Лилит Мазикина - Волчьим шагом, или Время для сказок

Мы таращимся друг на друга несколько секунд. Девчонка приходит в себя первой и с размаху засаживает мне твёрдый кулачок куда-то в область пупка – я отшатываюсь, и удар получается гораздо слабее, чем должен – я бью со всей дури по плечевому суставу, но теперь отдёргивается она – попадаю только по руке чуть выше локтя. Как говорится, слово за слово… мы сцепляемся – но вокруг слишком много «волков», они кидаются к нам с разных сторон, и мы делаем единственно возможное в этой ситуации: отпрыгиваем друг от друга.

– Всё! – кричу я. – Всё!

– Всё! – вторит мне «волчонок». – Мир!

Марийка делано спокойно направляется в сторону дамской комнаты. Я вижу, что она вытаскивает телефон. Если кто-то из «волков» Люции находится слишком близко, я попала в капкан. Раздумывать некогда – я просто выскакиваю из клуба и на всех парах несусь к подходящему к остановке неподалёку трамваю. В мои планы входит в ближайшие полчаса покинуть Будапешт, оставив как можно меньше следов.

Если бы я только могла, я бродила бы по дачным посёлками и хуторам не три недели, а три месяца. Даже то, что кофе, которое я, просыпаясь, просто высыпала на язык и сосредоточенно затем обсасывала, перенося горечь – даже то, что он закончился, не было большой бедой. В достаточно укромном месте я могу спокойно восстанавливаться час или полтора естественным образом. Но тянуть дальше без упырской крови было невозможно – я уже и так чувствовала, как притупляются мои чувства. Ещё две-три недели – и я быстро бы ослабла и вскоре не могла бы ни двигаться, ни даже переваривать пищу. Талонов у меня нет, попросить о помощи знакомых вампиров нельзя – они обязательно сообщат Батори, так что мне осталось только выйти на охоту. Обратно в Будапешт.

От того, что я наспех купалась прямо в одежде, да ещё в холодной воде – ванну мне заменяли ручьи – я, хоть и не воняю, а всё-таки попахиваю, к тому же одежда стала выглядеть сношенной. Зато за эти три недели мне удалось воспроизвести фокус Марийки с волосами – я просто каждый день смачивала их и высушивал на солнце, и они выгорели, став почти такими же светлыми, как у Кристо. А перед входом в город я заплела кое-как все сорок косичек, опять смочив волосы. Когда они высохли, и я их распустила, вокруг моей головы образовалось огромное облако белёсых кучеряшек. Если мне прибавить росту и мышечной массы, с сотни шагов можно будет спутать с Люцией. А сзади и вообще не отличить.

Всё оказывается проще, чем я думала. Должно быть, за время правления Ловаша «волки» действительно забросили охоту, и упыри расслабились. Я просто выцепляю в толпе одного и отслеживаю до подъезда. Дверь с его запахом – на втором этаже. Замок вскрывается проще простого, и внутри нет никаких ловушек. Я тихонько прохожу на кухню в поисках сосуда для драгоценной крови. Нельзя сказать, что там большой выбор посуды, но я нахожу бутылки со спиртным и опорожняю одну из них. У меня нет с собой моего удобного рычага для крышек, и я захватываю из коридора длинную металлическую «ложку» для обуви. Но в ней нет нужды: гроб открыт. Внутренние часы подсказывают мне, что безопасные минуты рассветного сна всё ещё длятся, и я просто переворачиваю тяжёлое тело упыря в нужную мне позу. Конечно, он от этого просыпается, но не может пока ничего сделать. Я спокойно прокалываю ему яремную вену самым настоящим, украденным в одном из дачных домиков шилом. Оно не такое острое, как настоящее оружие; мне приходится надавить посильнее, так что остриё входит по рукоятку. Что же, если организм упыря с этим не может справиться, значит, судьба его была попасть под колёса естественного отбора. В бутылке три четверти литра; я набираю её почти полностью и переворачиваю вампира обратно. Немного добытой крови уходит на то, чтобы смочить его рот.

– А теперь повторяй за мной, – велю я. – Клянусь не разыскивать и не мстить «волчице», которую сейчас вижу… никому не рассказывать о её нападении и не описывать её внешности. Клянусь не нападать на «волчицу», которую я вижу, и не просить, не принуждать, не побуждать никого другого напасть на неё.

Слабым голосом упырь повторяет мои слова, и я ободряюще улыбаюсь ему:

– Умница. Ты только что выиграл избавление от…

И в этот момент меня осеняет. Да так резко, что я несколько секунд стою с открытым ртом.

– Ну-ка, ты! Тебе приходилось давать клятвы на крови каким-либо «волкам» в схожих обстоятельствах?

Упырь чуть качает головой.

– А давать клятву не рассказывать о клятве «волку» на крови?

Опять – нет. Неважно. Если не этот, значит, какой-нибудь другой. Я задумчиво делаю глоток из бутылки.

Я не удерживаюсь от соблазна принять душ и хотя бы прополоскать вещи. Как и в Коварне, наскоро подсушиваюсь феном, не забыв заплести косички. Могла бы и как следует, но мне вдруг в голову приходит, что я не брала с упыря клятвы не баррикадировать дверь и не приглашать вампиров-полицейских в гости – а рассветное время уже успело уйти. Чтобы открыть дверь ванной, мне требуется собрать всю свою решительность. Раньше я никогда не задумывалась о том, смела я или трусовата. Было совсем не до того, я просто всегда поступала по шаблонам, впечатанным в меня братом. Но теперь, когда самой приходится принимать решения, я себя чувствую далеко не героиней.

Стараясь держаться непринуждённо, я выхожу. Так и есть, за дверью меня ждут. Впрочем, это всё тот же упырь, и он один.

– Я заказал завтрак, – сообщает вампир. Только сейчас я замечаю, что он говорит на немецком с незнакомым резким акцентом. Румынский? Нет, он вроде бы мелодичней. – Гуляш, калач, «Кадарка». Окажите мне честь.

Леший знает, что это он задумал.

– Лучше дайте денег, и я позавтракаю в городе, – хмуро отвечаю я.

– Если можно, я хотел бы позавтракать с вами. Хотел бы поговорить. Вы очень интересны.

– Мужик, если ты из-за моей причёски решил, что поймал саму Люцию, ты сильно промахнулся. Радикально и диаметрально, я бы сказала.

– Я догадался про диаметрально, и поэтому мне интересно. Смотри, – вампир демонстративно прикусывает руку в мякотку у основания большого пальца, именуемую хиромантами «бугром Венеры». Его рот окрашивается кровью. – Клянусь, что не задумал хитрости и не намерен сделать тебе ничего дурного для тебя. Так тебе спокойнее?

– Ты из сторонников Батори?

– Я ничей не сторонник. Я всего лишь полгода как приехал из Аргентины.

Вот что это за акцент – испанский! Да и внешность под стать: смуглый, скуластый, чернобровый. Не то полуиндеец, не то цыган. Но сам, небось, любит мамой поклясться, что чистейшей воды испанский дворянин – есть такая особенность у жителей Аргентины.

– Уговорил, братка. Сади меня за стол. Как тебя зовут?

– Лико.

– Шимшир 2 2 шимшир (серб.) – самшит, малораспространённое женское имя у балканских цыган , очень приятно.