олег васанта - Дни нашей войны, или В поисках чудовищ. Тат твам аси

*

Сбежав по лестнице и подойдя к раздевалке, я опять наткнулся на Варга. Видимо, он меня специально поджидал. С двумя дружками.

– Ну, ты, – сказал он, – уродец… Как тебе полет?..

Во мне вдруг поднялся гнев. Я рванулся вперед и в прыжке пнул Варга в его, как выяснилось, довольно мягкое тело, затем еще и еще раз. Этот здоровенный дылда, оказывается, не умел драться. Он просто выставил перед собой сомкнутые в кулаки кисти – я раз наткнулся на них, до крови разбив губу, – а он так и стоял, ничего больше не предпринимая, пока я наносил ему удары. Наверное, это продлилось лишь пару секунд.

– Что здесь происходит, Дуглас? – вдруг раздался рядом спокойный голос учителя. Он появился неизвестно откуда. Я остановился, стараясь отдышаться. Варг медленно и как-то сонно опустил кулаки. Его дружки куда-то пропали.

– Ничего, – показал я. – Просто мы… – я не знал, что сказать дальше.

Учитель посмотрел на нас еще раз – маска неторопливо повернулась от меня к Варгу и опять ко мне.

– Ладно, – сказал он. – Идите…

Мы разошлись, даже не посмотрев друг на друга. Все было и так понятно.

По дороге домой, я рассказал Тьену про случившееся, но он, кажется, не очень-то поверил, что я первый набросился на Варга. Я и не стал спорить – ведь Варг, действительно, выглядел устрашающе. Но, на самом деле… он был тюфяком. И теперь он знал, что я это знаю. С тех пор он меня не донимал, я даже видел его довольно редко. Ведь мы учились в разных классах – он был из Низкорожденных. Устрашающие швы, покрывавшие его рот, были лишь веянием моды, бутафорией… а может, просто попыткой выдать себя за кого-то другого.

4.

Смерть в очках и без

Просто ты слушал не те голоса, скажет она однажды

И задумчиво поправит очки.

А ведь я пытался, подумаешь ты, но почему-то

«Те голоса» – звучат совсем тихо,

Так тихо, что хочется иногда крикнуть им:

«Говорите же громче, черт побери!»

Но, конечно, ты не кричишь,

Вместо этого ты подходишь к зеркалу

И, достав нитку с иглой, зашиваешь себе рот.

«Так я хотя бы не заглушу их», – говоришь ты себе

И смотришь в окно —

Наверх

На черные звезды…

Учитель посмотрел на нас и невесело усмехнулся. Сегодня был довольно редкий день. Он пришел на урок без маски. Когда утром он вошел в класс, возникла особенная, какая-то другая, окрашенная и словно бы подталкивающая к чему-то тишина. Странно… когда он был в своей серой маске, сопровождающая его тишина была просто безлично-успокаивающей.

– Это стихи моего друга, – сказал учитель, внимательно оглядев нас. – Тогда еще только вводили обряд Принятия молчания… Помню, нас интересовали всякие глупости: как мы будем есть и чистить зубы, можно ли будет нормально зевать… останутся ли следы после удаления нити. Как видите, не осталось!

– Так вы тоже проходили через обряд? – подняв руку, поинтересовался Тьен.

– Конечно… я до сих пор иногда вспоминаю те дни… Ту особую сосредоточенность, которую дает молчание. Почти осязаемую плотность мыслей. Легкость и детальность воображения… Да и к тому же, – вдруг лукаво усмехнулся он, – если бы не обряд, мне бы вечно приходилось перекрикивать ваш галдеж, а о том, что такое концентрация вы бы и понятия не имели… В прежние времена, кстати, все так и было. Не так уж и давно… В глупые прежние времена… – добавил он как-то погрустнев.

– А ваш друг… он известный поэт? – спросил вдруг кто-то.

Я не сразу понял, что слышу настоящий голос, а не слежу за жестами… Идун! Это было так неожиданно, словно глоток свежего воздуха…

– Вовсе нет, – ответил учитель. – Эти стихи он написал будучи студентом, когда готовился к Обряду молчания – он прошел его позже, чем вы… А потом… он уехал работать в университет… в Столицу. И мы несколько лет не виделись. Уже гораздо позже я узнал, что его поглотила Тьма. Ровно семь лет назад. Он всегда был… очень талантлив…

– Простите, – негромко сказал Идун.

Но учитель лишь слабо улыбнулся и подошел к доске.

– Запишите тему урока, – сказал он. – «Необходимость ограничения органов чувств и действий. Урок №51».

*

После уроков я остался в Школе. Родители еще утром уехали на очередной Дипинг и должны были вернуться только в пятницу – в таких случаях я, как и некоторые другие ученики у которых не было родных в городе обычно оставался в Школе.

Я забрался в самый отдаленный угол скудно освещенной библиотеки – почти все светильники были выключены, только за парой столов сидели сонные старшеклассники, склонившиеся над какими-то устрашающе толстыми старыми книгами. Старшеклассников в школе сейчас было совсем немного, хотя я помнил, что раньше – даже еще в прошлом году – их было больше. Устроившись рядом с чахлым комнатным деревцем, я стал читать свою, тоже довольно старую, отпечатанную на простой бумаге книжку.

Это был сборник фантастических рассказов. Первый рассказ назывался «Его океан». Я прочел пару строк, как вдруг задумался непонятно о чем… Страницы книги пожелтели и издавали уже привычный для меня сладковатый запах тления. Где-то недалеко тикали настенные часы. Вообще-то я любил одиночество, но отчего-то в этот момент мне вдруг стало тоскливо.

Не желая поддаваться настроению, я выпрямил спину и проделал простенькое дыхательное упражнение, которому нас всех обучали еще в начальной школе.

Интересно… думал я, что там сейчас делают родители? О Дипинге я имел довольно смутное представление: знал только, что это такая высокая ступень Сосредоточения для взрослых. Я представил, как безликие взрослые, среди которых и мои мать с отцом, неподвижными рядами сидят в каком-то прямоугольном помещении, скрестив ноги и выпрямив спины, в то время как их сознание витает где-то… Возможно, в сотнях световых лет отсюда, и мне стало еще тоскливей.

Полить бы тебя, жестами показал я, одинокому тощему деревцу, но оно никак не отреагировало. Я отвернулся от него и улегся поперек кресла, свесив ноги с его подлокотника. Поболтав ногами и убедившись, что мне вполне удобно я предпринял еще одну попытку начать чтение. Сначала было скучновато, но постепенно я увлекся.

В рассказе некий герой, живущий в начале 21 века и, судя по всему уставший от беспросветно-материалистичного мира Эпохи Кривляний – в самом начале упоминается некий коллега героя, пригласивший его в гости, лишь чтобы похвастаться новой машиной и загородным домом, – вдруг сталкивается на улице со странным, каким-то растерянным и, похоже, совершенно непомнящим кто он такой, прохожим. Принимающий близко к сердцу проблемы других, герой – его зовут Джованни, пытается, как может, помочь этому похожему на бездомного бродягу мужчине. Он провожает его до городской больницы, как вдруг бродяга, глядя на водную гладь попавшегося им пруда, заявляет, что кажется, вспомнил кто он.