Денис Ольшин - Волкодлак

– Он не будет частью племени.

– Разумеется.

Какое-то время он смотрит на меня оценивающим взглядом, будто решает, стою ли я раскола.

– На выход, оба.

Не говоря больше слов мы выходим наружу и смотрим друг на дуга. Третий кивает в сторону костров, после чего направляется к одному из них я за ним. Мы подходим всё ближе и ближе, люди уже давно собравшие вещи и коротающие время в дружеском общении поворачиваются к нам и дружественно улыбаются. Один из них встаёт с земли, подходит ко мне:

– Здрав будь. Имя моё Сергий.

Я протягивает свою руку.

– Олег меня звать.

У него довольно лёгкое рукопожатие, несмотря на силу, коей наделён. Ростом вышел даже больше моего. Короткие золотистые волосы, голубые глаза, а также наделён небывалой статностью, как раз, подходящим его росту.

Он боком поворачивается ко мне и рукой указывает на сидящих у костра мужиков и дев.

– Позволь тебе представить моих друзей, братьев и сестёр. Василий, Виктория, Вадим и Ульяна.

Каждый, кого он называет, отзывается поклоном.

– Не хочешь ли ты погреться у костра вместе с нами?

А почему нет?

– С радостью.

– Ну и ты Григорий само собой присоединяйся, давно уже вот так не собирались нашим родом.

Сергей приглашающим жестом указывает нам место, где можно расположиться. Мы с Григорием подходим к свободному месту и усаживаемся друг напротив друга. Земля тёплая спасибо костру.

– Так значит это правда? – спрашивает меня Ульяна, первой обрывая молчание. – Ты действительно бился в одиночку против сотен вампиров и упырей?

Ульяна небольшого роста, одета она в кожаную броню, у неё длинные русые волосы с карими глазами жаждущими узнать всё из первых рук.

– Да, – говорю я это не с таким уж воодушевлением, каким она от меня ожидала. – Ты была где-то на вершине.

– Ага. Стояла вот с этими двумя великанами. – Указывает на Василия и Вадима. – Охраняла лагерь от непрошенных гостей, но почти вся битва произошла в лесу. Виктория сказал, что все мертвецы сражавшиеся с ними внезапно направились к тебе. А ты словно оголтелый из сказаний в одиночку расправился с целым войском. Ведь это же неправда? Не могу поверить, что человек смог в одиночку отразить натиск такой сила, да к тому же не просто отразить, – её глаза горят огоньками.– Она сказала, что ты резал их секирой, как пахарь скашивает урожай. Объясни как такое возможно.

Не знаю радоваться или наоборот боятся, что столь молодая дева интересуется, как мне удаётся убивать с такой лёгкостью. Пожалуй, я позволил забыть себе об особенностях двойственности или скорее тройственности их природы.

– Увы, но я сам не знаю.

– Знаешь-знаешь, – прищуривается Ульяна. – Мы чуем, когда обманывают.

– Почему же тогда Владимир не почуял мою правду. – Говорю про себя

– Он почуял, что ты верил в свои слова, истиной от этого они не стали. – Говорит Григорий.

Мы смотрим друг другу в глаза, и в этот раз на дол мгновения замечаю искорку печали прикрытую за маской рассудительной строгости.

– Благодарю тебя. Боги знают, чем всё закончилось, если бы ты не вмешался.

Григорий кивает головой:

– Благодарность принимаю, но не думай что ты чем либо мне обязан. Это было моё право и моя возможность, я ею воспользовался.

Мы замолкаем и направляем взгляды на остальных. У всех прямо таки читается любопытство на лицах.

– Что, где и когда произошло? – Спрашивает Ульяна.

– Что произошло не так важно, главное, Олег теперь принят в мой род и нашу семью.

– И ты согласился? Нет не так. Как ему удалось тебя уговорить?

– Там и уговоров не было. – Говорю я. – Я просто был принят в род, на этом всё.

– Ты примешь кровь волка?

– Нет! – отвечаем мы с Григорием одновременно.

– Я не нуждаюсь в подобном.

Снова молчание.

– Вы родственники? – обращаюсь ко всем.

– Нет. Не все и не так как это бывает у людей. – Отвечает Ульяна. – Я, к примеру, являюсь чистокровной волколачкой, от союза человека и оборотня, что приняла дар от Милеслава, сына Григория.

– В каком-то смысле, Ульяна является моей внучкой.

– А где же сам Милеслав?

– Во Сварге. – Отвечает он с болью в голосе.

– Как и моя матушка, как и у каждого из нас, Григорий. – С лаской и утешением говорит Ульяна. – Ты не один и никогда не будешь один.

На безразличном и хмуром лице Григория проступает слабая благодарственная улыбка, он бережно обхватывает протянутую к нему руку Ульяны и говорит:

– Благодарю тебя, сгладила душу старику.

С этими словами в воздухе завитал необычный дух. Сергей, Виктория, Вадим, Ульяна прямо таки сочатся едва ощутимыми, как пламя костра, лишь греющим, но обжигающим чувством единения. Невольно и я попадаю под это тепло. Хотя, невольно ли? В конце концов оно позволяет мне ненадолго забыть о той боли, что грызёт меня кажется вторую или уже третью ночь.

Плохо. Нельзя забывать о боли, нельзя забывать о Надежде. Только она только её спасение важно. Рана должна болеть, должна напоминать и подстёгивать, без неё я впаду в замешательство. Говори, говори всё что угодно, но прекрати этот ток.

– Ульяна! – вмиг поток прекращается, взгляды всех обращаются ко мне. – Я не совсем понимаю. Ты являешься чистокровной, но твой отец человек.

– Да и что? Чистота крови здесь определяется не по количеству волколаков родителей, а тому, кем ты родился. Таких здесь большинство, скажу тебе.

– А где же он?

– Даже не догадывается, что я у него есть, – отмахивается она. – И так даже лучше.

– Лучше, что он не знает свою дочь оборотня или же из-за того, что его дитя принимает участие в таких битвах, в которых его самому никогда и в жизни не принять?

– Не знаю, Олег, не знаю. – Улыбка исчезает и оставляет лишь печаль. – Да и знать не хочу.

– Блажен тот, кто не ведает. – Говорит великан, светя белыми зубами, почти что в оскале.

– Напомни, как тебя зовут. Не обижайся, просто довольно необычное имя.

– Никаких обид, порой я даже завидую этой простой человеческой черте как забывчивость. Сергей.– Протягивает руку. – По крайней мере, так я зовусь в этом десятилетие.

Губы невольно искривляются в улыбке.

– Олег.

– Помню, помню, как и всё остальное.

– И сколько же раз ты менял имя.

– Как вступил племя, так и сменил. Нравиться? Греческое или … – Сергей принимает наигранно задумчивый вид. – Византийское. Так и не уточнил этот вопрос.

– Дурень. – Вступает в разговор Василий изо всех сил стараясь смягчить громогласный голос. – Византии тогда и в помине не было, а его уже использовали.

– Многие имена появились до появления государств.– Возмущается Сергей всё также наигранно. – Я говорю о странах, где подобные имена используют.

– Да почти весь прибрежный юг использует подобное имя, родиной этого имени он так и не стал.