Лев Вишня - Грэй

– Да млять вашу! Вы что, ублюдки, не поняли меня? Кто эту мерзость оставил тут? Признавайтесь, кого, млять, в землю зарыть? Тебя?

Рашид наехал на Георгия, держа в руках как какую-то дрянь, тот самый, найденный Аней череп.

– Я, млять, тебя сейчас так урою! – заорал он на Жору, и тут…

– Рашид Абильдинович, пожалуйста… Можно я скажу.

Воцарилась тишина.

– Этот череп нашла я. И это я его оставила у себя. Можно я его… домой отвезу! Ну, пожалуйста?

– Можно! Если только заплатишь. – Ответил Рашид.

– С… с-сколько? – В ужасе спросила Аня.

– Хе… да хоть деньгами… а хоть чем!

– Нет! – Пролепетала девушка.

– Ну нет, так и нет! – ухмыльнулся Рашид и… этот кадр Аня Звягинцева запомнила на всю жизнь. Просто все как в замедленной съемке. Череп из рук Мазепы так красиво полетел в сторону реки далеко, далеко… а затем и вовсе пропал.

Аня перевела взгляд на татарина и в бешенстве пробормотала:

– Nigrum hircum. Cornea canis. Ты считаешь себя ученым? У тебя даже диссертация липовая. И жены нет, потому что даже обезьяна не станет жить с таким чертом, как ты. И детей никогда не будет! Дурак ты и мразь. Сволочь и подонок! А я ухожу! Денег не надо!

И Аня бросилась вслед за черепом в сторону берега. Убежала… и через секунду исчезла, как и череп.

– Ну, все, Мазик! Разбил ты сердце девушке, не будет она на тебя больше работать. – Прокомментировал случившеёся Давид.

– Найди её и приведи сюда!

– И что я ей скажу?

– Скажешь, что я… хы… так больше не буду!

Давид нашел Аню только под утро. Раза три за ней ходил, искал вокруг лагеря и в «блинах». Потом только до него дошло, что она могла вот так запросто взять и пойти домой, прямо как есть без всяких вещей прямо по той дороге, по которой они все сюда приехали. В итоге, под утро он запрыгнул в машину и… проехал почти пятнадцать километров, пока не увидел на дороге плетущуюся, бледную как тень, бредущую словно трансе со злополучным черепом в руках, готовую буквально упасть на землю без сознания, Аню Звягинцеву. Так она и упала «без сознания» прямо во внедорожник и тут же заснула. Давид привез её в лагерь спящей.

– Должен мне теперь пятьсот баксов за это! Понял? Шутка… – Прокомментировал свое возвращение Дода Рашиду.

– Да не вопрос, двести дам! Как её состояние?

– Еле жива! Сегодня работать не будет. Точка!

Бородатый только хитро кивнул головой:

– Ну и ладно… Жорка уже заканчивает съемку. Через пару-тройку дней поедем домой. Всё. Баста!

– Слушай, Мазик… перестань скотиниться, очень прошу тебя! – Предложил Давид. – Вот она снова здесь и ты побудь всё оставшееся время на её стороне? Произведи положительное впечатление. Ты же можешь иногда быть человеком?

– Попытаюсь… – пробормотал Мазик и Давид почувствовал в его взгляде ну что-то очень недоброе.

Прошло ещё два дня. Постепенно Аня пришла в себя и продолжила работать. На Рашида она поначалу не то что смотреть не могла, её просто натурально начинало колотить, когда его видела. Но Рашид вел себя умиротворяющее: улыбался, шутил, в кои-то веки не ниже пояса, а так интеллигентно. Заявил во всеуслышание, что Ане полагается премия.

– Пошел ты, козёл… – пробормотала Аня, услышав это, – ни копейки от тебя не возьму!

Однако, видимо внявший советам Давида, начальник партии и дальше вел себя очень прилежно и почти образцово. Часто хвалил девушку, помогал ей пару раз с делами, и даже порадовался однажды публично за Аню, подержав в руках её «находку». Оценил лобные доли и заявил, что, возможно, это «умный был мужик». На девочку, которая видела до этого одни жути, такие подходы не произвели впечатления, но она перестала нервничать в присутствии Рашида.

