его отчаяние и беспомощность.

– Ужасно ждать помощи, когда не в силах помочь сам себе, – думал Игорь, отгородившись от всего, что его окружало. – Лучше сражаться, чем вот так сидеть и ждать непонятно чего. Но с кем и с чем сражаться? С ветряными мельницами? Он никогда не думал, что может попасть в такую ситуацию, когда от него ничего не зависит, когда превратится в щепку, которую несет бурный поток неизвестно куда, а он может только одно: бессильно смотреть, как мимо пролетают берега, спасение, жизнь… Да, беспомощность – это, пожалуй, самое болезненное состояние, какое может испытывать живое существо. Если здесь есть те, у кого стоит искать помощи, то как их найти?

Погруженный в свои переживания, Игорь не сразу вник в то, что сказала ему Дана.

– Что? – переспросил он.

– Ты же, без сомнения, голоден, а я до сих пор не предложила тебе ужин, – повторила девушка, прибегнув к попытке вывести Игоря из шокового состояния, в котором он пребывал. От ее мягкого бархатного голоса повеяло домашним теплом, участием и сопереживанием, столь необходимых ему в настоящий момент, и он действительно вдруг почувствовал, что очень хочет есть.

Однако Игорь не поспешил встать с кровати. Уйдя в себя, он продолжал размышлять, забыв о предложении поужинать. Его поразило то, что в эту минуту открывшейся ей жестокой истины Дана предпочла позаботиться о нем, а не о себе, хотя находилась не в лучшем в положении. Она, не задумываясь, протянула ему руку поддержки и все свое внимание сосредоточила на нем, отодвинув собственные проблемы в сторону. Глядя на нее и в очередной раз и поражаясь ее удивительным сходством с Ланой, Игорь впервые за время их знакомства не только увидел, но и почувствовал разницу между ними.

Лану нельзя было назвать необыкновенной женщиной. Она была подвержена эмоциям, могла впасть в депрессивное состояние, часто сосредотачивалась исключительно на своих переживаниях, не задумываясь, выплескивала недовольство и брала больше, чем отдавала. Хотя в определенных ситуациях проявляла себя сдержанной и рассудительной. Между ними нередко возникали ссоры и выяснения отношений, и именно она была их инициатором. Но при этом не очень-то обращала внимание на то, что это его напрягает и оставляет неприятный осадок в душе. Он всегда прощал ей подобные срывы, принимая их как несущественные недостатки характера, с которыми вполне можно мириться. Вряд ли она смогла бы удержать себя на высоте, поменявшись местами с Даной.

А вот Дана смогла укротить свои эмоции, ограничиться их выплеском в отрывистом вскрике психологического потрясения и тотчас взяла себя в руки, как истинная леди несмотря на то, что сидела на кровати обнаженной рядом с незнакомым доселе мужчиной, с которым неожиданно испытала ни с чем не сравнимое чувственное удовольствие. Она достойно приняла удар судьбы, открыто не поддалась переживаниям, что потеряла контроль над собой и своими чувствами в период их интимной близости. К тому же она быстро справилась с собой и даже в мелочах избавила его от того, чтобы чувствовать себя виноватым перед ней. Больше того – прониклась к нему сочувствием, пониманием и, ни на что не сетуя, выразила готовность по мере сил помогать ему обрести душевное равновесие и уверенность в завтрашнем дне, хотя сама находилась на пределе психологических и человеческих возможностей. Дана, как убедился Игорь, была из той породы людей, которые живут не только ради удовлетворения личных интересов, а значит, всегда готовы дать другим больше, чем попросить что-либо для себя, и уж точно ни в чем не упрекнут и не выставят счет за каждую толику проявленного ими великодушия и оказанной помощи.