Эрнест Зариньш - Лес на семи холмах. Сборник рассказов и пьес

Нападающие рассредоточились по бокам улицы, и тут, внезапно, окна открылись, и кипящее варево полилось на ополченцев. Многие обварились, после чего начали беспорядочную стрельбу по окнам. Надо заметить, что гвардия, подчиняясь приказу, сознательно не вмешивалась в конфликт. Дальше начался штурм зданий, в ход шло все, топоры, вилы, сетки, бочки.

Погрот же заперся на одном из самых верхних этажей собора, нашел келью поуютнее, и зажег керосиновую лампу в углу. Посреди ночи, в соседней келье послышался шорох.

А на улице уже вовсю шло сражение, обороняющиеся крестьяне уже подтащили старую пушку, что давно стояла на берегу, и пытались зарядить старым же ядром, ядро всё-таки полетело, но вторым же выстрелом разорвало саму пушку, и человек шесть полегло тут же. Так что на фоне таких вот разрушений и чудовищного шума Погрот и не заметил, как за ним прокрались два человека, и он тихо так испарился, словно бы его и не было. Не нашли среди горы трупов и военачальника ополчения.

За два дня протестующие с одной стороны города перебили ополченцев с другой стороны города. Войска Сатарпа, фактически, уже собирали тяжелораненых и контуженных, чтобы рассадить по тюрьмам и разослать по лазаретам. Начались пытки и гонения. Под пяту репрессий попало все население страше шестнадцати, население младше шестнадцати попало под учительский надзор, который был ничуть не менее строг, чем военный комендантский. Учеников не выпускали домой с уроков, они жили практически в зданиях школ, оцепленных жандармерией. Так государство, взяв детей в заложники, страховало себя от грядущих беспорядков.

– Вот так-то, – Сатарп отхлебнул холодного гранатового сока, – стравить две стороны, и дело сделано.

Он рассмеялся, так заливисто, так ярко, что стало понятно, что смерть людей и их мучения вызывают у Сатарпа только радость.

В это время на терассу к Сатарпу поднялся смуглый человек в сером костюме с отличной военной выправкой, и вручил тому желтый конверт.

Эг отвернулся, не желая мешать государственным делам. Наступал вечер, и зрелище заката особенно радовало глаз.

Между тем Сатарп спустился в свою комнату и сел за стол, на котором находились его шикарные письменные приспособления.

Дело, изложенное в письме, которое ему было прислано от мэра, касалось необходимости выделить из бюджета некоторую сумму на то, чтобы отремонтировать водоснабжение старого города, и, помимо того, личная просьба мэра о выделении денег на обустройство его секретарши, которой нужны были личные апартаменты в черте города.

Надо сказать, что это был всем известный стиль работы мэра. Чтобы быть полностью уверенным в своих сотрудниках, он их привязывал к себе таким вот образом: покупал им квартиры, строил дачи, за которые тот или иной чиновник должен был расплачиваться долгие годы, естественно ни о каком неисполнении его приказов, или уж тем более о неповиновении не могло идти и речи.

Айра не была исключением. И так как она в течении двух недель уже показала свою сметливость, расположив тем самым мэра, он решил, что пора сделать последний шаг и привязать свою секретаршу к себе ещё более тесными узами.

Ну а между тем, как только на небе взошла луна, в окне у лодочника Ангрина зажегся свет. На пороге стояла незнакомка, довольно красивая женщина азиатской внешности, которая попросила его доставить посылку на северную пристань. В обход гвардейской стражи, окольными протоками, чтобы никто не заметил, и тем более не конфисковал груз. «Это простое письмо, но о нем никто не должен знать! Стоит только кому-то открыть мою тайну, и мне конец. Кроме того, письмо стоит доставить немедля, я заплачу сколько нужно…»

И вот, чертыхаясь, и матерясь про себя, лодочник уже поднимался по винтовой деревянной лестнице, чтобы собраться в дорогу, и предупредить жену, которая между тем недовольно поглядывала на дверь, мечтая погрузиться в обьятия Морфея, а может быть, если повезет, и в объятия своего супруга.

Лодку сносил сильный ветер. Ивы хлестали по щекам. Эти небольшие протоки были известны лишь особо упертым в своем деле рыбакам, да ещё местным мальчишкам, которые бегали сюда, чтобы пускать кораблики из старых консервных банок.

Вот он уже почти у цели. Как назло, река в конце его пути заканчивалась косой с непредсказуемыми течениями, и выдающимся далеко молом, с каменистым дном.

– Черт побери! – ругнулся старый лодочник, и было отчего.

Днище лодки со скрипом прорезал острый камень. Кроме того, лодка запуталась в чужой сети, которую пришлось перерубить, чтобы вытащить суденышко на берег. Благо для этого в кармане посыльного всегда был острый короткий нож.

Но пакет, уже изрядно подмоченный нужно было доставить. Заказчица пообещала компенсировать все расходы.

И он выбрался на берег, привязав лодку к белесому, потрескавшемуся дереву, выброшенному на берег прибоем. А на освещенном лунным неярким светом побережье его уже ждал немного сутулый, сухой силуэт. Именно так его описывала заказчица.

«Хоть в этом не обманула, а то какого же лешего я перся бы на такое расстояние… Ничего, я тебя найду и стребую с тебя всю сумму ещё и за лодку…» – думал лодочник, хотя и сам, наверняка отлично понимал, что найти эту сеньорину будет довольно проблематично, а денег она дала предостаточно, чтобы не только лодку отремонтировать, но и жене купить долгожданный атласный костюм.

Айра сегодня встала пораньше, чтобы успеть принести отцу кувшин холодного молока, теплую тряпочку для рук, осибори, и мягкие хлебцы, которыми тот заедал теплый мутный суп, который грелся на большой глиняной печке.

Сегодня был первый день её вступления в должность, и она не должна была подвести.

Она просто не могла подвести ни своего отца, ни свою большую семью, о существовании которой наверняка не догадывался её работодатель.

За окном было мокро, теплый утренний дождик пролился на землю, лишь только первые лучи солнца легли на старую черепичную крышу, которая хорошо виднелась из окна на втором этаже, дом извозчика был построен по образцу древней пагоды.

Именно поэтому перед этим окном Айра так любила проводить чайные церемонии, из него же был виден небольшой красивый парк на углу. Деревья там были с такими причудливыми ветками, что казалось, что это и не ветки вовсе, а некие пальцы древнего чудовища, которое застыло от чар древней магии, в ожидании того, кто сможет разглядеть его истинную сущность.

Вот и на этот раз она расположилась на циновке, около подноса с горячим керамическим чайником чаоу и маленькими деревянными палочками на блюдце, в котором горкой расположились мелко порезанные фрукты. Поднесла горячий, предварительно подогретый в кипятке, чайник, к маленькой глянцевой чашечке, и горячий напиток, по дороге исторгая белые облачка пара, причудливо скользящего к потолку, заструился на донышко.