Лилит Мазикина - Волчьим шагом, или Время для сказок

– А дальше?

– А дальше по обстоятельствам.

– Вообще неплохо. Но мне почему-то кажется, что им не составит труда отследить, что я уже живу с «волчицей», не то другой, не то очень похожей на якобы исчезнувшую невесту, и заподозрить неладное.

Чёрт, он мне действительно нравился больше, когда ограничивался словами «Ясно» и «Хорошо».

– Значит, для себя ты снимешь другую хатку.

– А я не разорюсь так?

– Снимешь попроще. Уголок какой-нибудь. Или вернёшься вообще в домик у леса, он у тебя до осени оплачен, верно? А со мной придётся встречаться как-нибудь конспиративно.

– Как?

– Да в том же домике. Я могу заходить к тебе на рассвете. И мы будем или видеться, или оставлять друг другу сообщения через Дину.

– Неплохой вариант. А чем займёмся прямо сейчас?

Я напрягаюсь:

– А что?

– Если у нас есть свободное время, я бы пригласил тебя на тур вальса. Или на два, – Кристо подходит к хозяйскому проигрывателю, быстро перебирает диски из стопки на нём, пока не отыскивает нужный. Пара движений, и по комнате разливается музыка. Подойдя ко мне, «волк» лихо щёлкает каблуками и склоняет голову:

– Позволишь?

– Да ну, как-то глупо… днём, в хатке, просто так… – я чувствую себя ужасно неловко.

– Гораздо удобней, чем ночью и на танцплощадке, где то и дело налетаешь на другие пары, – возражает Кристо и, не дожидаясь ответа, просто подхватывает меня и начинает кружить по комнате. Я сдаюсь.

Что меня действительно поразило, это то, как спокойно в основной массе люди восприняли правление вампира. Конечно, можно предположить, что самых недовольных просто чаровали, но вряд ли так поступили с населением всех восьми стран Венской Империи в массе. Молодёжь, сходящая с ума по телесериалам о любви вампиров и простых смертных, вообще приняла Батори на «ура», особо восторженные девушки даже писали ему письма с признаниями в любви – а также заказывали для императора песенки на радио, передавая ему приветы и поцелуи, и публиковали свои признания на страницах газет и журналов. В интернете я нашла сразу с дюжину девчоночьих сайтов и сообществ, посвящённых Батори. Там не только размещали его фотографии – а помимо снимков с новостных сайтов, к услугам поклонниц была даже целая фотосессия для популярного дамского журнала «Секрет», по счастью, не обнажённая – но и посвящали Ловашу прочувствованные стишки, которые обычно выглядели пародиями на самих себя. Подданных постарше волновали только две вещи: не станет ли император-упырь склонять всех к сатанизму и рушить храмы, и также – будет ли при нём сытно и спокойно, или он упырь не только в гастрономическом смысле, но и по социальной ориентации. Но к храмам Батори отнёсся совершенно равнодушно, к сатанизму не склонял и, более того, традиционное при коронации кропление святой водой перенёс абсолютно спокойно. На всякий случай церковники тоже не выпендривались и скидывать императора не призывали – по крайней мере публично. Почти безоговорочно приняли Батори богемцы. Даже не за то, что остановил войну, а за – мне стало немного дурно, когда я прочла об этом – публичные казни прусских офицеров, начиная с самой верхушки и заканчивая лейтенантами, правда, только тех, что стреляли в мирных жителей и военнопленных, а также отдавали соответствующие приказы подчинённым. Их повесили прямо на Вацлавской площади. Солдат, замеченных в особых зверствах над мирным населением, приговорили к пожизненному заключению с принудительной трудовой отработкой своего содержания.

Можно было бы ожидать, что нового императора (кстати, состоящего в родственных отношениях с бывшим императорским, а ныне просто королевским австрийским домом, потому что трудно вообще найти королевскую, княжескую или герцогскую династию в странах Венской Империи, с которой не был бы в родстве клан Батори), так вот, можно было бы ожидать, что нового императора невзлюбят в Пруссии. Но Ловаш не только не стал отнимать розданное предыдущим правительством, но и раздал дополнительно в общественное и частное пользование конфискованное у снятых им с должностей чиновников – а наворовать они успели немало. Правда, очень возмущался род Гогенцоллернов, смещённый в ходе национал-экстремистского переворота восемь лет назад – Батори отказался возвращать юному Георгу Фридриху Первому королевский престол, официально признав в Пруссии гражданское самоуправление, конечно, в подчинённом ему виде. Венгры, кажется, были крайне довольны тем, что восторжествовала «историческая справедливость» и во главе Империи стоит венгр, а столица перенесена в Будапешт. По той же самой причине очень дулись на Батори австрийцы. Югославы радовались, что обошлось без войны на два фронта: если верить прессе, следующей целью Австрии была бывшая Словения, ныне северная часть Герцогства Загребского, и нет никакого сомнения, что если бы австрийцы ударили по Королевству Югославии с севера, турки немедленно напали бы на него с юга, хотя бы с тем, чтобы вернуть себе Македонию. Наконец, неоднозначное было отношение к императору в Моравии, Словакии и Галиции, поскольку Батори возложил социальную интеграцию и финансовую поддержку пострадавшим гражданам Богемии и депортантам из Пруссии на крупнейшие компании этих стран в добровольно-принудительном порядке: часть населения дулась, что местных олигархов заставляют делиться с чужаками, а не своими, и часть в принципе радовалась, что олигархов заставили делиться. Другими словами, Батори показал себя хитрым старым лисом – хотя я точно знала, что большую часть его планов разрабатывает Ладислав Тот, тайный советник и давний товарищ Ловаша. Я не раз присутствовала при их беседах, хотя почти ничего из них не запомнила.

Неделю я не выходила из апартмана, питаясь тем, что купил Кристо, и просматривая новостные сайты. Сайт памяти меня, кстати, всё ещё работал. После «Проклятья цыганского клана» туда добавили ещё пару статей с версиями моего исчезновения, потом жалостливый очерк о моём бегстве из Праги по мотивам телеинтервью, статью о награждении Кристо Орденом Святого Вацлава, заметки, в которых я упоминалась, как «личный волк императора Батори», длинное конспирологическое эссе, доказывающее при помощи косвенных и порой странных аргументов, что я – внебрачная дочь императора (даже лунное ожерелье на моей шее отчего-то сочли знаком нашего родства), и подборку новостей о моём исчезновении после терракта с различными теориями касательно того, кто его устроил и зачем, от официальной версии про Люцию и её двенадцать «апостолов» (причём автор явно сочувствовал «волчице», представляя её чуть ли не Девой Жанной и напоминая, что её имя происходит от слова «свет») до просто фантастических.