Вера Игнашёва - Зеркала Линарии

Но никто из них не успел сделать своего хода. В зал стремительным шагом вошёл слуга и, припав на одно колено перед хозяином замка, быстро проговорил:

– Господин мой, есть новости.

– Говори.

– Принцесса Юлия вчера самовольно покинула замок Орлос. Сбежала вместе со служанкой, очевидно не желая выполнять волю отца. Принц Эрих объявил, что выдаёт её замуж за сына владыки Делайского государства, их восточных соседей.

– Спасибо, Эд. Ты правильно сделал, что быстро сообщил. Можешь быть свободен.

Когда шахматисты вновь остались в одиночестве, Нартус бросил слегка насмешливый взгляд на явно заинтригованного племянника.

– Да, Меон, мне придётся многое тебе рассказать о Линарии. Наше государство уже много лет находится в упадке. Как видишь, тут даже не нашлось достойных учителей для сына моей сестры. Поэтому я и отправил тебя учиться у лучших представителей научных школ Малинерии. Думаю, что теперь ты – самый высокообразованный юноша в здешних краях.

– Дядя, я Вам действительно очень благодарен. Сейчас я понимаю, что и мечтать не мог о том, чтобы получить столь обширные знания, оставаясь здесь. Матушка была бы счастлива узнать об этом, если бы была жива.

– Да, это так. Но мы отвлеклись. Придётся тебе подождать ещё немного. Потому что новости, которые мне сейчас сообщили, чрезвычайно важны. Их нужно проверить.

И Нартус, шурша полами серебристого одеяния, подошёл к самому большому из украшавших залу зеркал. Он замер возле зеркальной поверхности и около получаса стоял неподвижно, внимательно всматриваясь в неё. Меон понял, что стал свидетелем чего-то необычного, поэтому не смел пошевелиться и сидел очень тихо, а если бы мог, то перестал бы даже дышать. Но юношу раздирало от любопытства.

– Итак, сегодня двадцать пятое октября, – наконец произнёс, столь долго любовавшийся собственным отражением белокурый красавец, – Наша пешка сделала свой первый ход. Должно быть, сейчас в путь отправилась и вторая, – он замолчал, скрестил руки на груди и надолго задумался.

– А, ты жаждешь объяснений, – наконец изрёк Нартус, взглянув на покрасневшего Меона, – Тогда придётся отложить нашу партию на послеобеденное время. За обедом я тебе всё расскажу.

Дядя позвонил в серебряный колокольчик и спросил у пришедшей служанки: готов ли обед? Получив утвердительный ответ и заверения, что стол на двоих в малой столовой уже накрыт, Нартус направился к выходу. Изящным взмахом руки он велел Меону следовать за ним.

Птица вскрикнула и слетела с ветки. Перед её глазами мелькали деревья, сосновые иглы и клочья тумана. Наконец сверху она увидела дорогу и троих человек на лошадях. Пичуга по спирали опустилась ниже, оставаясь на безопасном расстоянии от людей. Несколько кругов над головами наездников, и крылатому созданию стало понятно – это две девушки и молодой человек. Они ехали медленно, углубляясь в сосновый бор по широкой дороге, идущей от гор.

Птица снова тревожно вскрикнула и, подчинившись чужой воле, начала подниматься всё выше и выше над деревьями. Пернатый комочек не мог оторваться от человеческих существ, будто невидимая нить не давала птичке покинуть пространство, за пределами которого её глаза перестанут видеть наездников.

Но подниматься ввысь крылатая наблюдательница могла. Когда, сделав ещё один виток, она увидела в какую сторону ведёт дорога и направлено движение коней, птичку словно выпустили из тесной клетки. Пичуга в ужасе помчалась в сторону своего гнезда, чтобы там спрятаться от неведомой опасности, исходившей из её собственной маленькой головки.

В дверь постучали.

– Войдите! – женщина, сидящая перед зеркалом, не перестала расчесывать костяным гребнем свои прямые чёрные волосы и не повернулась на стук.

Дверь приоткрылась и в дверном проёме показалась миловидная девушка. Немного смущённо она произнесла:

– До завтрака ещё почти час, Лилиан. Можно я посижу у Вас?

– Конечно, дорогая, располагайся.

В полутёмной комнате горела только одна свеча на туалетном столике. Затрепетавшее от потока воздуха пламя освещало бледное, почти белое, лицо черноволосой женщины.

– Твой отец сообщил что-то ещё?

– Нет, только то, что я уже сказала. Принцесса покинула замок около четырех часов утра.

– Глупышка, – зелёные глаза Лилиан сверкнули в темноте, – Отказываться от помощи в её положении. Неужели она решила, что доберётся до Клайва самостоятельно?

– Отец передал в послании, что принцесса была совершенно непреклонна. Он отправил с ней и её служанкой сына конюха и дал им хороших коней.

– Твой отец всегда отличался здравым рассудком. Только боюсь, не мы одни уже знаем о том, что произошло. И теперь нам трудно будет повлиять на ход событий. Хотя… – женщина подпёрла рукой подбородок и после непродолжительного молчания вдруг пропела:

– Рыцарь увёз далёко

Своей подруги кольцо,

Но всегда с ним было

Родное её лицо…

Мы отправим ей кольцо, Элиза! – с воодушевлением сказала хозяйка комнаты, – Оно приведёт её к нам.

– И как же такое возможно?

– Подожди, я ещё подумаю. Но сделать это необходимо и как можно быстрее. Я уже посмотрела на эту троицу – дети, которые отправились в лес, не зная дороги и опасностей пути. Смешные слабые дети.

Элиза промолчала, только посмотрела на отблеск свечи в зеркале. Если бы она осталась жить в Орлосе, возможно, сейчас была бы подругой принцессы. Но Элиза многие годы провела в Убежище, куда отец привёз её ещё младенцем. Девочка выросла практически на руках у Лилиан Светлой и относилась к ней, как к матери.

С годами юная воспитанница стала единственной, кому замкнутая «лесная жительница» доверяла и рассказывала о своих планах. Чудесное Убежище не было дворцом, как, например, жилище Нартуса, извечного противника Лилиан во всех делах. Но это был красивый, большой и просторный дом, укрытый в лесах на юге Линарии от тех, кому знать о его местонахождении не полагалось.

Вскоре хозяйку и её приёмную дочь позвали завтракать. За столом девушка не произнесла ни слова, понимая, что сейчас все мысли Лилиан заняты принцессой Юлией. Воспитанница прекрасно знала: почти всё, что придумает волшебница, будет рассказано ей позже, и нет никакого смысла торопить события.

Во время обеда хозяин замка хранил молчание. Меон не решался начинать расспросы, к тому же он проголодался. Юноша благоразумно сосредоточил своё внимание на еде.

Стол был роскошен. Кроме местных блюд, таких как огромные запеченные с пряностями караси или жареная печень горного козла, были и экзотические фрукты из Делайи, и, знакомые Меону по жизни там, очень вкусные тушёные овощи из Малинерии.

Когда подошел черед сладкого, дядя наконец заговорил: