Вера Игнашёва - Зеркала Линарии

Момент был странный и неловкий для обоих, но они резко повернулись на раздавшийся слева шум. Ада с громким «охом» свалилась на землю со своей смирной Сони. Вероятно, рыжая хохотушка ушиблась. Но служанка залилась настолько задорным смехом, что вызвала улыбки у смущённых спутников.

– Девушки, вам необходимо походить и размяться. Ада, ты можешь помочь мне с тюками. Я пока привяжу лошадей, поищу хворост и попробую развести огонь.

Беглецы отошли немного в сторону от дороги. Уходить глубже в лес не было никакого смысла: обзор в сосняке прекрасный, спрятаться можно только за стволом какого-нибудь дерева, да и то, только если ты один – без спутников и лошадей.

Через некоторое время путешественники уже сидели вокруг костерка, ели вяленое мясо и фрукты, запивая прохладной водой из серебряных фляг. Лошадям дали овса, который везли в трех из шести тюков.

Отдохнув и подкрепившись, но понимая, что нельзя рассиживать посреди леса не слишком далеко от места, где их скоро начнут искать, молодые люди двинулись дальше: теперь уже по направлению к Горной реке.

Эта речка была самой крупной в Линарии. Начало свое она брала в горах, где стоял Орлос, и постепенно превращаясь из бурной горной речушки в широкую и полноводную реку, несла свои воды из владений Эриха в озеро, находящееся под властью его брата Клайва. Клайв Озёрный постепенно потерял контроль над большей частью суши в этой области страны. Но деревни, расположенные на самом берегу Великого Озера, всё равно подчинялись среднему сыну короля Эриана, ведь добраться до них с Острова по воде было гораздо быстрее, чем из Орлоса на конях.

Домик выглядел приветливо и совершенно не был похож на логово лесных разбойников или других лихих людей. Из трубы шёл дымок, дома явно кто-то был. Грегор сглотнул. Свой кусок хлеба, взятый из дома, он съел прошлой ночью, когда шёл в эти места.

«Что со мной может случиться? Не похоже, что тут живёт много народу – возле домика только две грядки. Идти дальше я всё равно не знаю куда, а такой голодный, пожалуй, никуда и не дойду. Самое плохое, что может произойти – меня выгонят не солоно хлебавши», – размышлял деревенский задира.

«Эх, хуже не будет», – рассудил Грегор и решительным шагом направился в сторону лесной избушки. Постучал в дверь и замер в ожидании. В домике послышалось какое-то движение, дверь со скрипом отворилась, и улыбающаяся чистенькая старушка в белом чепце и таком же переднике приветливо сказала:

– Ну, здравствуй-здравствуй. Заходи, коли пришёл.

– Доброе утро, хозяйка, – выдавил из себя Грегор и шагнул вслед за старушкой в дом.

Старая женщина повела себя с ним, как со своим давнишним знакомым.

– Мой руки и садись за стол, – сказала она, махнув рукой в сторону табуретки со стоявшими на ней тазом и кувшином.

Грегор последовал совету, и не было необходимости повторять ему дважды. В комнате оказалось тепло и так вкусно пахло едой, что у парня свело желудок и потекли слюнки. Беглец подумал: «Даже если последний раз в жизни наемся, всё равно не откажусь!»

А на столе появился просто королевский, для бедного деревенского парнишки, обед: жареная куропатка, запечённая рыба, солёные грибы, варёная картошка и прочие разносолы. Грегор ел за двоих, а хозяйка только убирала пустые тарелки и улыбалась.

После обеда начал накрапывать небольшой дождь. Уже через полчаса он стал сильным, а через час превратился в ливень, ехать в котором было ещё труднее, чем в тумане: деревья по обе стороны дороги исчезли за стеной дождя.

Одежда у наездников не была рассчитана на такую погоду, да и предположить, что в октябре может пойти настолько сильный дождь, они не могли. Девушки и юноша очень быстро вымокли до нитки. Казалось, что на каждого из них вылили по несколько вёдер воды и продолжают это делать.

Если в самом начале дождя имело смысл ехать под деревьями, где капало немного меньше, то теперь это стало бесполезным и даже опасным – при такой видимости легко можно потерять дорогу. Впрочем, очень скоро лесная дорога превратилась в широкий, но пока ещё не слишком глубокий ручей. А ещё через несколько минут лошади с трудом брели по колено в бурлящем ручье, который быстро становился похожим на небольшую реку.

Разговаривать наездники не могли, а, если пытались кричать, то в рот попадала вода, плотными упругими струями низвергавшаяся из набухшего тучами неба. Девушки отчаянно молили про себя, чтобы дождь прекратился. Они понимали: высушить одежду в ближайшие сутки им не удастся, и хотели только, чтобы эти безумные потоки воды с небес прекратились.

Вдруг конь Юлии встал. Какая-то фигура – тёмная, мокрая и согнутая, похожая на большую кучу мокрого тряпья, возникла на фоне струй дождя прямо перед носом Гранита. Питер соскочил со своего коня и быстро, насколько это было возможно, подошёл к неожиданно возникшему перед принцессой препятствию:

– Кто Вы? – прокричал он, пытаясь рассмотреть лицо под платком или капюшоном.

– Ей, – фигура вытащила из-за пазухи нечто вроде крохотного мешочка и почти ткнула им в морду коня, на котором сидела продрогшая и ужасно испуганная принцесса.

– Это ей, – повторила хриплым каркающим голосом, как показалось Питеру, древняя старуха. Теперь она смотрела прямо на него из-под мокрой ткани, прикрывающей её голову и лицо, и тыкала своим странным даром в его руку.

Молодой человек, будто во сне, взял странный мешочек. В тот же миг пришелица сделала два, необыкновенно резвых для такой старой и мокрой женщины, шага вперед по дороге и исчезла, словно растаяла под дождём.

Питер очнулся и пробежал несколько шагов вслед за ней, но впереди никого не было. Дождь продолжал лить со страшной силой. Слуга, покачиваясь, вернулся и подал мешочек принцессе. Юлия, оцепеневшая от страха и отвращения, очень хотела отшвырнуть нежданный «подарок» подальше в лес. Но она послушно взяла его, не понимая почему, и засунула во внутренний карман плаща.

Ада, которой из-за стоящего стеной дождя плохо было видно, что произошло, закричала: «Что случилось? Кто это был?» Но ответа от ошарашенных произошедшим Питера и Юлии не получила.

Через несколько секунд дождь внезапно прекратился – будто кто-то огромный перестал лить воду из невидимого кувшина. Наступила тишина. Только крупные капли срывались с сосновой хвои и громко шлёпались в огромные лужи.

После еды, поблагодарив старушку, Грегор всё же захотел выяснить: кто она и за какие заслуги ему выпало такое счастье – вкусно поесть? Юноша представился и сказал откуда родом.

– Меня зовут Верба. Можешь называть тётушка Верба, – приветливо улыбнулась лесная жительница, отчего множество морщинок разбежалось по её доброму лицу.