Надежда Черпинская - Ворон и радуга. Книга четвёртая

– Дэини, я уверен, мы друг друга поймём, – Эл лукаво ей подмигнул и, кажется, она немного успокоилась.

А Крис и Тайлли уже ждали, что же будет сказано дальше.

– Мне нужна ваша помощь! – обратился к ним Ворон. – Будет нужна. Очень скоро.

Настя шумно вздохнула и подскочила с места.

– Раз так, выкладывай всё! А я пойду, придержу эрру Гасул на кухне, а то ещё услышит что-нибудь для её ушей непредназначенное.

И Рыжая исчезла в доме, а Ворон с улыбкой посмотрел на её необычных гостей.

Разговор предстоял важный и сложный.

Странные сны вновь одолели Эливерта.

Чаще всего снился тот вечер, когда Эл познакомился с магами. Обрывки их разговора, догадки, замыслы и самое яркое впечатление – пророчество красавицы Тайлли.

В какой-то момент, когда Крис обеспокоился тем, что Лиэлид может навредить его любимой северной королевне, сестрица мага вдруг заговорила напевно и зловеще, глядя при этом прямо перед собой невидящим взглядом.

Эл видел тогда такое первый раз, и, надо заметить, впечатление это произвело на него яркое.

– Зачем ей Эриледы жизнь? Когда ей нужен хаос! Людская жизнь мелка, для той, что миром жаждет править, – вещала белокурая пророчица. – В крови утонут земли Севера и Юга, когда убьёт лэдрау венценосного супруга и обвинит Герсвальд путём коварного подлога. Поднимет бунт она, разворошит осиное гнездо. Народ восстанет на призыв о мести, и вспыхнет вновь пожар войны, сражений. И будет править чародейка там, на поле брани! Окутанные лживой сетью этой, присягнут все земли на верность королевству тьмы и страха. Как мать коварна, как луна двулика, змеиный яд в её устах медовых. Остановить её из вас способен каждый… Но кто отважится? Да, кто не побоится? Развейте тьму, иначе мир погибнет! Развейте сами, или придёт Пламя!

От её срывающегося голоса у Эла по спине мурашки побежали. Но он просто ещё не знал, что последует за этим… Не знал, что следующее пророчество Кристайллины будет предназначено лично ему.

И вот теперь почти каждую ночь, ему снилось, как сестра владетеля Кристалливора поворачивает жуткое, застывшее лицо, пустой мёртвый взгляд упирается в него, и с прекрасных бледных губ слетает:

– Тяжела дорога к радуге… Огонь я вижу. Опасайся огня, Ворон, опасайся! Огонь опалит твои крылья, огонь выжжет твою душу, огонь отнимет самое дорогое. И дождь из слёз прольётся, горький, будто пепелище. Не сдавайся! Лети! В самый тёмный час отчаяния вспомни слова мои – грозы стихают, даже самые лютые грозы! И тогда в небе загорается радуга… Дождись свою радугу, Ворон! Верь!

Сказала, как прокляла, и в обморок упала.

Пока брат её в чувства приводил, Настя виновато объясняла, что, когда на Тайлли находит, она и сама не ведает, что говорит, и не помнит потом, да и напугать никого не желает, ясно-понятно.

Но Эла проняло тогда, сильно проняло. Он, конечно, вида не подал…

В ответ на хмурое заявление Криса: «А вот насчёт тебя, я не очень понял. Какие грозы, какие радуги?», невозмутимо заявил:

– Зато я понял. Нескоро ещё, стало быть, мне жизнь мирная и счастливая светит.

Тогда они про это зловещее предостережение быстро забыли и переключились на обсуждение первого пророчества, лишь подтвердившего все их опасения – выходит, Лиэлид действительно метит на трон и войну развязать хочет. Да такую, что по сравнению с ней прежняя – просто детская забава.

