Вера Игнашёва - Зеркала Линарии

После странной смерти Питера, о которой они старались не говорить, время тянулось медленно. Длинные холодные ночи, сумрачные короткие дни. Бесконечное блуждание по лесу днём, и попытки согреться и не думать о еде ночью. Беглянки из Орлоса порой плохо понимали какой сегодня день и какое время суток.

Пару дней назад сосняк закончился. Это единственное, что давало понимание – они идут не по кругу.

Лес стал смешанным. Облетевшие чёрные ветки деревьев не добавляли пейзажу радости, а идти стало труднее: под ногами вместо сухой подстилки из хвои – опавшая листва и сучки. Впрочем, принцесса и служанка настолько устали, измучались и почти потеряли надежду когда-нибудь выйти из лесу, что брели наугад. Они не подбадривали друг друга и не разговаривали. Поскольку в первые же сутки после гибели Питера его спутницы ушли далеко от найденной дороги, то не представляли, где они теперь находятся.

Главной задачей девушек стало заставлять себя двигаться, переставлять ноги и хоть куда-то идти. Потому что по утрам им очень не хотелось шевелиться и вставать. Но они понимали, что, поддавшись желанию сидеть на месте, окончательно потеряют силы и ослабеют.

И вот теперь что-то изменилось. Впереди между деревьев явно проглядывала какая-то светлая полоса. Вода? Туман? Какое-то открытое пространство? Поддерживая друг друга, Юлия и Ада стояли и всматривались. Каждая хорошо представляла, что творится в голове попутчицы.

В меркнущем от усталости и жажды сознании пульсировали вопросы: «Что там? Люди? Кто? Идти туда? Опасно? Поймают? Убьют? Там есть еда? Вода?!» В конце концов Юлия выдавила: «Ада, мы идём туда.» И они медленно побрели навстречу неизвестности.

Стефан утомился сидеть без дела. Он уже сто раз пожалел, что согласился на просьбу Варвары.

Мальчик развлекал себя всеми возможными способами: бегал вокруг колодца, изучал окрестные кустарники и травы в поисках чего-нибудь интересного, кидал в колодец камушки, набирал и выливал воду, колотил палкой по кустам… Хорошо, что вокруг не было жилья и никто не слышал, как Стефан распевал песни, свистел, гикал на ворон. Но, с другой стороны, мальчику было скучно и одиноко.

Непоседливый характер и жажда деятельности маленького подмастерья пришлись ко двору в пекарне, где требовалось выполнять уйму поручений. А вот сидеть на месте – для сорванца было сущим наказание. Через три часа Стефан изнывал от желания убраться от надоевшего колодца. Но ученик пекаря знал, что с Варварой шутки плохи. И он вряд ли отделается надранными ушами, если убежит, не выполнив её задание.

Полдень давно прошёл, и Стефан ужасно хотел есть. Две свежие булочки аппетитно пахли из-за пазухи. Ещё немного и мальчик совершил бы ужасное преступление: откусил бы от хлеба, предназначенного не ему. Но тут он увидел за кустарником бледное женское лицо.

Стефан не отличался дипломатичностью и сдержанностью. Он был весёлым пареньком, а тут ещё и возможность вернуться наконец-то в пекарню. Он, как стрела, подлетел к девушке, выглядывающей из-за кустов и выпалил: «Госпожа моя, принцесса Юлия, приветствую Вас в Прибрежной деревне. Вот булочки, а там в ведре вода – можно попить. Друзья ждут Вас и хотят помочь. Пойдёмте со мной. Меня зовут Стефан.»

До сих пор ни на одно живое существо слова мальчугана не оказывали такого сильного действия. Во-первых, оказалось, что на него смотрит не одна, а две пары девичьих глаз. Абсолютно круглых от изумления. Во-вторых, из глаз одной из девушек, той, что пониже и с рыжими спутавшимися волосами, градом полились слёзы.

Но Стефан не собирался стоять и смотреть на ревущих пришелиц ещё полчаса. Он и так провёл у дальнего колодца слишком много времени (как ему казалось, лучшие годы своей жизни). И твёрдо был намерен как можно скорее вернуться к вкусной еде и занимательной работе. Поэтому он схватил оторопевших девушек за руки и потащил к колодцу. Только сейчас мальчик заметил, какие они худые, слабые и испуганные.

Стефан решительно сунул им в руки по булке: «Ешьте!» С трудом дождался, когда они откусят по кусочку и медленно начнут жевать. «Пейте!» – скомандовал он, указывая на ведро с ключевой водой. Не дожидаясь, когда хлеб будет съеден, Стефан поторапливал: «Быстрее, пошли!» И опять, схватив девушек за свободные руки, буквально поволок их за собой.

Мальчугана нисколько не смутило, что ни Юлия, ни её спутница не сказали ни слова с момента встречи. Главное, что он их дождался и должен был как можно быстрее доставить к Варваре. И парнишку ничуть не удивлял вид грязных и изорванных платьев, растрёпанных волос и явно давно не мытых лиц его спутниц. Большое дело – сколько раз сам приходил из лесу грязный и оборванный. Правда, это было до того, как Стефан попал в пекарню.

Новые спутники не торопясь пошагали в сторону старой ёлки. Больше всего Грегора поразило, что Берт или Бер, как он себя назвал, шёл босиком. Ноябрь, это не июль, чтобы так разгуливать.

Всё ещё неторопливо и важно они наломали лапника, соорудили себе места для ночлега и развели костёр. Точнее, костёр развел Грегор, ведь добрая тётушка Верба дала ему не только еду, но и огниво. Берт, как ни старался скрыть насколько он рад огню, но не сумел. В конце концов, он перестал пытаться и счастливо рассмеялся. Тепло и еда для него были большим счастьем.

Постепенно наевшись и согревшись, ребята разговорились. Берт рассказал, что он сирота. В подробности вдаваться не стал, сказав: «Родители погибли год назад.» Сам он из деревни Ветка с Первого озера. В этом месте Грегор присвистнул:

– Далековато отсюда!

– Да, – согласился мальчик, – Так я и не вчера сюда пришёл.

Выяснилось, что бродяжничает парнишка уже много месяцев. А не поймали его до сих пор именно потому, что Берт не боится убегать в лес, и вообще старается как можно меньше бывать в тех местах, где живут люди.

– Летом в лесу здорово: ягоды, грибы. Всегда можно найти «подножный корм». Ну, приходилось, конечно, приворовывать. Но в основном на окраинах, чтобы быстро убежать, если что.

– Да, не каждый селянин за тобой погонится в чащобу.

– Ага. А я ещё и бегаю очень быстро.

Осоловевший от тепла и еды мальчонка с трудом раздирал слипающиеся глаза. Грегор усмехнулся и, вытащив из сумки небольшое одеяло, протянул его Бертраму: «Спи давай.» Парнишка мгновенно укрылся, свернулся калачиком и засопел.

Сам же Грегор погрузился в раздумья: «Конечно, вдвоём гораздо веселее. Но ведь и думать теперь придётся за двоих, и еду делить. Да и мелкий совсем разут-раздет, как бы не заболел. Тогда идти станет совсем трудно.»

Впрочем, юноша понимал, что его новый знакомый – «тёртый калач». И знает об окружающем мире и нравах жителей Линарии гораздо больше, чем он сам. Ведь все свои пятнадцать лет Грегор провёл, считай, в одной деревне.