Marck Ragnoss - Пролог

– Эм… Капитан, разрешите вопрос? А зачем вы их вообще брали?

– Отто, вроде служишь под моим началом уже, сколько… мне было двадцать один… почти с десяток? И никак видеть не научишься. Чем объяснять им теорию и ждать, пока они ошибок понаделают, лучше сразу показать, чего я от них жду, и что делать нельзя. К тому же, мои ветераны мне были нужны здесь, а случись со мной что, эти двое должны были бы сообщить об этом тебе. Ладно, давай дальше, что с развед-отрядами?

– Вернулись только два…

– Дай угадаю, северный пропал, я прав?

– Да, а как вы?…

– Считай, интуиция. Так, собирай всех командиров на тренировочном поле, и принеси мне мой запасной нагрудник.

Никто не знал, что происходит, но каждый отчётливо понимал, к чему всё шло. Стражники знали, их капитан не станет колебаться, особенно в такое время, и меры будут радикальными. Командиры выстроились в несколько шеренг, готовые выполнять приказы своего капитана. Их лица и звериные морды были полны решимости, а глаза блестели жаждой действий. Карлайл вышел в центр площадки, подобно глашатому, который вот-вот объявит волю короля. Он окинул взглядом своих верных лейтенантов, поднялся на ящики с оружием, чтобы обратиться к своим братьям по оружию и зажечь в них огонь фанатизма, который мог бы стереть из неуверенных сердец любой страх и сомнение. Его голос звучал твёрдо и решительно, а каждое слово напоминало удар молота о раскалённую сталь: «Братья! Враг не стоит на нашем пороге! Он не угрожает нам! ОН УЖЕ УНИЧТОЖАЕТ НАШ ДОМ! Убивает жителей и превращает их в обезображенных монстров! Мы- городская стража, первый и последний рубеж обороны Штормхолда! Падём мы, падёт и город! Вы готовы позволить перебить наши семьи?! Готовы отдать наших с вами товарищей на осквернение чудищам?!», – командиры чётко и хором ответили: «Никак нет!», – а в это время, десятки голосов стоящих рядом бойцов стали выкрикивать, что не допустят подобного. Глаза стражников загорались пламенем гнева, но этого было мало! Капитан продолжил: «Многие жители заперты в своих домах, словно зверьё на скотобойне, в ожидании своих палачей! Башня правления превращена в кровавый цирк, НАШУ ЖЕМЧУЖИНУ ТОПЧУТ ПРЯМО НА НАШИХ ГЛАЗАХ! РАЗВЕ МЫ МОЖЕМ ПОЗВОЛИТЬ ЭТОМУ ПРОДОЛЖАТЬСЯ?!». Теперь уже не только близстоящие солдаты, но и ополченцы, даже простые жители, что слышали капитана, стали выкрикивать гневные высказывания, заводя друг друга всё больше. Теперь, когда даже неуверенные новобранцы и ополченцы выпрямились в полный рост, сжимая свои мечи и копья ещё крепче, готовые кинуться по первому слову, пора показать, что делать с неприятелем: «В таком случае, хватайте алебарды и рубите врага! Это больше не наши друзья, это- безмозглые, хищные твари, место которым в выгребных ямах за городом! Утопите же их в огне зажигательных бомб! Разорвите их плоть выстрелами мушкетов! Заставьте пожалеть эти отродья, что они посмели появиться в нашем доме! – Отто, воодушевлённый речью, протянул своему капитану знамя городской стражи, на котором были такие простые, но столь ценимые сейчас щит, меч и мушкет. Карлайл поднял его как можно выше, чтобы каждый стоящий на площадке и за ней смог увидеть, как гордо оно развивается в столь тяжёлый час- Штормхолд не сломить! За наши семьи! За наш дом! Приказ- УНИЧТОЖИТЬ ВРАГА!». Боевой рёв волной пронёсся над гарнизоном. Карлайл осознавал, этого запала хватит от силы на день-два, и за это время надо выжить из солдат максимум возможностей. Он отдал распоряжение найти всех выживших служителей предков, чтобы те вели проповеди и успокаивали горожан. Собрать всех врачевателей в казармах и помочь оборудовать полевую лечебницу для раненных. Когда все приказы и указания были розданы, капитан поднялся на смотровую вышку. Жемчужина пылала у него на глазах, Карлайл буквально ощущал агонию его города у себя в ладонях: проблески горящих домов, едкий запах гари, повисший тяжёлой пеленой над городом, крики жителей и хрип чудовищ заполняли городские улицы. Торговые площади заполоняли отродья, часть горожан остались отрезаны от спасительных казарм и теперь пряталась в своих домах, обречённые на медленную смерть, если стражники не смогут оттеснить неприятеля. Оторванные от внешнего мира, от всех ресурсов, стражники должны были совершить чудо и при этом остаться в живых. С этими мыслями, капитан отправился к себе, чтобы спланировать следующий шаг. Оборона Штормхолда началась.

