Юрий Каранин - Лучник. Узник ускользающего времени. Книга шестая

Но то были цветочки.

Из-за куста с корзиной, полной ягод, и, смущенно улыбаясь, выходила служанка.

– Мита, здравствуй. – Бросился к ней Олан, и Лучник ….

Конечно, это ошибка. Рамитараме сейчас, кажется, двадцать, а служанке – от силы пятнадцать. Но лицо …. И, судя по рассказу Луны, попрошайка была нездешней, мало говорила, и мало, что понимала. Луна была неподалеку, и сама видела, как попрошайку схватили стражники Галена, а потом прискакала на конях Государыня, защитила попрошайку и увезла ее с собой. А еще Луна слышала, как попрошайка назвала Государыню Илиль. Прежнее имя Государыни народу не нравилось, и все вслед за Митой стали называть Государыня Илиль.

Теперь, конечно, все запуталось. Если после рассказа Луны Лучник пришел к выводу, что имена Государыни и служанки – чистая случайность, – (правда, Луна сама не смогла вспомнить, почему назвала попрошайку Рамитой) – то теперь все начиналось снова. Служанка выглядит так, как выглядела Звездочка в свои пятнадцать. Нет, Олан все еще заслонял собой служанку, и Лучник не мог убедиться в своем открытии, но ….

– Мита, поспеши на кухню, пусть накрывают стол для обеда на двадцать человек.

И теперь уже не было никакого сомнения.

– Рамитарама? Звездочка?

– Звездочка? – И на лице Государыни проявился шрам, (нанесенный тарлатом). – Рамитарама? Рамита? Вы – кто? – Государыня вдруг вспомнила, что не знает, – (непростительно), – имя своего гостя.

– Мое имя – Лучник. – И, понимая, что это имя может ничего не сказать, охрившим вдруг голосом дополнил. – Строгор.

– Нет. Это шпион. Немедленно арестуйте его. – Слабым голосом указала Государыня, обессиленно опираясь на спинку скамейки. – Хотя подождите. Я даю ему возможность объясниться. Приготовься к своему объяснению и ты, Олан.

Слышала ли Государыня Лучника – большой вопрос. Время его общения с Илиль было мимолетным. И жестоким. И сейчас, рассказывая о том времени он не мог обойти стороной эту сторону общения, но понимал, что еще одна травма, и ….

НИЧЕГО ОН НЕ ПОНИМАЛ!

Илиль и Рамитарама в момент перехода были почти ровесницами. Мите сейчас около пятнадцати, Илиль – за тридцать. Сейчас трудно, – почти невозможно, – вспомнить, вслед за кем вошла в тоннель Илиль. Первой ушла Санда. А Илиль? Насколько отстала Рамитарама?

Лучник оглянулся. Зачем? – Мита давно убежала на кухню.

– Я ничего не помню. – Не выдержав паузы, потерянно проговорила Государыня. – Ничего. Ты назвал имя Строгор, – и я испугалась. Не знаю, почему, но мне показалось, что ты приносишь мне только страдания.

– Да, Государыня ….

– Называй меня Илиль.

– Да, Илиль. Сплошные страдания. И от Строгора, и от меня. Тебе. И больше – себе. Как бы сказала Даугратинья, таков удел Государя.

– Даугратинья? Ты сказал: «Даугратинья»?

Казалось, что Государыню вот-вот хватит удар. На мертвенно побелевшем лице выступила крупная сыпь пота, а сама она начала ловить воздух нервно дрожащим ртом. Это продолжалось секунд десять-пятнадцать, затем лицо начало медленно розоветь.

– Откуда ты знаешь Даугратинью? Государя Стр… Строгора? Ах, да? Ты и есть Строгор. Так ты сказал. Я забыла, совсем забыла его лицо. Ты сказал, что я должна страдать?

– Нет, Государыня, я сказал, что мы приносим одни страдания.

– Таков удел Государей?

– Так сказала Даугратинья.

