Marck Ragnoss - Пролог

Чем ближе Нирия приближалась к академии, тем меньше на улице становилось людей. Это место было пропитано чем-то зловещим, воздух вокруг готического вида здания был пропитан множеством странных запахов. Неподготовленный человек не мог находиться долгое время близ этого места и не заработать головную боль. Своих нежданных посетителей академия встречала массивными дверьми, снаружи которых стоял молчаливый стражник. Глядя на его напряжённое лицо, создавалось впечатление, что он был готов сбежать подальше от этого места, но незримая рука крепко держала поводок на его шее. Даже бодрые и болтливые члены экипажа притихли под тяжестью атмосферы этого места. Послушница подошла к караульному и, коротко поприветствовав, протянула свиток с прошением о проведении врачевательного осмотра команды. Мужчина бегло просмотрел свиток и без слов удалился за тяжёлые двери. Краем глаза Нирия заметила часть внутреннего помещения. Высокие потолки и большое количество света выглядели неестественно по сравнению с давящим фасадом. Во время ожидания девушка никак не могла отделаться от чувства, что на неё из окон смотрят сотни оценивающих глаз, хотя ни в одном из них не было ни силуэтов, ни даже намёка на любопытных наблюдателей. Послушнице хотелось, как можно скорее, покинуть это мрачное место и попасть в свой, такой родной и приветливый, храм. Стражник вернулся довольно скоро, но эти минуты ощущались как самые долгие часы ожидания. Мужчину теперь сопровождали люди в серых одеяниях. Одна из загадочных фигур вышла вперёд, и из-под капюшона раздался приятный юношеский голос. Молодой послушник попросил входить каждого, кого он назовёт; развернув свиток, который Нирия отдавала стражнику, молодой человек стал озвучивать имена членов экипажа. Когда последний из них скрылся за тяжёлой дверью, послушник коротко кивнул девушке в знак прощания и удалился прочь. Послушница недоумевающе смотрела на стражника, тот лишь сверлил её безразличным взглядом в ответ. Неловко попрощавшись, Нирия поспешила обратно на оживлённые улицы. Девушка предположила, что градоначальник был уверен в её разумности, поэтому и не внёс её имя в список. Но лучше она пройдёт осмотр у себя в храме, чем в этом месте.

Дойдя до храма Грэгора, Нирия буквально запорхнула внутрь! Родные запахи травных настоек и улыбчивые студенты вокруг сразу наполнили сердце послушницы спокойствием. Торопливо пересекая знакомые коридоры и пролёты, девушка ощущала лёгкость внутри себя, словно она вернулась домой. Юная ученица договорилась об аудиенции у настоятельницы и расположилась на одной из скамей внутри главного холла. В этом месте ожидание было даже в радость! Глаза Нирии с любопытством бегали по сторонам, разглядывая знакомые одеяния на послушниках, невольно ища лица своих подруг, словно те тоже бродили по залам и аудиториям храма. Девушка ощущала себя сейчас не выпускницей, а новоприбывшим студентом из глубинки, которому было в новинку наблюдать красоту храмового убранства. Взгляд Нирии уставился в потолок. Его скошенные стороны украшали фрески с деяниями основателя храма – великого Грэгора. Он был одним из героев войны против падших. Когда всё закончилось, ныне святой решил оставить своё кровавое ремесло и основал, поначалу, весьма скромный приход для страждущих. Со временем, Грэгор решил обучать всех желающих полевой помощи, которую сам разработал во время боёв. Благодаря его отваге и пытливому уму было спасено немало жизней. На закате своих дней Грэгор написал толстенную книгу о своем бытие, в которой отразил главные принципы и идеи своего учения. Каждый, кто вставал на этот путь, обязался использовать навыки врачевания с осторожностью, чтобы не навредить больному, клялся проводить жизнь в вечном познании нового и ставить под сомнение старое. К сожалению, подметила Нирия, многие стали воспринимать его учение ни как советы мудреца, а просто как дань уважения традиции. С каждым новым потоком учеников, они всё халатней относились к проблемам больных, а уж о пожилых профессорах, чей разум свято верил в непогрешимость и нерушимость старых изысканий, девушке и вспоминать не хотелось. Звонкое цоканье тяжёлых металлических каблуков разносилось по коридорам. Нирия поспешно встала и поправила походную форму. При виде Виски, послушница стала обращаться к ней со всем возможным почтением. В ответ же последовала неподдельная радость и дружелюбие, что слегка смутило окружающих. Сразу было ясно, либо настоятельница встретила кого-то из родных, либо одну из лучших учениц. Обе поднялись в кабинет на втором этаже. Виска закрыла дверь, чтобы их никто не беспокоил. Присев напротив друг друга, настоятельница взяла Нирию за руки и крепко сжала их, словно скучавшая по своему чаду мать:

