Евгений Биктимиркин - Искра

Разумеется, она нахмурилась. В четверти случаев телепатия и не нужна – огроменная часть женской реакции предсказуема, притом видимо, в независимости от возраста.

***

Однажды на нас напало нешуточное войско двух племянников Генерала. Вот это отношения у них здесь. А впрочем, у нас подобное в истории тоже бывало.

Что радовало – в большинстве случаев ландшафт поля боя был нам на руку: все видно; месива в пределах нормы; не приходится куда-то подниматься, забегать, теряя уйму сил. Такое чувство, будто побитая и рассыпанная земля была только вокруг Крепости.

Уже вечерело, и во время битвы мы действовали с Юленькой по отработанной схеме. Я подкрадывался к отдельным кучкам чингар, и резко набегал на них. Только в этот раз я ощутил нечто новое. Во тьме я теперь не только бежал раза в два быстрее, я словно едва касался земли ногами. А когда мои мечи наносили удары, в какой-то момент некоторые противники падали замертво еще до того, как я их касался. И ощущения слегка изменились: теперь я еще лучше видел, – зрение как будто сужалось и расширялось именно там, и до тех пределов, которые мне были удобны; к тому же по бокам проскальзывали большие, устрашающие тени.

Я бежал, рубил, кромсал и сек направо и налево. Боевой раж вновь захватил меня. Чем лучше у меня получалось, тем больше я превращался в кровожадного хищника.

На какое-то мгновение, после нескольких десятков поверженных врагов, я отвлекся, потерял контроль, и мне в лопатку прилетела стрела. И вдобавок, кто-то с такой силой ударил меня в правый бок, что я отлетел и потерял сознание.

***

Очнулся я в лазарете Крепости, и рядом стоял один из наших капитанов. Выходит, отбились. Вскоре зашел и Генерал. Он прочитал, что случилось (я сам в голове прокручивал произошедшее достаточно явственно), присел на стул, подумал и сказал:

– Это тебя демон Тьмы подкосил. Ты самого Мира Тьмы научился касаться. Сильные быстрые твари – чуть почку тебе не вышибли. Полечись пока, но не залеживайся.

– Какие еще миры бывают? Как… что вообще собой может представлять Мир Тьмы? – озабоченно спрашивал я. – У нас-то все логично и понятно: шары, гравитация, зависимость от Светил. А это вообще, как будто измерение грез.

– Красиво сказал, – он улыбнулся. – Скоро сам все поймешь и прочувствуешь. – По его лицу пробежала ухмылка, и он ушел.

Затем впустили Юленьку. Она выглядела взволнованной, но зато хоть ей слабо досталось.

– Если бы я вступила в бой… Это я виновата. Дай посмотреть.

Она осмотрела мой голый бок.

– О Боже! Тебя как будто динозавр огрел!.. Лежи, восстанавливайся. – Она посмотрела на дверь. – Ночью приду облегчить боль… – и страстно поцеловала меня.

Когда она ушла, я остался один в темном лазарете, в четырех каменных стенах медитировать на восстановление. В голове играл один из любимых боевых треков с меняющимся эмоциональным фоном, и я, настроенный на прекрасную атмосферу, попутно проваливался в мир грез. Тот, в котором, как и в моем сердце, было черным-черно. Но спокойно и загадочно.

Порой слышался тихий шепот. Это могло быть из-за предсонного состояния; может быть, я слышал мысли чингарян за стенами, а может быть я просто потихоньку сходил с ума.

Уже на следующий день я осторожно ходил, стараясь не порвать ничего еще больше, а еще через два, – благодаря насыщенной половой жизни, здоровому образу жизни, обильному и правильному питанию и целенаправленным медитациям, я уже мог отплясывать чечетку и махать двуручным мечом.

Вообще, по уровню физической силы мы с Юлей уже приближались к чингарам. А остальные наши умения даже вызывали некоторое уважение, а то и опаску на мордашках чингар, как с радостью отметила Юля. Ей это явно доставляло удовольствие. Я же всегда был скромнягой, и чувство явного превосходства над кем-то никогда не манило и не опьяняло меня. Я лишь говорил, что надо делать. И чингаре делали! Что самое интересное и забавное: постепенно солдаты стали выполнять наши словесные или телепатические команды без промедлений и раздумий. И ведь это обучение, эти растущие возможности не давались какими-то титаническими усилиями, как на постылой Земле, где нас словно вымуштровали с детства и продолжали промывать мозг до самой смерти, что нужно постоянно и ради любой мелочи рвать задницу, пока позвоночник не покажется. А все почему? Да на девяносто пять процентов уверен – потому что достаточно просто как следует давать или хотя бы быть рядом. Господи, уже одной этой мотивации может хватить. А ежели в жизни еще хоть что-нибудь достойное будет, – в таком случае, может даже я и на Земле танцы танцевал, песни пел, да хороводы водил, как в индийских фильмах.

Рана и в правду представляла собой красный след от лапищи монстра с четырьмя пальцами втрое толще и длиннее моих. Возможно, как раз из-за того, что в Аду-2 я стал могучее и крепче, я и смог пережить подобное. Ну и помятая броня вовремя пригодилась.

Вскоре у нас случился праздник: от чингарочек из доильни у меня родилось два ребенка: один серенький мальчик и одна серенькая девочка с разницей в два дня! Я сразу побежал поглазеть на эти создания. Даже поверить не мог, что они мои. Такие холеськи. Потерял счет времени, наблюдая то за одним, то за другой. А глазки какие мудрые уже! Дар этому миру.

Меня выдворили из их комнат, а я шел с капитаном, запрокинув голову, словно наслаждаясь обдуваемым, ласкающим ветерком после целого дня работы на палящем солнце. И когда я закрывал глаза, видел лишь своих малюток. Весь день провел в такой эйфории, что ничего делать не стал вообще.

«Катитесь все хоть на помойку – у меня есть дети! Дайте нарадоваться!».

Я сказал Юленьке, и, естественно, она, как могла, пыталась радоваться этому. Странная, конечно, ситуация, но я ее расцеловал и мы сделали друг другу еще лучше. И такое могло быть – я же расцвел благодаря ней.

На следующий день Генерал позвал меня. Только я к нему забежал, он без капли радости, гордости или понимания сразу начал расспрашивать меня обо всякой ерунде. Каковы люди, как я к ним отношусь, какое вооружение у них есть и так далее. Я все выложил.

– Разница между землянами и чингарами преимущественно в том, что вы выражаете друг другу эмоции более открыто, а у нас даже очевидные вещи часто вслух говорить нельзя.

Под вечер приехал его сын Шаттьях. Мы пообщались, он оказался славным малым. Часто улыбался, правда, лицо его было в страшных шрамах, как от ожогов, и, казалось, немного перекошено. Броня у него была не такая, как у всех, видимо, членам семьи полагается эксклюзив. Цвета он выбрал темно-зеленый и фиолетовый с накинутым черным плащом с капюшоном, а за поясом висел красивый, если можно так сказать, даже изящный топор с небольшим металлическим черепком на обухе. Я конечно не спец еще, но со стороны его трудно было назвать закаленным в боях воином. Хотя, по сравнению с видом капитанов или Генерала, впечатление произвести весьма трудно.