олег васанта - Дни нашей войны, или В поисках чудовищ. Тат твам аси

– Мм… есть кто-нибудь желающий… – пробормотал под маской учитель, – Люциус? – наконец, сдался он.

– Да, учитель, – с некой развязной готовностью поднялся остроглазый и рыжеволосый Люциус – шут и зануда-профессор в одном лице. Вместе с ним на темной классной доске, появилось его черно-белое изображение – так все мы могли следить за дискуссией.

– Напомни-ка нам, о чем идет речь…

– Мы рассмотрели трагическую и спорную ситуацию… – с пафосом начал Люциус, – так называемый теракт… С двух противоположных сторон.

– Скорее лишь схематически набросали, – кивнул учитель.

– И теперь мы должны высказать свое мнение.

– Что ж… добро пожаловать, – от общения с Люциусом в учителе просыпалась ирония.

– Я думаю, – не моргнув глазом, продолжил Люциус, – что для нас важно понять и тех и других – и террористов и их… мм… зажравшихся, лживых, но в тоже время невинных по отдельности жертв, – Люциус показал, что тоже не чужд иронии.

– Члены правительств, выбранных этими невинными жертвами, – заметил учитель, – нередко наносили по убежищам «террористов» удары крылатыми ракетами, между делом отдавая подобные приказы после плотного обеда, сидя в кресле и потягивая виски…

– Вот и я говорю, – подхватил Люциус, – что настоящими жертвами, скорее выглядят террористы, а та же Америка – всегда была типичным агрессором… чтобы лучше понять это, достаточно вспомнить историю с агентом «Оранж». Немалая часть земли Вьетнама была отравлена этим ужасным химикатом, миллионы людей в тех местах родились потом калеками… Американцы за это даже не извинились. Но, с другой стороны, скажем, во времена войны с Японией Америка давала шанс противнику принять поражение на не слишком унизительных для того условиях и тут уже японцы решили, что раз Америка идет на уступки, то…

– Стоп, стоп… – оборвал решившего блеснуть эрудицией Люциуса учитель, – вернемся немного назад…

– Я как раз собирался, – скромно потупившись на публику, отозвался Люциус, – в общем, если загнать маленькое животное в угол, то оно начнет кусаться и царапаться, так же и террористы, которые в сравнении с огромными паразитирующими на природе и интеллигентных людях государствами…

– Неужели ты пробовал? – с неподдельным интересом вдруг спросил учитель.

Люциус вдруг замялся.

– Всегда вы так, учитель, – с выражением упрека на лице, наконец, ответил он. – Сбиваете человека с мысли, шутите, а человек ведь старался, читал учебники, изучал дополнительную литературу…

Серая маска чуть потупилась, едва заметно пародируя известную манеру Люциуса, и я вдруг понял, что учитель под ней улыбается. Странное дело… от этой его невидимой улыбки, вроде бы и не очень уместной, всегда становилось как-то теплее.

Люциус сел на место, ворчливо жестикулируя.

Учитель лишь махнул в его сторону рукой и надолго уставился за окно. Класс заполнила почти осязаемая тишина.

– Какая в конце концов разница кто виноват? – произнес он, наконец. – Двойственность восприятия – вечная ошибка тех в чьем сердце нет места Единству.

В пятницу вечером, наконец, вернулись родители. Мама даже обняла меня – все-таки мы не виделись почти неделю. Папа потрепал по плечу, глядя куда-то в сторону. Со зрительным контактом у него всегда были некоторые проблемы.

– Ну как вы… съездили? – спросил я, забыв о том, что держу в руке кружку со шпинатным чатни, который приготовила мама, предусмотрительно воткнув для меня широкую трубочку. Мама улыбнулась и вытерла салфеткой зеленые брызги с поверхности стола.

– Хорошо… – сказала она, – но ты напрасно пытаешься говорить за едой.

Я кивнул, соглашаясь, но все же меня разбирало любопытство – вдруг есть какие-то сдвиги… в общей ситуации. Я ведь уже не маленький… а родители мне ничего не рассказывают…

– Как было в школе? – спросила мама, разливая всем пахнущий кардамоном чай из большого белого чайника.

– Ничего, – показал я. – Как обычно. Нашел в библиотеке одну книжку. Там были необычные рассказы… Про океан… и еще про девочку и пугало. Я его только начал…

– А-а… – протянул отец, – вам тоже ее подсовывают…

– Почему подсовывают? – возмущенно зажестикулировал я, – я сам ее нашел, в библиотеке… На дальних полках, она очень старая, ей лет двадцать, наверное…

– Ну да, ну да, – согласился отец. – Про океан я помню. Там еще были такие… с щупальцами – он пошевелили длинными пальцами левой руки, глядя куда-то в верхний угол кухни.

Мама бросила на него укоризненный взгляд.

– Он так шутит, Дэви, – мягко сказала она – так она меня называла. – У вас в классе вроде появилась новенькая девочка?

– Угу, – отозвался я, не прибегая к языку жестов, хотя такое и не поощрялось.

– Вот и хорошо, теперь у вас будет больше девочек… Как она тебе понравилась?

– Ну… судя… по ее виду, она уже прошла через Молчание.

– Дети развиваются все быстрее и быстрее, – заметила мама, бросив взгляд на отца. Тот промычал что-то неопределенное, но выражающее скорее сомнение, чем одобрение.

– Да, вроде, она очень умная, – показал я, чтобы как-то закрыть эту тему. Странно было говорить об Идун с родителями. – Я слышал, что они приехали откуда-то из Норвегии…

– И родители устроили ее в нашу школу? Значит, люди все-таки начинают понимать!..

Отец ничего не сказал, лишь как-то особенно посмотрел себе на колени – примерно так, будто там спал кот, и он не решался встать со стула, не желая его потревожить. Но никакого кота там не было! Да и вообще – мы не держали домашних животных. Ведь они бы могли помешать упражняться в практиках отстранения и сосредоточения.

*

Мне снилось, что я стою в ночной степи, где-то впереди возвышаются сопки. Вокруг было не так уж темно, хотя звезд на небе не было видно. Возможно, сама степь излучала этот слабый свет, подумал я, потому что никаких его источников мне не было видно. Это было странное, не очень похожее на земное место. Оно будто бы жило своей жизнью, дышало какой-то вневременностью и силой.

И в этом месте не было никаких чудовищ. Словно оно было слишком многомерным для чего-то столь плоского и простого! Но где-то еще – я также знал это, – они существовали. Хотя во сне мне это казалось удивительно странным и нелепым…

Кто-то легко прикоснулся к моему плечу, кто-то показавшийся мне одновременно близким и очень могущественным. И кажется, он что-то хотел от меня… что-то, как ни странно, связанное с чудовищами.

– Но ведь нет никаких… – начал было говорить я, оборачиваясь и, открыв глаза, понял, что проснулся.

Я вдруг испугался. Мне показалось, что только что я действительно слышал собственный голос. Но – нет, швы были на месте. Я опустил руку и вздохнул. Вокруг было темно. Сев в кровати, я включил светильник. Темнота, словно бы сгустившись, расползлась по углам.