Евгений Биктимиркин - Искра

Мы неспешно прохаживались по округе, в сторону бирюзового леса, куда даже его «Батя», как он его называл, не пускал из соображений безопасности. Шаттьях без зазрения совести поведал мне очень много интересного. Он сказал, что у Бати, насколько ему известно, восемь живых сыновей и двенадцать дочерей. Имя свое Батька никогда не называет, поэтому и Шаттьяху запрещено мне его говорить. Ему пятьсот сорок лет по здешним меркам. Шаттьяху всего девяносто восемь (видимо, условия здесь весьма благоприятные, ибо он выглядел на сорок). Самому младшему из живых – семьдесят два года, а самому старшему из живых – сто восемьдесят шесть. Все сидят в княжествах и перед Батей все отчитываются, ворчат (тут он сдержанно усмехнулся).

Сестры почти все замужем за графами других земель. Чтобы не воевать.

– Хотя, в случае чего, ничто не мешает им глотки перерезать и опять на нас напасть, – спокойно сказал Шаттьях, показывая жест отсечения головы и улыбаясь своими желтыми глазами.

– Тогда понятна распространенная атмосфера жестокости… – сказал я задумчиво.

– Дикарями нас считаешь? – спокойно спросил Шаттьях.

– Я пока ни в чем не разбираюсь. У меня только фрагменты знаний. С одной стороны: нападать внезапно, без флага и какого-либо распознавания на не слишком своих, но и не чужих – это какое-то месиво. С другой – я могу понять.

Он хотел меня перебить, но осекся и продолжил внимательно слушать.

– Я полагаю, уже веками войны здесь ведутся, не прекращаясь. А мы до сих пор деремся кусками дерева и металла. Не понимаю: ни где технический прогресс, ни где… – тут уже я осекся и сразу выбил мысль из головы.

– На самом деле у нас есть все, что нужно. Ты скоро убедишься, если не умрешь… Насчет того, что на вас напал кто-то, и ты не смог отличить, кто враг, а кто друг, – так это дикари на вас и напали. У них нет флагов. – Он засмеялся.

– А у вас на Земле все не так? – спросил он мгновенно меняясь в лице.

– У нас примерно так, как у вас, было в средневековье. А сейчас тоже в разных точках мира частенько вспыхивают войны, но, насколько мне известно, никто самым мощным оружием не пользуется. Все говорят, что хотят дружить, но на деле все лишь хотят обмануть друг друга на деньги и влияние. И в такой ситуации оказывается, что истинны, честны и очевидны лишь недоверие, а то и ненависть, да страх. А насч…

– А как у вас с женщинами отношения? – перебил он меня, слегка прищурившись и коварно ухмыляясь.

– У нас непонятное равноправие.

– Это как? – заинтересовался он.

– Это когда, вроде бы, поровну раздали, а во многих моментах непонятно, когда ты должен руку тянуть, а когда тебя по ней ударят. А то и вовсе сломают. И что самое ужасное – обратиться за помощью не к кому. Восемьдесят процентов людей уже разрешили свою проблему, и вспоминать о ней не хотят, возможно, даже не помнят вовсе, как тяжело было вначале. Остальные же ходят впотьмах, пытаясь справиться сами. В нашей истории уже был период, когда родители женили своих детей за тех, «кого следует», как у вас с королевскими семьями. Вразумительный ответ о пользе этого метода решения проблемы мы вряд ли когда сможем дать.

А так: людей расплодилось, как насекомых, а они одиноки, беспомощны и эгоистичны, как будто их сотни километров разделяют. Как и с богатством: какой-то части повезло, а десять-сорок процентов должны решать свою проблему сами. Некоторые даже умирают в одиночестве.

Я решил поменять тему:

– А сколько у вас людей на планете? И зачем вы их приглашаете?

– Понятия не имею. Сколько живу, а в голову Бате залезть так и не смог… – Он посмотрел на меня и вздохнул.

– Много лет назад, до моего рождения, Батя начал открывать Врата. Это, кстати, на тему технологий. – Он сощурился, и я понял, что он чуть не рассказал лишнего. – Тогда «улов» был небольшой, и видимо, для вас – незаметный. Куда все делись с тех пор – не знаю, но большинство точно умерло.

Сейчас вот опять. Я думаю… – тут он глянул на меня искоса, – старый он очень. Келамизар-то старый, а Батя – вообще… очень-очень старый. По идее, никто и ничто на этой планете не может поддерживать жизнь так долго. Скучно ему. Ищет, чем бы себя развлечь. Но и амбиций каких-либо я не исключаю. Вот, тебя выбрал, чтобы попрыгал перед ним, потешил старика. – Он злобно усмехнулся, но в глазах была заметна и капелька грусти. Он ушел, не попрощавшись.

***

Буквально неделя прошла, не дали нарадоваться чувством отцовства, и тут же Батя вызвал к себе. Сказал, что послезавтра я отправляюсь на битву с войском его давнего врага – бастарда, как он его называл. Часть войск пойдет через лес. Там я и должен буду всех уничтожить. А до тех пор должен готовиться. Я спросил, почему Юля не со мной. Он сказал, что ее отправят на другое задание. Этому терминатору перечить все равно бесполезно, так что я побежал к Юленьке.

Проходя, мимолетом я заметил одну из, назовем так, «доярок», с которой я имел счастье… Имел счастье. Она была брюхата. Кротко, опасливо взглянула на меня и юркнула за дверь. Плохо конечно видеть запуганную женщину. Во всяком случае, если она хоть каплю позитивных эмоций вызывает.

А как я уже понял, женщины не любят ушами, они вообще не пойми что и чем. Пронять их может либо секс, либо сильное случайное совместное переживание, либо банальное привыкание. Почему не обобщаю до всех, включая мужчин, – потому что целью всегда была и будет именно женщина, а на мужиков начхать. Однако, когда становишься кем-то другим, более возвышенным существом, такие взгляды постепенно теряют свою ценность. Чувствую, я еще не раз повторюсь. На Земле казалось, что это бич любого мыслящего – застрять в вечной спирали рассуждений, раз из раза убеждаясь в том, что уже знаешь. С новыми красками и нотами в жизни начинаешь думать над положительными моментами – кажется, что можешь предугадать будущее.

Я рассказал Юле обо всем услышанном только что. Она выглядела озадаченно, не знала, куда ее пошлют.

– Обещай мне, что мы всегда будем вместе, – сказала она фразу, которую часто произносят манипуляторы. Но в этот раз ей просто было страшно, ведь вместе мы – чертова гора, и тут первый раз нас разделяют. Плохо это очень.

– Обещаю, даже если будем на расстоянии друг от друга… Давай поженимся?! – осенило меня.

– Давай! – приятно удивилась она. – Но как?

Я поцеловал ее и мигом побежал по этой треклятой лестнице обратно наверх к Генералу.

Тот стоял в центре своего зала, и был не в духе.

– Я не одобряю, – сразу выпалил он. – На местной женщине – пожалуйста. Я сказал тебе готовиться к битве. – Он недовольно посмотрел на меня, и я даже капельку эмоций не стал ему показывать, а сразу ушел.

Я рванул к капитану, который будет командовать операцией. Понемногу я стал различать лица даже мужчин, и его я доселе явно не видел.