Настасья Кергеданова - Лунные сказки

– Нет, – он улыбнулся. – Я вернусь с наступлением новой зимы, так что можешь быть спокойна, – он замолчал. – Если, конечно, меня не переведут куда-нибудь в другие места, но это очень маловероятно, поскольку обычный испытательный срок мастеров на одном месте занимает десять лет.

– Так много?

– Это ещё минимум, – Фрост вздохнул, но после улыбнулся. – В любом случае, если мне надоест пожизненная работа, я смогу либо вернуться в пустоту, либо стать водой до скончания вечности.

– Зачем?

– Это довольно интересное состояние. Полное равновесие с космосом – ни одному живому существу этого не понять.

– А как долго ты живёшь?

– Моя жизнь временем не измеряется.

– Бессмертие?

– В чистом своём виде.

– Жуть!

Фрост внимательно посмотрел на неё, но на лице девушки были только восхищение и доброе удивление. Какое интересное живое удивление… такое человеческое. Он сфотографировал в своей памяти эти черты, чтобы не забыть их уже никогда.

– Почему ты так пристально за мной наблюдаешь? – спросила она.

– Чтобы запомнить всё в тебе, – честно ответил Фрост. Он вообще врать никогда не умел.

– Но зачем?

– Мне интересна симметрия этого мира. Она просто поразительна! Такое несоответствие идеальной пропорции, но при этом намного правильнее всего, что я когда-либо видел. В вашем мире всё имеет изъян, но он настолько милый и живой, что становится намного привлекательнее кристалликов льда.

– И во мне есть геометрические изъяны?

– Много, – он прищурился и задумчиво вздохнул. – Но они тебе до ужаса идут. Без них ты бы не была человеком.

Катинка улыбнулась.

– А если рассудить, то все мы состоим из шестигранников – каждая часть тела по отдельности, вот только рёбра этих шестигранников имеют различную длину, что делает плоскости уникальными. Я, например, ещё никогда не видел идеального куба, – он усмехнулся. – Такого и существовать не может.

– А как же цветы? Они же не похожи на шестигранники!

– Цветы?

– Цветы.

– А что это такое?

– Ты не знаешь, что такое цветы? – глаза девушки округлились от изумления.

Фрост отрицательно покачал головой.

– Ты очень много потерял, – трагичность тона не помешала ей улыбнуться. – А что касается идеального куба, вот, держи!

Она покопалась в своей плетёной сумке и достала кубик Рубика. Уже секунду спустя шестигранный предмет оказался в руках у Фроста. Он покрутил его из стороны в сторону, оценивая взглядом сложность головоломки, затем усмехнулся и пятью лёгкими движениями привёл в соответствие все шесть сторон.

– Это не идеальный куб, – констатировал он, бросив головоломку на лавку около Катинки. – Погоди! – остановил он, когда рука девушки потянулась за предметом. – Подожди, пока отогреется.

– А что тогда можно считать идеальным кубом? – справляясь с изумлением – Катинка пыталась собрать головоломку целый месяц! – спросила она.

– Полное соответствие соединения противолежащих линий всех вершин, – ответил он, – точное пересечение их в центре пустоты и устремление их в вечность через продолжение плоскостей.

– Нас в школе не так учили.

– Мало ли чему вас учили в школе. Так есть правильно, и не мною это сказано, а пустотой.

– А что, пустота всегда права?

– Да, ибо её не существует, но она вездесуща.

– Даже здесь – в этом парке?

– Да.

– А как же тогда воздух, деревья, почва, планета, наконец?

– Степень заполненности пустоты природу её не меняет. Она всё равно пустота, что бы ни говорили другие существа, считая, что своим присутствием они её ликвидируют.

– Да как такое может быть! – возмутилась Катинка и всплеснула руками.

– Это абсолютная истина, – Фрост снова улыбнулся. – Ты можешь отрицать её, желать, чтобы её не было, но на существование истины это никак не влияет. Ей твоё неверие ничего не сделает.

– Ах так! – девушка упёрлась руками в бока. – Тогда можешь передать своей пустоте, что я в неё не верю!

– Она тебя слышит. Вопрос в том, слушает ли. Она и меня-то с небольшой охотой слушает время от времени. Только рассказывает, рассказывает, а я слушаю и слушаю, пока не усну от перегрузки информацией.

– Значит, у тебя прямое сообщение с космосом, – усмехнулась она и скрестила руки на груди.

– Можно и так сказать, если выражаться простыми словами.

Они замолчали вновь.

– А ты можешь построить идеальный куб? – наконец спросила девушка.

– Могу, но на Земле нет таких материалов, из которых я смог бы выстроить модель.

– А какие материалы тебе нужны?

– Четырёхмерная музыка из двадцати нот, а ещё пара вспомогательных октав из трёхмерной, – он сложил руки в замок и устремил взгляд в пустоту. – Даже если я смогу построить такой куб, ты не сможешь оценить его по достоинству – ты просто не увидишь его.

– Четырёхмерная музыка? – изумилась Катинка. – Такое возможно? Да ещё и двадцатью нотами! С ума сойти…

– Люди мало знают о музыке. Люди вообще мало что знают, но до всего хотят докопаться, не имея на то особого потенциала, который заглушается ленью.

– Но мы сделали столько открытий! – бросилась на защиту своего рода девушка. – Мы совершаем полёты в космос! Человек смог отыскать лекарство от чумы XXI века и уже подбирается к разгадке рака! Как ты можешь утверждать, что мы глупы и бессильны, совершенно не зная нашей истории?

– Разве я сказал, что эта глупость вас унижает? – Фрост улыбнулся. – У каждого народа есть свой путь развития, который придаёт им индивидуальность. Я просто говорю, что пока вы пытаетесь прыгнуть выше своей головы, разрабатывая генную инженерию. Вы думаете, что с помощью четырёх букв сможете раскрыть тайны мироздания?

– Мы уже научились продлять жизнь на триста лет. Научились программировать будущий зародыш на определённые знания, научились корректировать его внешность и…

– Это верхушки, – мягко перебил её сын зимы. – А вы научились менять его сознание? Научились ли программировать его следующие реинкарнации, по крайней мере на восемь вперёд? Научились ли перераспределять его потребности в воздухе и органической пище так, чтобы отсрочить конец цивилизации худо-бедно на триста лет? Или научились делать таких людей, которые могут питаться светом солнца или прочих звёзд независимо от времени суток?

– Ну всё, хватит, – насупившись, буркнула Катинка. – Твоя взяла – мы тупые приматы.

– Вы вовсе не тупые.

По воздуху разлетелся звон огромного серебряного колокола, отчего Фрост поморщился. Зачем так громко? Они что, глухие?

– Мне пора, – он поднялся на ноги и поклонился Катинке.

– Как? – с беспокойством спросила она, выпрямляя затёкшие ноги. – Уже?

– Зовут, – Фрост кивнул себе за спину и усмехнулся. – Работа началась, конец безделью.