Юлия Скуркис - Роковое наследие. Хроники Арринда

– Эй, мясожоры! – Он призывно махнул орудием труда.

К нему присоединились двое, хоть желанием помогать не горели, видно, так жребий выпал. Заинтригованный Карисмус тихо последовал за троицей. В грузовой отсек не пошел – заметят. Ни к чему сердить шкипера, выкинет за борт и поминай как звали. Они ведь «людишки-то не какие-нибудь, а с понятиями». Он задержался поодаль. Из отсека послышалась какая-то возня, ругань и глухие удары. Криков, что примечательно, не последовало, но Карисмус решил убраться от греха подальше и заглянуть попозже на камбуз.

Он вернулся к себе, прихватил кружку и кисет с сушеными травами. Кок чистил овощи и обернулся на скрип двери с явным намерением послать посетителя куда подальше, но увидев, кто пожаловал, только пробурчал что-то под нос. Ведро Карисмус приметил сразу, как вошел в скудно освещенные владения кока, но оно оказалось пустым.

– Мне бы кипяточка, настоя заварить, – заискивающе попросил он и в это мгновение обнаружил то, ради чего затеял шпионские игры.

На разделочном столе разрубленная на куски лежала… Карисмус чем угодно мог поклясться, что перед ним человеческая нога. Ступню заслонял кок, но представлялась она женской: очень уж аккуратным выглядело колено. Но впечатление развеялось, когда в неверном свете масляных светильников под слоем соли с перцем он рассмотрел серую лаково блестящую кожу. Карисмус порывисто шагнул вперед и обнаружил, что конечность венчает плавник.

Из ступора его вывел кок.

– На плите.

– Что?

– Чайник! – рявкнул кок и с еще большим ожесточение принялся чистить овощи.

– Ах да, простите. – Карисмус нарочито медленно отмерил сушеных трав, залил их кипятком и накрыл кружку первой попавшейся миской. Кок посопел, но ничего не сказал на такое самоуправство. С этим путешественником сплошная экономия: сухари да вода.

– Э-э-м… – Начать разговор оказалось непросто, но Карисмус уже оправился от потрясения и, указав на стол, спросил: – Что за зверь?

– Морской демон, – обескуражил ответом кок.

– Никогда не слышал. Выглядит как…

И тут кока прорвало:

– Ты не видал, какова эта мерзота сверху! Чудище! Злющая тупая тварь. Они и друг дружку жрут ничтоже сумняшеся. Но нам такая – подспорье на безрыбье-то. Отрубишь вот… ногу, новая вырастает. Главное, водорослями сытно кормить. Ну и кости обратно ей же.

Кок помолчал, сосредоточенно затачивая нож, покосился на ногу.

– Жуть, – отозвался Карисмус.

– Не то слово! Ежели готовлю этот мосел, завсегда о пакости разной думается. У жинки вон моей тож ноги стройные были, кажна сволочь заглядывалась.

Кок дотянулся до бутылки, отхлебнул. Не первый раз, видно, прикладывался.

– Хошь?

Карисмус от хреновухи вежливо отказался, искоса глянул на разложенные рядком тесаки да так и не решился уточнить, что стало с женой кока. По здравому рассуждению, с кем-нибудь сбежала, муж-то все больше в море.

– Поговаривают – не без гнусного колдунства дрянь эта появилась, удобно все на магов-то списывать, – доверительным тоном произнес кок, понизив голос. – Да только в теплых водах и не такая жуть водится: и трехглазые, и двухголовые… Есть и другие… Разумные, на людей похожи. Разбойничье отродье.

Карисмус процедил настой, наполнил флягу и ушел к себе в глубокой задумчивости. О еде после увиденного думать не хотелось пуще прежнего. Что если правда – маги сотворили морских демонов? Был же в истории период, когда практиковали евгенику. Природе такой выверт, как ноги у морских обитателей, без надобности. Получается – поедать подобных тварей это… Каннибализм! Отчасти. Этическая сторона вопроса мучила Карисмуса, но не проповедовать же вечно голодной команде воздержание от привычной пищи до, так сказать, выяснения. Как бы самого на котлеты не порубили. И каким образом выяснять происхождение морских демонов?

Разбудил путешественника толчок и резкий крен судна, затем снова и снова. Юноша выбрался на палубу. Волны лупили в правый борт, закладывая судно на левый, над головой хлопали паруса. Штурман лежал под рулевым колесом, только страховочный трос не позволил морю слизнуть его тело. Карисмус бросился к нему, перевернул на спину. С безвольно отвисшего подбородка стекала слюна, пульс не прощупывался.

Каюта шкипера, куда юноша с трудом добрался, цепляясь за леера, оказалась пустой. Команду он обнаружил в кубрике. Мертвы. Все мертвы. «Их отравили!» – осенила страшная догадка. Против тех, кто вне закона, все средства хороши. Такая вот купаса.

Карисмус вновь вылетел на палубу. Теперь волны перекатывали через нее – корабль просел. Даже он – профан – это понял. Пробоина? Из мрака выступило продолговатое молочно-белое пятно и стало увеличиваться в размерах. Ветровой столп!

Юноша бросился в трюм, на ходу сотворяя пульсар для освещения. Сумеет ли он в одиночку заделать пробоину? А если сумеет – что дальше?

Пульсар осветил изрядно подтопленный трюм, и вода продолжала прибывать – всякий раз, когда судно накренялось, пробоина фонтанировала. Карисмус увидел шкипера, впечатанного в борт сорвавшимся с креплений грузом – связкой тюков. Судя по всему, что-то придавливало груз под водой, иначе бы его мотало при каждом крене.

– Помоги! – взмолился пострадавший. – Все деньги отдам, только вытащи!

– Не нужны мне твои деньги! – возмутился Карисмус. Он сформировал чахлое огненное лезвие и крест-накрест полоснул по связке тюков. Те распались, вывалив содержимое, заботиться о сохранности которого уже не имело смысла. Карисмус подхватил шкипера, пытаясь вытащить из ловушки, но тот истошно заорал. В холодном пронзительном свете пульсара стало видно, как в толще воды разбухло кровавое облако.

– Нога! – простонал шкипер. – Оставь меня, пробоину затыкай!

Легко сказать! Карисмус подхватил первый попавшийся тюк и двинулся к пробоине. Корабль накренился, и юношу едва не сбило собственным багажом: по отсеку мотало ящик с телом Рансура.

У дальней переборки неожиданно вынырнула тварь, о которой Карисмус и думать забыл.

– Не бойся, он прикован! – крикнул шкипер.

Карисмус не успел разглядеть морского демона, – не до того было, – но и пробоину заделать он тоже не успел.

***

Зона мертвого штиля вокруг ветрового столпа простиралась на несколько десятков метров, и всю ее заполонили обломки. Мертвыми здесь казались и вода, и воздух. А за невидимой гранью по-прежнему бушевало море.

Карисмус едва ли помнил, как ему удалось вынырнуть и подобрать шкипера. Их судно треснуло как ореховая скорлупа, едва соприкоснувшись со столпом, таящим в себе защитное заклинание. И теперь юноша держался за обвязку продолговатого ящика – его собственного багажа. Тот выскочил из воды подобно разыгравшейся рыбе тельфине и рухнул обратно, подняв тучу брызг. Пристанище Рансура сделалось для потерпевших кораблекрушение спасительной соломинкой. Тум – так звали шкипера – лежал на крышке ящика. Двоих тот не выдерживал.