Эрнест Зариньш - Лес на семи холмах. Сборник рассказов и пьес

Решаться стоило прямо сейчас, не теряя ни минуты, ибо он уже чевствовал за собой чеканный шаг солдатских сапог. И парень решился. Зацепившись за ветку близлежащей яблони, он принялся раскачиваться, чтобы перепрыгнуть на дорожку, ведущую в горы. В доме, прилегающем к саду, уже послышались шаркающие шаги грубых гвардейских сапог. Ещё пару минут, и они настигнут беглеца.

Мальчишка ухватился покрепче и принялся раскачиваться с таким остервенением, что ветка начала хрустеть, в любую минуту грозя неудачливому сорванцу болезненным падением, а также тумаками, а то и вовсе заключением под стражу.

Краем глаза парень увидел уже раскрасневшиеся от погони лица преследователей, которые уже перемахивали через оконную раму, в надежде схватить наглеца и надавать ему по первое число.

Он начал раскачиваться ещё усиленнее и через минуты три уже летел в сторону горного утеса. Немного не долетев, он сумел-таки зацепиться за ребристый край скалы, но, вслед за осознанием того, что он вырвался их рук преследователей, пришло понимание того, что скала больно режет руки, и если он не сможет забраться на гладкую поверхность в течении трех-четырех минут, то имеет все шансы упасть на каменистую землю с высоты 20—25 метров, что будет грозить уже не просто ушибами и синяками, а разбитыми и поломанными суставами, если даже не смертью от камня, по воле провидения попавшего прямо под самый висок.

Как бы больно не впивались острые края камня в пальцы, мальчишка напрягал уже ослабленные мышцы, пытаясь обхватить тяжелую каменную глыбу. И з последних усилий он подтянул ноги к скале, и, казалось, уже нога оперлась на твердое основание, но тут же нога снова сорвалась вниз. Однако этих мгновений хватило ему, чтобы он, влекомый инстинктом выживания, смог закинуть одну руку, обхватив каменный уступ. Чуть позже он понял, что эта новая поза едва ли дает ему больше преимуществ в борьбе против земного притяжения, однако он смог отдышаться.

После минутного отдыха он повторил попытку закинуть ногу на один из горных уступов, что ему удалось, хотя и не без труда. Теперь оставалось всего лишь закинуть ногу на поверхность горного склона и выбраться на дорогу. Однако это оказалось непросто. Впрочем, помощь пришла оттуда, откуда её совсем не ждали.

Внезапно сверху послышался мотив известной песенки из водевиля, который уже месяца два с успехом проходил в основных столичных мюзик-холлах. Сверху показалось спокойное уверенное лицо. Человек протягивал руку мальчику. Естественно, что ни сил, ни желания отказываться от помощи у мальчика не оставалось. Слишком он был напуган погоней, слишком устал висеть над коварной пропастью.

– Уважаемый, если вы не против, я мог бы вам помочь выбраться наверх, – прозвучал спокойный, неторопливый баритон незнакомца, – впрочем, я не настаиваю, если вам нравится тут висеть, я могу вас оставить в том положении, в котором застал.

– Сударь, – откликнулся мальчик, – я бы был вам премного благодарен за вашу помощь, хотя и не знаю ни вашего имени, ни отчества.

– Позже познакомимся, – хитро улыбнулся спаситель – держи руку…

Незнакомец так сильно дернул за руку, что мальчик подумал, какой же недюжинной силой обладает этот, с виду ничем не приметный седоватый господин. Не было в нём ничего пугающего, за исключением, пожалуй, глаз. Уж очень круглыми и распахнутыми казались они, буквально как царская гинея, и такими неподвижными и холодными, как пруд в городском саду.

– Ну что же, а теперь давай знакомиться… – губы незнакомца расплылись в улыбке, и только теперь мальчишка почуял в незнакомце что-то неискреннее, натянутое.

– Меня зовут Угр, я занимаюсь скупкой раритетной посуды, у меня своя лавочка в этом квартале- заявил незнакомец, и, по сути дела даже не соврал. Он действительно заправлял целой сетью антикварных магазинчиков, помимо всего, имевших налаженную связь осведомителей среди скупщиков краденого. Недавно Угр персонально открывал точку по торговле шелковыми тканями, на втором этаже престижного торгового зала, но не многие знали о её истином предназначении. Там, в клодовке, был оборудован целый цех, по приведению в порядок украденных раритетных картин, обрамлению оных, переписке копий. Как человек неглупый, Угр, подвизался в помощники министра культуры в правительстве Сатарпа, чтобы периодически посещать с инспекцией тот или иной музей города, и местные любители искуства, меценаты, уже знали, что за этим последует. После каждой такой проверки, Угр картинно закатывал скандал. «Наше государство лишают последних творений великих живописцев! Мы столько денег вложили, чтобы простые люди могли лицезреть настоящих гениев жанра, а нам подсовывают какую-то… -на этом месте он обязательно морщился, словно его заставили съесть полбоченка кислой капусты, – на подсовывают подделки уличных писак, не достойных и мизинца – Угр тут показывал свой холеный пальчик с длинным ногтем, – великих живописцев древности!

Срочно заказывалась карета дпломатической службы, и одна-две картины признанных мастеров древности, отправлялись в долгую поездку в центральную оценочную комиссию. Там все подозрения развеивались, и полотно доставляли обратно в музей. Угр сам расшаркивался перед владельцами галереи, извинялся, приговаривая:

– Вы должны меня понять, это ведь моя прямая обязанность, следить за подлинностью полотен, ну и…я же давно слежу за каждым полотном, помню каждый мазок кисти, а вы постоянно проводите реставрации, никогда нельзя точно знать…

Между тем Угр уже точно знал, что полотно, уже прошедшее тщательнейшую проверку, и так привычно расположившееся в зале очередной галереи фальшивое. Если бы кто-то проследил весь обратный путь кареты диппочты, он бы, наверняка, понял, как происходит подмена. По таинственному стечению обстоятельств, каждый раз перед оценкой, в министерстве культуры, совершенно случайно, на прекрасных атласных шторах вдруг оказывалось чернильное пятно, причем настолько заметное, что не сменить штору было бы просто не простительно. Как это не странно, оффициальным поставшиком тканей был назначен… конечно же магазинчик Угра Круглоглазого. Занавеску сворачивали в большой рулон, и, по дороге от оценщика, заносили в магазинчик тканей Тюльпан.

Которым, как раз-таки и владел Угр. Конечно же, никто и не догадывался, какое тайное «послание» хранит в себе этот рулон. После этого, минут через пять, рулон уже новой ткани выносился из магазинчика и погружался в карету. Разумеется, после этого очередное замечательное полотно уже украшало собой скромную галлерею Угра, располагавшуюся в подземном бункере его дворца, а в музей отправлялась предварительно заказанная у специально нанятого мастера копия. Как говорил Угр, «для плебса достаточно культуры плебса».