– Даугратинья – это Богиня Лаки?

– Нет, Богиня Лаки – это волчица, подружка Строгора. – Лучник был в растерянности. Глубокой растерянности. Память никак не хотела возвращаться к Илиль, и любая оговорка может иметь слишком пагубные последствия. И, похоже, опасения сбываются.

Лицо Илиль вдруг стало весьма обиженным, и …:

– Богиня Лаки отдала свою жизнь за его жизнь. Так не должно быть. Никогда. Жизнь Богини ценнее жизни любого, хоть ты и друг.

– Это ее выбор, Илиль.

– Так сказала Даугратинья?

– Так сказала Лаки перед тем, как умереть.

– Лаки умерла? – И глаза Илиль расширились от ужаса. – Ты – жуткий обманщик. Богиня не могла умереть.

– Не могла. – Не будешь же объяснять ей про Стрелу Времени. – И поэтому Строгор сдвинул Время. Стрела пролетела мимо.

Вполне возможно, они удалились от истины еще сильнее. Память Илиль открывалась, но совсем непостижимым образом.

Государя? Государя Строгора? – Илиль слишком медленно оправлялась от потрясения. Всего скорее, – как и предсказывала Талия, – она закрыта. Ее Знание закрыто. И ….

Здесь же есть Арель, а он-то наивно полагал, что Илиль – это Арель. Додумать он не успел.

– ИДУТ!!! Хрхрхр… эуэхрхр… ИДУТ!!!

Наверху по дороге какой-то человечек метался, энергично размахивал и кричал что-то нечленораздельное, из которого можно разобрать только «Идут!».

Лучник и Олан коротко переглянулись. У Лучника, что ни говори, двусмысленное положение, и любое его действие может быть воспринято, как враждебное.

– Мне куда?

Полупоклон головы Государыни, – и нависающий над ними гигант Торар жестом указал не в обход по дороге, а в сторону горы.

«ЗНАЧИТ, АРЕСТ»

– Вы бы не ходили туда, Государыня. Все может случиться. – Из уст гиганта да такая мольба?

– Нет, Торар, я нужна там.

«Где? В тюрьме?».

Торар отпер и открыл отнюдь не скрипучую дверь, и Илиль нетерпеливо шагнула в полумрак.

Из кустов вдруг испуганно выскочил заспанный человечек и засуетился возле еще одного замка.

– Тебя еще не украли? Удивительно, – больно крепко спишь. Сегодня-то заработает?

– Вчера хорошо работало. – Человечек никак не мог подобрать ключи.

– Быстрее. Поднимешь нас, и никуда не уходи. Подойдут еще люди. Заходите что ли. Ты-то, Олан, не впервые здесь.

Торар вошел вслед за ними.

– Поднимай нас, Рюж.

«Что-то не очень понятно. Впрочем, вероятнее всего здесь не тюрьма, а только небольшая камера. Естественно. Какой смысл держать во Дворце тюрьму».

Судя по всему, их подняли на самый верх. Сухо что-то щелкнуло, Торар отодвинул в сторону щит, и в глаза ударил ослепительный свет.

Государыня, прикрываясь рукой от Солнца, и решительно отстранив в сторону Торара, вышла наружу.

– Что тут происходит?

– У… у них передняя машина заглохла.

– Какая машина? У кого, у них?

– Люди там. Много людей. И Кнут насчитал семь машин. И еще пушку. Две пушки.

– Откуда пушки? – Государыня растерянно оглянулась на Торара.

Гигант не ответил, и пристально посмотрел на человечка, и без того маленького, а рядом с Тораром …:

– Людей сколько?

– Кнут сказал, что больше сотни.

– Галеду столько не собрать. И пушки у него – для развлечения только.

– Ты думаешь, это – Галед?

– Так, вон он у машины суетится.

А стена-то бутафорской оказалась: между нею и выходом из подъемника Лучник увидел просвет, но Галед? Впрочем, гиганту куст – не помеха.