Борис Ковальков - Прогулки по Каэнглум. Роман-сказка

Человек посмотрел на Галку, она поняла – есть.

Галка не боялась молний: «Наверно такие вот не совсем опасные, даже полезные… А молнии бывают полезными?

Галка вздохнула, – бывают». 13 13 «Однажды так молниеносно загромоносило, что я чуть не распалась, меня чуть не раздуло в огненную пыль, чуть не разнесло по полям. А потом ожила и стала такой, как есть». Галка иногда допускала такие выражения, особенно тогда, когда вспоминала, как впервые поняла, что окружающие люди не такие, как она. Она билась, переворачивала коляску, уходила в лес заблудиться насмерть и уплыть по реке куда унесет… И вот в поле, у заветного дуба, ее и настигло…

– Познакомьтесь, – просто попросила бабушка, – мой брат.

– Меня зовут Дори, Дорофея, ваше высочество, – Дори попыталась, сидя за столом, сделать книксен.

– А меня Галя, Галица, – Галка просто прокрутилась вокруг себя.

– Можно обойтись без «ваше» и так далее в третьем лице, – сказал старый князь, приветливо-сочувственно смотревший на это маленькое представление. – Здесь, я – младший брат своей сестры. Доци, хъ, всегда рад видеть Косту и Аннике. Галица, передай дяде Скропотову, Анатолю, Валерии, всему семейству поклон и приглашение.

Дори и Галка ахнули про себя: «Он все про всех знает!»

Князь повысил голос, оглядев кафе, – цирк гостит до осени, господа!

От соседних столов подвинули князю тяжелую трактирную скамью, клеёную из килей старых баркасов.

– Спасибо. Любимое слово «Итак»?

Девочки переглянулись и замерли.

– Аксель, ты навестил Ирене, – не спросила, утвердила Сальме.

– Да, – в тон сестре сказал князь Аксель, – сдался. После продолжительной обороны. Айна, Йола, ты, магистрат – превосходнейшие силы. Проглотил обиду, как лекарство, выдержал сорок дней, снял карантин и нанес визит обеим их высоконравным высочествам.

– Аксель!

– Проведал. Их волокита говорит о безответственной лени более, чем о смиренной нерешительности. Сальме, твоя племянница немужняя жена при живом супруге. Сколько переживаний, ох-ах, одна из дочерей остается бездетной. Чушь. Это я остаюсь безвнучным. Князь Брат, княгиня Сестра, 14 14 Титулы князя и княгини Каэнглума от Обручения до Венчания или до рождения детей. Некоторые подробности в повести «Два лева для Дори». красивые титулы. Традиции и предания не одно и то же. Эйно и Ирене не хотят губить первое чистое, став мужем и женой. Хъ, как говорит твой дядя Коста, Дори. Любому известно, это еще не страх целомудрия. Сальме: «Они не древние квириты». Аксель: «О этом я не спорю». Девы молчали.

– Спрашивал, внимательно вслушивался в тишину безмолвных ответов, – продолжил князь Аксель, – Увы, сам был глух к вопросам. Увлекательное и, как сказал бы Клаус, назидательное занятие с благотворными последствиями. Выпил у них все кофе, забрал всех гостей, оставил одних и пошел гулять в Ветус Туррис. А в гостях торчали эти мачты: бизань и грот под штагзеглями, фок с гитарами куда-то унесло…

– Эло и Пирре, а улетела Мотти! – в один голос перебили девушки и к удовольствию Акселя и Сальме, так же одновременно воскликнули:

– Вот здорово, ты тоже знаешь Эло и Пирре!

– Да, они. Были и мой внук Пламен, моя дочь Йола, заметь Сальме, с моими правнуками. Что с того? Слабый сбор на запущенный недуг.

– Аксель, не заносись!

– Да я иду полным ветром, – Аксель кивнул сестре на девочек.

Девочки закрыв глаза, мурлыкали, как кошки с улицы Олехро. Аксель прислушался и продолжил: «Ветус Туррис место возвышенного отдыха. Там мы натолкнулись на Эратуса. Кстати о ответственности и истории. Эратус собрался немного „повздыхать“, но гости были не в настроении „вздыхать“. Эратуса перелицевало от такого легкомысленного состояния. Возникло определенное состояние воздуха, эфира, как он сказал. Гости были довольны, Эратус перепугал 15 15 Эратус внезапно создает особое настроение, как сказала Дори: «веселое до ужаса», как если бы вас на жаре окатило холодным, но долгожданным ливнем или с мороза бросили в парилку. По выражению Акселя, ларвы по-любви, не дают пройти тепловато-равнодушному. По словам Эратуса, он не термометр, «видел этот прибор в старом лицее, не похож, не показываю уровень ваших вожделений.., отзываюсь на пограничное состояние, определяю границу, за которой – ничего. Завишу от возрастания и напора решимости». всех до невозможности, но быстро выдохся, он отвлекся на свои синие отражения в цирковых доспехах Эло, – Аксель поднял голову, – Эло, жена моего внука, давно в списке драконьих хворей, третья после Йолы и Кази».

– Синие отражения? – спросила Дори. – Ой, опять теряю слова!

– Подберем, не волнуйся. Куда-то подевалась белая рубашка Эло. В Воскресенье она пошла в своем цирковом, зеркально-синем. Отец Никлас пошутил: «Цирковая автогносия – разглядеть себя в другом». По совпадению у Пирре куда-то делась любимая зеленая с золотом юбка. Девочки были озадачены, им было не до вздохов. Эратус вспоминал историю Олги; он утверждал – нельзя превращать порог в межу и застрять на ней с тем, что тебе мнится любовью и достоинством. Он говорил о шаге «небесных ступеней», другие ступени, как бы чисто они не были выметены, ведут в противоположную сторону. Безответная реакция гостей на серьезную тему расстроила Эратуса, он рассердился: «Отсутствие звуков говорит о погружении в тьму безответственного самовыедания, вместо серьезного осмысления безнадежного пребывания в вышеуказанном положении». Далее последовала, – рассказчик выдержал паузу, – … эксплозия .

– Аксель, ты дразнишь, – упрекнула Сальме брата.

– Возможно ли? – возразил князь, всматриваясь в небо над площадью. Галка же оглядела всех так, что даже пиво из кружек пеной вылезло посмотреть. «Нам расскажут эту историю, – спросила Галка, – о Олге?»

– Обязательно, – успокоила Сальме, но заметила: – Дадим ей доспеть в ожидании. Истории, так же как и подарки, требуют терпения. Хорошо?

– Ладно, – вздохнули Галка и Дори. – Мы подождем.

– Той истории достаточно ли ратушной площади? – спросила сама себя старая Сальме. Оглядела прохожих, дома, Белую и Ратушную башни, трамвай вставший у начала Проломного спуска, и добавила: – Но камерное уютное помещение подойдет. Площади подходят к песням, лозунгам и коротким командам.

…Пожилые люди тянули пиво из узких фарфоровых кружек украшенных рельефными изображениями сценок из городской жизни и любовались девами. Девочки пили кофе, ели мороженое и высчитывали, за сколько времени, сколько раз Велло пронесется мимо.

«Что бы мне не говорили о расхожих сравнениях, – подумал старый Аксель, – Галка, птица-роза. Изумрудные листья-крылья скорби и радости, слезы – бриллиантовая роса на лепестках. Дори в своих неизменных тырновских цветах, юная золотая львица среди ирисов».