Евгений Биктимиркин - Искра

Одним романтичным звездным вечером, когда мы прогуливались по длиннющему балкону и гадали, когда проявится одно из светил, мы стали свидетелями занимательного явления. Откуда-то сверху Крепости вылетело несколько больших крылатых созданий. Они покрутились в воздухе, застыли на секунду и улетели в сторону северо-западного леса. До сих пор мы видели на этой планете только птиц, очень похожих на наших ворон. Этих же существ я бы назвал горгульями или гарпиями.

– Это… ни…

Я посмотрел на Юльку.

– И такие бывают… Ничего себе, какие большущие! Представь, тебя такая тяпнет, – сказала с ухмылкой Юлька и ущипнула меня за плечо, а глаза все еще, как пять копеек у обоих.

Вспомнились фрагменты снов. Хотелось бы почувствовать это на самом деле. И при этом не быть рабом физиологии или страха. Размер и в правду не всегда имеет значение. Однако когда твари превратились в точку, я вновь глянул на Юлию, и не о чем думать больше не хотелось. Так что после щипка завалил ее на руки, и понес в свою пещеру наказывать.

Отработку в доильне никто не отменял, и помимо секса с любимой, примерно в таком же количестве и качестве я отдавал долг новой отчизне. Немного странное словосочетание.

Юля забеременела, но не хотела сглазить, так что мы об этом не говорили. Да, мы оба стали массивнее по понятным причинам. Но тут было немного другое. Это даже чувствовалось на ощупь.

Юле тоже приходилось «шпилиться с дикарями». Мы старались не затрагивать эту тему. Главное – что мы чувствовали себя семьей: у нас был дом, работа, мечты, мы любили друг друга и были счастливы. Большую часть времени мы лежали и, либо, поглаживая друг друга, молчали, либо рассказывали друг другу идиотские истории из прошлого или настоящего и смеялись.

Мне нравилось буквально все: как мы касались друг друга, как она ложилась на меня, как смотрела, какие слова мне говорила и каким голосом, как постоянно прижималась ко мне, как реагировала на все, что я делал, как наши губы почти не размыкались, как мы чувствовали сердцебиение друг друга, и в шутку пытались их синхронизировать волей, когда вместе медитировали.

Мы тихонько пукали в постели и шутили, что стали старыми пердунами. Пачкали все кровью и в шутку упрекали друг друга: «Э-э-э, грязнуля». Мы настолько любили друг друга, что даже не задумывались над тем, что можем, по сути, почти в любое время, как минимум, узнать, что думает другой. Но здесь просто нечего было утаивать.

Похоже, капитаны, время от времени, побивавшие нас в ментальном плане, и солдаты, на которых мы потом «срывались», обманывая и путая, раскрывали наши таланты в очень даже правильном направлении. Я бы даже сказал, жизненно необходимом.

Вообще поражало и радовало, как же мы с этими «темнышами» похожи. Все совместимо: и пища, от которой только пару раз вначале было нехорошо, и секс, и никаких заболеваний пока не ощущалось. Даже тяжесть, атмосфера и неприхотливость местного колорита становилась привычной, обоснованной и чуть ли не единственно верной. Может прозвучать надуманно, и я старался эти думы гнать – аж стыдно становилось, но разницы между нами постепенно уменьшались. В принципе, мне от людей многого и не надо: ни одобрения, ни обсуждения философских взглядов или жизненных ситуаций. Даже разговора с ними дольше трех секунд не испытываю явной необходимости. Мне достаточно знать, что они будут делать, что я скажу, если придется. Такое чувство, будто Бог и этих существ создал по своему образу и подобию, и только суровость внешних условий, и, быть может еще пара едва заметных, почти незначительных факторов составляла разницу. Мы ассимилировались.

Хоть я еще вряд ли настолько обжился здесь, чтобы всех знать в лицо, тем более через прорези в шлемах, но теперь я и не могу по-расистски сказать, что все чингаре для меня на одно лицо. Однако, порой такое чувство и правду возникало, когда я прохаживался по первому этажу. Их, как будто, всех учили в одном училище «Кирпичномордости». Ну ладно, это их дело. Конечно, и среди них случались стычки и мордобои. Один раз это даже дошло до убийства, и труп по-быстренькому утащили на улицу. С одной стороны, нужно быть совсем странным человеком, чтобы сказать, что это меня не пугало. С другой – в подобном обществе с подобными условиями неминуемо происходили бы конфликты на почве дележки чего-либо или кого-либо, да и просто по причине личной неприязни. Но я никогда не расспрашивал, из-за чего произошла та или иная ссора.

Со временем накопилось много вопросов, которые я считал неличными, что я попросил аудиенции с Генералом. Он согласился. Он принял меня спокойно, даже немного радужно. Порой возникает ощущение, что он заранее знает, о чем будет разговор. Даже здороваться с ним особого смысла не виделось.

– Здравствуйте. Я бы хотел узнать: люди ведь здесь уже бывали ранее?

– Да.

– Зачем вы вызываете их?

– Я обнаружил, что людской потенциал в области телепатии и других малопонятных даже мне способностей чуть больше, чем даже у самого могучего из моих капитанов.

– А я правильно тренируюсь? Успею ли я стать достаточно сильным и способным к следующей битве? – Я хотел спросить что-то другое, но он будто выкидывал некоторые вопросы из моей головы, а возможно и подменял более удобными ему.

– Только время покажет. В любом случае, тренируйся усерднее.

– С кем мы воюем? – В общении с такими товарищами у меня постоянно ощущение, что нужно задать как можно больше вопросов до того, как они закончат разговор. Прям как ребята, предлагающие кредиты по телефону.

– Тех, кого ты видел недавно – обычные кочевники. Нигде нет им пристанища. А вообще воюем со всеми, кто представляет угрозу. Это могут быть вчерашние союзники, бастард со своей сестрой и племянниками, или даже собственные сыновья, возомнившие, что достаточно сильны, чтобы сместить меня.

– Я недавно видел крылатых существ с чингар размером, – кто это?

– Давай так: одолеешь меня в ментальной схватке, и сколько сможешь, столько ответов из моего разума и вытянешь? – у него заблестели глаза от азарта.

Отказываться было как-то несуразно, к тому же это был неплохой шанс, и в худшем случае еще одна интересная тренировка. Вряд ли бы он стал делать мне уж совсем плохо. Так что я сел на корточки и прижался в углу балкона. Жалкая, конечно, поза, – я мог бы принести стул откуда-нибудь, но мне нужна была максимальная устойчивость и ощущение земли под ногами и опора стен. Да и некоторое ощущение защищенности никому не помешает, – в таком поединке некогда отвлекаться на дискомфорт. Его и в обычной-то жизни быть не должно.

Я вошел в медитативное состояние и сконцентрировался на Генерале. Он спокойно стоял и выжидал. Так что я начал с легкого, медленного, едва заметного «ветра», который изменил направление, и стал дуть ему в затылок. Это символизировало, что если ветерок дойдет до его головы, от приятной прохлады он захочет рассказать мне о гарпиях.