Когда прародители ныне живущих рас смогли одолеть древних богов, они боялись, что враг может вернуться вновь. Чтобы предотвратить это, был создан орден из ветеранов первых войн и наиболее проявивших себя командиров. Во главе встал избираемый патриарх. Основателем ордена стал гном, который смог объединить разрозненные племена эльфов и людей под одним началом после масштабного катаклизма, а в дальнейшем организовать наступление на земли, где укрывались оставшиеся боги. Его имя было Гурд Огнебород. Благодаря его стараниям, новоиспечённый орден смог получить в своё распоряжение неприступную крепостью возле южных границ северного королевства Моргенрюгена. Оплот уступал своему старшему брату Штормхолду лишь размерами. Огнебород настоял на независимости ордена. Вожаки старых племён долго не соглашались и спорили с ним, опасаясь, что так первый патриарх сможет получить полную и безграничную власть. Тогда, было подписано нетленное соглашение- орден не вмешивался в политику племён, в будущем ставшими королевствами, а взамен получал полную неприкосновенность. Гурд назвал орден «Лазурный путь», по его словам, ему просто нравилась, как это звучит. Спустя столетия, Лазурный путь лишь укрепил свой авторитет, находя и уничтожая любые остатки проявлений павших богов. Из крепости с рыцарями, орден превратился почти в полноценное графство со своими жителями и законами. Правителям северного королевства Моргенрюген это, конечно, не нравилось, но и предпринимать что-либо они не стремились. Иметь на своих южных границах дополнительную крепость, почему нет? Особенно, если по договору Лазурный путь обеспечивал безопасность внешних торговых путей королевства.

Нынешний патриарх, Тавиан Валайдо, сам как раз был выходцем с севера. Самый обычный человек, который смог из простого рядового вырасти достаточно высоко в глаза собратьев, чтобы быть избранным на такую почётную должность. Он любил проводить время во внутреннем саду крепости, размышляя о дальнейшем развитие ордена, или же просто любуясь результатами стараний садоводов. Торопливые постукивания невысоких каблучков отвлекли его от раздумий. К нему подошла молодая послушница в лазурной робе и оповестила, что патриарха ожидает некая эльфийка из клана Золотых мустангов. Глаза Тавиана засверкали, и с улыбкой юнца, почти вприпрыжку, он направился в главный зал. Остановившись перед самым входом и немного переведя дух поправляя сюртук, он неторопливо распахнул тяжёлые двери. В полупустом зале, освещённом отблесками витражной мозаики, спиной к Тавиану стояла высокая загорелая девушка. Она почти медитативно накручивала локон своих длинных светлых волос, собранные в тугой хвост; её остры тонкие ушки украшались изящными серебристыми наконечниками. Мускулистое, гармоничное тело девушки казалось невесомым и полным изящества, словно это было не живое существо, а статуя искусного скульптора. На её бедре красовалось белое родимое пятно, в виде большого круга, какие имелись у диких лошадей в долинах. Обернувшись на звук, красавица не сдерживала восторга от встречи, подобно озорной девчонке, она подбежала к патриарху. Тавиан лишь успел произнести её имя, как крепкие жилистые руки со всей любовью начали выдавливать из него остатки любого воздуха: