Катерина Ольшина - Русалки

– Чёрт! – я ударил по рулю. – Что же это за место, такое проклятое?

В жутковатой лесной тишине раздалось уханье совы.

– Впечатляет. Супер! – я в очередной раз попробовал завести свою старушку, но ничего не вышло. Навигатор в смартфоне не работал. Однако страничка была уже прогружена, и я отметил, что идти до посёлка не так уж далеко.

– Просто блеск! Это только мне так везёт?

Я захватил рюкзак, деньги, ключи, вышел из машины, захлопнул дверь и пошёл пешком в сторону Ринтала.

Каменистая земля хрустела под ногами. Мне мерещилось, что вдали слышится рёв моторов. Вечер выдался прохладным, а свою куртку я оставил в машине, на заднем сидении.

Так я шёл минут тридцать, пока вдруг откуда-то со стороны леса не донёсся чей-то голос:

– Подождите!

Я остановился как вкопанный. Ко мне спешила молоденькая девчонка лет восемнадцати-девятнадцати. Одета она была до неожиданности странно: в длинную белую рубаху почти до щиколоток.

– Доброй Вам ночи, – обратилась ко мне незнакомка, вскарабкиваясь по небольшому склону, поросшему травой и осинником.

– Доброй ночи, – равнодушно отпустил я. – Вам не холодно? Моя машина сломалась, и я пешком иду в Ринтала. Вы оттуда?

Девушка удивлённо подняла брови:

– Не знаю…

Удивился в свою очередь и я:

– Не знаете… чего?

В мозгу сразу пронеслась мысль: не умалишенная ли сия лесная гостья?

– Уже ничего не знаю, – ответила длинноволосая красотка и обхватила локти руками. – Я сбежала от отца, – она подула на ладони. – Почему так холодно? И… Почему на Вас такая странная одежда?

Я оглядел свою фиолетовую футболку с Че Геварой, затёртые джинсы и пожал плечами:

– Да кто бы говорил. Зачем Вы в одной рубахе в лес убежали… от отца? Он Вас бил?

Девушка испуганно помотала головой и вдруг внезапно обняла меня. Я ощутил запах скошенной травы в русых волосах, медово-пряный запах ее тела, сухость и холодность нежных тонких рук.

– Что это Вы делаете? – отпрянул от неё я.

В ответ девушка лишь сильнее обвила меня руками:

– Мне так холодно. Простите. Пожалуйста, я сейчас умру от холода.

Я включил в себе альфа-самца и тоже обнял её. Так мы простояли минут пять. В полнейшем молчании. Где-то на поляне за лесом крякали неугомонные коростели.

Наконец девушка отстранилась и отошла от меня. Её невероятные глаза – орехово-зелёные, с большими чёрными зрачками были какими-то фантастическими, инопланетными.

– Я живу в Ильмее, – склонила голову набок, как бы давая полюбоваться длинной тонкой шеей и соблазнительно стекающими по ней волосами.

– А где это?

– Там! – девушка неопределённо махнула в сторону Ринтала, притом рука её ушла чуть правее в лес.

– Странная дорога. Я никогда такой не видела. Здесь вообще странно.

Я постарался растянуть губы в улыбке:

– Это точно. Скажите, можем ли мы добраться вместе до Ринтала? А там мы найдём машину, и я отвезу Вас в вашу Ильмее.

Девушка бросила на меня недоверчивый взгляд. Её явно мучил какой-то вопрос.

– Мне здесь очень не по себе. Хочу отсюда уйти, – она переступала с ноги на ногу. Наконец решительно отбросив прядь волос с лица, выдавила:

– Вы можете проводить меня домой?

– Ну, конечно! Я же предложил.

Если это Ильмее находится совсем рядом, почему нет? Всяко, там теплее и гостеприимнее, чем на этой ночной дороге.

Девушка кивнула, молча взяла меня за руку и потянула в лес.

– Эй! – я остановился. – Зачем в лес? Мы не по дороге пойдем?

Потеряшка растерянно обернулась и пожала плечами:

– Эта дорога мне незнакома. Но здесь есть лесная тропа. Она выведет нас в Ильмее.

Я очень сильно сомневался в этом, но отчего-то последовал за ней. И мы пошли. Не пройдя и несколько шагов, поскользнулся и упал…

Девушка хихикнула и вдруг, отчаянно сорвавшись с места, побежала в лес и скрылась в чёрной густой тени огромных старых елей.

– Догоняйте! Хоть кровь разогреем! – донеслось призывное эхо. Я поднялся с колен и побежал за ней. Однако, как только нырнул в лес, сразу остановился и позвал её.

– Эй! Где Вы? Я Вас не вижу!

Острый сук порвал мою любимую футболку. В глаза лезла паутина, а острый запах перегноя, шишек и муравейников щипал ноздри.

– Где Вы? Ау!

Гулко отозвалось эхо, но мой вопрос остался без ответа. По спине побежали мурашки.

– Что за чёрт!

В лёгком синеватом сумраке я никак не мог разглядеть светлую длинную рубаху своей загадочной спутницы. Она просто пропала, исчезла, испарилась. Отборно выругавшись, я пошёл к дороге. Куда, чёрт побери, она пропала? Что за чертовщина здесь происходит! Из-за странного поведения девушки мне действительно было не по себе. Слишком это всё было театрально, неправдоподобно, наиграно. Я довольно долго кричал, но дремучий лес оставался молчалив, а девушка так и не отозвалась, не пришла на мой зов. Жуть. Соваться ночью в густые карельские дебри совсем не хотелось. Однако я решил во что бы то ни стало разобраться с этой ситуацией сразу же, как доберусь до посёлка. Нельзя бросать молоденькую девушку, пусть она и немного не в себе, одну в лесу,

Как только я вернулся на дорогу, в кармане джинсов завибрировал телефон. Родилась связь. Батарея, как назло, почти разрядилась. Звонил Ефим Александрович. На сенсорном экране я смахнул пальцем вбок на «ОТВЕТИТЬ». Почти сразу в ухо ударил непривычно громкий возбуждённый голос старика. Связь была отвратительная, и половина слов Третьякова пропадала. Единственное, что я услышал: «Иван, там… с русалками… будьте осторожны, всё-таки… у церкви… везде свои легенды… не будьте доверчивы… сделайте правильный выбор…»

Голос стал прерываться – и пропал вовсе. Тут же смартфон окончательно разрядился и, издав три комариных писка, ушёл в мир информационного небытия.

27 мая. 02:26

В Ринтала я пришёл в третьем часу ночи. Да, конечно, это был не мегаполис, поэтому я быстро отыскал нужный дом по координатам, данным Ефимом Александровичем.

Это был старый деревянный дом с крышей, покрытой серым шифером, с чердаком, к которому тянулась лестница, подёрнутая кое-где лишайником. Обычный сельский дом, окружённый недавно отремонтированным, ярко-жёлтым сосновым забором с жизнерадостной голубой калиткой. Вплотную к дому был пристроен гараж с ошмётком тормозной камеры над замком. Я поднялся на крыльцо – крытое, украшенное резными белыми пилястрами, и тихо постучал в дверь. Прошло не больше минуты, и дом ожил – за оранжевыми занавесками загорелся свет.

– Чего надо? – на пороге появился грузный мужчина средних лет.

Я не рассчитывал на тёплый прием, поэтому не обиделся на хозяина:

– Извините за столь поздний… – я прокашлялся. – За столь ранний визит. Меня зовут Иван Николаевич Эйн, я от Ефима Александровича Третьякова по поводу картины.