Зато Абильдиновичем резко занялась Катя, которая пару раз прочитала своему бывшему лекции, да так, что Звягинцевой, даже стало жалко начальника. Однажды после одного такого разноса, к слову, Екатерина была весьма жесткой женщиной, Аня увидела Рашида, в одиночестве сидящего на пне и грустно курившего самокрутку.

– Рашид Абильдинович? – осторожно спросила девушка.

– А, Нюра! Вон, присядь на том бревнышке, если хочешь.

Аня осторожно села рядом и полюбопытствовала:

– А за что она вас так?

– Да не за что! Былое…

– Вы любили друг друга раньше?

– Что? Да, было дело. Хотели создать семью. Она из провинции родом, из Пскова, я из Питера. Местный, значит. Долго дружили, потом расстались. Не выдержала меня, характер не тот. «Свинья» – сказала.

– А почему она тогда с вами ездит?

– Я ей помогал много. Теперь она немножко болеет, помогаю и сейчас. Деньгами. Каждый месяц даю десятку. А ты знаешь, Нюр. Я её любил. Мы оба друг друга любили.

– Как странно… почему люди ссорятся?

Рашид задумался на минуту о чем-то своем, а потом вздохнул и спросил:

– Хочешь расскажу тебе, Нюр, одну историю? Легенду местную.

– Конечно! – радостно ответила девушка.

– Ты не сердись на меня за то, что было, это всё характер, он мерзкий, конечно. Катя во многом права. А история эта связана с одной пещерой.

– Тут есть пещеры?

– Да, там вниз по течению есть одна пещерка, метров двадцать на десять, с узким входом. Так вот про неё местные что говорят…

И Рашид начал свой рассказ:

– Давным-давно Нюра, в этом селе, что там, ниже по течению, жила в семье одного крестьянина красивая юная девушка. Она росла и цвела. И все в деревне восхищались её красотой. Звали её Любавой. И был у неё суженый, молодой человек, крепкий парень, смышленый и сильный. Звали его Петром. Но увидел её как-то барин, что владел всеми этими землями и деревней, в которой жили наши герои, а барин был выжига и плут, такой, что привык брать силой всё, то, что не удается взять деньгами. И позарился он однажды на эту красавицу и потребовал её к себе в усадьбу. Но ответила Любава: «у меня есть суженый, и живет он в нашей деревне». Сильно барин разозлился. Велел он бросить её суженного на самые страшные и самые тяжелые работы: рвы копать, и пни на болоте выворачивать и на медведя с одной рогатиной ходить. Все выполнял Пётр, как ему приказывали. Дивился барин такой преданности. И предложил тогда барин парню такую сделку: «будешь ты жить у меня в усадьбе моим личным конюхом работать. Будет у тебя денег, сколько захочешь, и выберешь себе любую девушку в деревне, только отдай Любаву мне. А не отдашь – прикажу забить тебя батогами. Сгинешь, помрешь, и никто о тебе не вспомнит». Но ответил ему Пётр: «нет!». Тогда обратился барин к Любаве и сказал ей: «будешь жить у меня в усадьбе, и не будет у тебя ни в чем недостатка, а не согласишься – забью твоего Петра батогами или в армию отправлю по рекрутскому набору, и увидишь ты его только через 25 лет. Думай и соглашайся!». Подумали они тогда, Пётр и Любава, и решили так: обвенчаться здесь в этой пещере, и встречаться потом тайно каждый день. Но чтобы грозу переждать, в лице барина, согласился Пётр идти в армию, а Любава обещала ждать его все 25 лет и на том дала в присутствии дьякона, что их обвенчал, обет. Разорился тогда барин, узнав о таком, но сделать ничего не смог. Пётр ушел в армию, а Любава ждала его все эти годы. Жила она при церкви.