И Дэини даже вспомнила, как однажды у Тайлли было видение про трёх дев: светлую, тёмную и огненную. Настю вдруг осенило, что тогда речь тоже шла о Лиэлид, а ещё о королевне Герсвальда.

А ещё… о ней самой. Только вот уразумела это Рыжая только с подсказки Эла.

– Смотрите, – горячилась Настя, торопливо объясняя свою мысль, – одна тёмная, но, на самом деле, в тени её свет. Это Эриледа. Мы её врагом считали, а вышло, что она союзником стала. Ты в её тени свет отыскал, понимаешь? Чары злые снял, а под ними – она настоящая, светлая.

Дождавшись согласного кивка Кристайла, Дэини продолжала дальше.

– А вторая, будто бы свет – это Лиэлид, Вальмара. На первый взгляд сама добродетель, но это маска. Если уметь видеть – в тени её тьма. Это зло, которое она в себе скрывает. Понимаете теперь, что за тень?

– А третья, которая их судит? – поинтересовалась Тайлли.

Кто такая – третья, никто не знал. Пока Эла не угораздило попросить озвучить всё пророчество ещё раз.

«…Дева Огня. Имя Ей Судьба, имя Ей Огонь, имя Ей Жизнь, имя Ей Смерть. Она вершит Суд. В руках Её Весы. И глаза Её закрыты – Она зрит сердцем. У Девы Огня – тени нет. Ибо тень Её – свет, и свет Её – тень. Тень Её в иных мирах. На Звёздную Тропу пала, и на Светлые Небеса вознеслась, и в Бездну опустилась. В тени Её – Огонь. Пламя и есть Её тень. Тень её – Гибель и Спасение, Жизнь и Смерть.

В руках Её Весы, и Она судит. И обратится свет в прах, если Она ошибётся. И обратится тьма в прах, если Она сделает верный выбор. Взывай к Благословенной, о, несчастный мир, ибо Суд грядёт, и скоро сделает Дева Огня выбор свой!»

И ведь никто не понял даже теперь! Или для Ворона всё было так очевидно, потому что «огонь» для него всегда был больше, чем очаг или костёр. Огонь жил в его снах слишком давно. Как и та, что пришла из этого пламени и спасла от гибельных, хищных языков.

Эл покачал головой, ухмыльнулся:

– Дева Огня… И кто же эта Третья? Да-а-а, остаётся только гадать! Дэини, а как тебя леснянки называли?

Ответом стала удручённая тишина.

– Рыжая, у вас зеркало в доме есть?

– Есть, – растерянно кивнула Настя.

– Сходи, посмотрись в него! – устало вздохнул Ворон.

Итак, с пророчества разобрались, с магами связи наладили.

В тот же вечер Ворон вызвался проводить новых друзей до королевского дворца, а по дороге предложил устроить им встречу с Советом Девяти. Всех секретов, ясно-понятно, не раскрыл, но намекнул так, что смог заинтересовать.

За Кристайла Эл не переживал так, как за Настю – этот в рабство к Данкалнау не попадёт. На него, где сядешь, там и слезешь. Слишком высокого полёта птица, чтобы Совет его приручить смог.

Ещё запросто так может получиться, что вскоре сам Кристайл и его одарённая сестрица будут всем Советом Девяти заправлять. Эл в глубине души на это даже надеялся – очень ему хотелось, чтобы кто-то любимым Старейшинам Совета насолил и нос утёр.

Любопытства в маге было больше, чем здравомыслия.

Этим многие долгожители страдают. Когда у тебя сотни лет впереди, а ты уже всё повидал, жизнь порой становится скучной. Ворон на своей шкуре такое, ясно-понятно, не испытывал, но предполагал, что бессмертными движет. Он видел, что Крис к любым опасным затеям относится как к веселому приключению. Хоть одно из прозвищ этого парня звучало как «Тот, Чьё Сердце – Камень», Элу казалось, что ему больше подходит его титул «Тот, В Чьих Жилах Огонь».