Ирина Костина - За синим пламенем свечи. Часть 2. Эксидорская невеста

– Да я смотрю, Ваш Эрджеральд просто душка, – покачала головой Танька.

– Эштон при этом держал себя очень дерзко. Он был разгневан жестоким обхождением властителя с его имением и равнодушием к судьбе собственной дочери.

– Ещё бы.

– Когда Эрджеральд пригрозил, что установит его виселицу напротив окон Эстуэль, ловчий сказал, что тем самым он лишь окажет им услугу в последний раз увидеть друг друга, чем совершенно вывел из себя правителя. И тот распорядился ослепить наглеца до того, как он будет повешен, чтоб перед смертью лишить его возможности видеть Эстуэль.

– Если уж он с собственной дочерью так! Воображаю, что он сделает со мной.

– Перед смертью ослеплённый ловчий публично поклялся, что отомстит властителю за боль, что тот причинил ему и бедняжке Эстуэль. Он обещал расквитаться за каждую пролитую ею слезинку! А весь Эксидор обещал разорить и развеять по ветру, как Эрджеральд поступил с его деревней! Его, стоящего на помосте, слепого и с петлёй на шее, тогда никто не воспринял всерьёз. Но в следующее мгновенье всё переменилось.

– Что же случилось?

– Едва дощатый помост открылся под Эштоном, затягивая петлю у него на шее, как чья-то пуля перебила верёвку. И площадь наполнилась дымом и порохом от выстрелов! Это охотники Эксидора взбунтовались и встали на защиту ловчего, своего господина! Разгорелась перестрелка между гвардией властителя и армией охотников, которая тут же перешла в массовое побоище. Жители в испуге бросились прочь, возникла паника. Вспыхнули пожаром несколько домов горожан! Дым застелил город!

– А что стало потом?

– Когда, наконец, удалось унять суматоху, потушить пожар и утихомирить людей, выяснилось, что тело Эштона пропало! А вместе с ним город покинули все охотники вместе с семьями, спалив свои дома, чтоб никто не мог бы воспользоваться их оставленным жилищем. Улицы были усеяны мёртвыми и ранеными гвардейцами, а так же горожанами, нечаянно попавшими в перестрелку. В один день Эксидор опустел наполовину!

– А ловчий Эштон? Он остался жив?

– Этот вопрос так и остался невыясненным. С тех пор его самого никто из жителей не видел. Но охотники, ушедшие из города, объединились в шайку разбойников, которая и поныне держит в страхе весь Эксидор! Они не позволяют никому охотиться в лесу. И убивают всякого, кто нарушил запрет! Они взяли под свой дозор все дороги, ведущие к Эксидору, и грабят повозки, особенно если товар предназначен для Эрджеральда.

– Почему их называют бандой филина?

– Их условный знак – крик филина, – пояснил Эвар-Си, – Поэтому и их предводителя окрестили филином-Эштоном. Вероятно, им самим пришлось по душе это прозвище, и с тех пор на местах своих преступных деяний они оставляют перо филина или же записку с подписью «Эштон-филин». А однажды подбросили мёртвую птицу с выколотыми глазами.

– А что стало с дочерью Эрджеральда?

– Не знаю. Правитель надёжно прячет её от банды филина. Её давно уже нет в Эксидоре. Наверняка, она живёт в другом городе. Где-нибудь по ту сторону Риалды.

– Бедная девушка, – сочувственно откликнулась Танька, – Извините меня, Эвар-Си, но в этой истории мне лично более симпатичен Эштон-филин! Нежели ваш Эрджеральд.

– Осторожнее, – он предосудительно покачал головой, – У стен могут быть уши.

– Да ведь здесь нет никого! На весь огромный замок – один правитель с дипанарием, да горстка прислуги!

– Н-да, – вздохнул тот, – Придворные давно разъехались по другим городам. Лишившись основного источника доходов, город постепенно пришёл в упадок. Жители бегут из него. Те, кто остался, чувствуют себя пленниками за высокими стенами. Единственный путь, что пока не представляет угрозы, это река. Из Фаталаны в Эксидор поставляют зерно. Из Дарданиса – шерсть. А самому Эсидору нечего продавать, и потому его ждёт неминуемое разорение. Богатства правителя тают, как снег по весне. Гвардия – и та давно не получает жалования; только еду. Из всей армии Эксидора остался один эскадрон.

– Вот она где! – это явилась разъярённая Эфиминия, – Лясы точит! А котлы кто будет мыть?!

После мойки посуды Эфиминия вручила Таньке ведро, кочергу и веник с совком.

– Идём, покажу тебе печи. Твоя обязанность – чистить их каждое утро после завтрака. А золу будешь высыпать на задний двор.

При дневном свете замок Эксидор выглядел чуточку привлекательнее. Следы его былой роскоши были ещё заметны. Танька по пути с интересом разглядывала огромные люстры, завёрнутые в ткань, остатки красивой мебели, цветные витражи и инкрустированные детали интерьера под толстым слоем пыли.

Они прошли через несколько комнат и оказались в длинном коридоре, стены которого украшала череда портретов в тяжёлых позолоченных рамах. Танька, задрав голову, рассматривала проплывающие мимо лица мужчин и женщин в диковинных нарядах. Предпоследним в этой веренице оказался портрет властителя Эрджеральда и замыкающим – изображение юной девушки в полный рост. Танька невольно остановилась:

– Чей это портрет?

Кухарка неожиданно остановилась и с умилением посмотрела на картину. Голос её сделался трогательным и дрожащим:

– Это Эстуэль. Наша бедная девочка. Красавица.

И она краем передника вытерла слезу.

Танька пристальнее вгляделась в портрет дочери правителя. Ничего особенного. Девица примерно её же возраста, с точно такими же огненно-рыжими крупными кудрями, распущенными по плечам. В белоснежном платье с букетиком белых цветов, которые она нежно прижимала к груди.

– А где она сейчас?

Эфиминия в раз переменилась и сделалась снова строгой и суровой:

– Это тебя не касается!! Чего встала? Пошевеливайся!

Обозначив фронт работы, Эфиминия удалилась на кухню. Печей в замке оказалось не мало; к счастью не все они использовались – и чистке подлежали только те, что разжигались для обогрева жилых помещений на ночь. На первом этаже размещалась прислуга. Рядом с кухней, на женской половине, к жилищу кухарки (где теперь проживала и Танька) примыкали комнаты горничной Эзл и прачки – все три помещения обогревала одна печь, выходящая заслонкой в коридор. Камердинер и дворецкий проживали в другой половине этажа; там тоже была одна печь на две комнаты. Ещё одну пришлось затопить из-за временного размещения с ними по соседству раненого Эвар-Си.

Танька узнала, что угольщик с водоносом и поварята не ночуют в замке, а лишь приходят сюда на службу. А садовник живёт в отдельном домике в конце сада.

На втором этаже замка действовали три печи. Одна из них обогревала ночью покои правителя, другая – комнаты, в которых размещался дипанарий Элчиритас. Третья располагалась в стене возле лестницы, ведущей на третий этаж. Что за помещения она отапливала, было неясно. И Танька из любопытства, прокралась по лестнице наверх и упёрлась в одну – единственную дверь.