– Ну же, девочка моя, расскажи мне, как у вас дела в Оуквилле? Вы не предупреждали, что приедете, Пальмира и малышка Морриган решили, пока, отдохнуть с дороги, а тебя в логово волка? Вот негодницы! – Нирия лишь смущённо хихикнула и улыбнулась.

– Г-госпожа Виска, т-тут та-акое дело… Я од-дна п-приехала- послушница всеми силами старалась перебороть волнение и хоть как-то задавить свой приступ заикания, но получалось это отнюдь не очень.

– Как? А эти двое что?

Чтобы немного разбавить обстановку, послушница стала рассказывать, что жизнь в Оуквилле хоть и трудновата, но жители их приняли хорошо, и волноваться не о чем. Девушка поведала об энергичном градоначальнике и занудном старейшине, который до последнего не соглашался с её задумкой об организации архива. Но чтобы долго не ходить вокруг да около, сразу перешла к ситуации с болезнью. Нирия порылась в сумке и протянула настоятельнице аккуратно сложенное письмо. Ей даже не пришлось что-то говорить, как Виска уже поняла, от кого оно было. Выверенная размашистая пропись всегда выдавала Пальмиру. Отдав заветный конверт, Нирия спросила разрешения остаться жить на время своего пребывания в общежитие при храме, на что Виска лишь одобрительно кивнула, буравя взглядом конверт. Без слов было понятно, что настоятельница хочет прочитать его без свидетелей. Покинув кабинет, девушка решила проверить свою старую комнату сразу после осмотра врачевателями. Возможно, письма её родителей ещё оставались там…

Упав на своё кресло, Виска, дрожащими руками, вскрыла плотный конверт. Её сердце колотилось так, что его биение можно было без труда расслышать с другой стороны рабочего стола настоятельницы. Глаза торопливо забегали по аккуратно написанным строкам: « Настоятельница, я знаю, не этих слов вы ждёте от своего протеже, но я подвела вас. Я столкнулась с чем-то, чего ещё не видела, и не знаю, что делать. Болезнь проявилась неожиданно, первичные симптомы наступают внезапно …», – Виска внимательно вчитывалась в описание заразы, в голове она отметала варианты, думая, как может помочь своей драгоценной ученице: «… Прошу, скажите Нирии, чтобы не винила и не грызла себя. Эта девчонка слишком много думает о чувствах других, забывая о себе. Она способная, но так не уверена в себе. Возможно, ваши слова смогут повлиять на неё. Мне стыдно писать такое, но, матушка, мне страшно. В академии вы всегда были рядом, я знала, что могу рассчитывать на ваш опыт и мудрость, а тут. Матушка, помогите мне, прошу вас. Я не хочу стать причиной гибели жителей. Мне страшно. Я ни в чём не уверена, матушка. Мне так не хватает ваших мудрых наставлений, такой спокойной атмосферы вашего кабинета. Прошу, рассердитесь на меня, назовите дурой, но не оставляйте! Я так скучаю по вам! Мне очень не хватает тепла ваших рук. Прошу, простите, что подвела вас. Ваша Пальмира Гроттенберг ». Виска прижала письмо к груди, словно это была сама Пальмира. Стиснув зубы, она пыталась хоть как-то утихомирить ту бурю чувств, что поднялась у неё в сердце. Самая дорогая послушница, которая стала ей словно родная дочь, могла находиться в опасности, а Виска ничего не могла сделать. Скупые слёзы упали на тёмную столешницу. Взяв себя в руки, настоятельница посмотрела в зеркало: «Соберись, старая! Ты – несгибаемая железная дева этой академии, и твоей послушнице нужна помощь, так иди и помоги!». Словно атлант, собирающийся сотрясти небосвод, настоятельница выпрямилась во весь рост, расправив плечи. Её твёрдые шаги громом разнеслись по коридорам. Покинув храм, Виска направилась прямиком в академию эмпирической медицины магистра Витария. Если она и могла помочь своей воспитаннице в подобной ситуации, то нужно было действовать наверняка и, возможно, радикальными методами!