Владимир Муляров - Гафур. Роман. Книга 2. Фантастика

– Нити … —

– Отвечай! —

– Ну, можно пружинку приделать к более легкой и оттянуть вниз, или магнитиком? – Меня начала забавлять наша детская беседа. – Раньше, на базарах моего детства, так обвешивали народ! – Я хихикнула.

– А если без пружинок и магнитиков? —

– Невозможно. —

– А если я тебе скажу, что это возможно? – Вид у нее был самый что ни на есть серьезный!

– Я бы здорово удивилась! – Парировала я.

Табак в трубке был превосходный. Не крепкий, терпкий, с неким незнакомым мне ароматом. После парочки невероятных затяжек, как говаривал принц Корвин, " … мне удалось, наконец, снять с ног двухпудовые гири!» Нити опять ушла к открытому окну, так как табачный дым, очевидно, сильно ее раздражал! И оттуда сказала.

– Представь, что теперь у твоих весов смещена ось вращения чашек в сторону чашки с бОльшим грузом. —

– Представила. Да. Это еще один вариант обвеса покупателя. Но я по-прежнему не понимаю … —

– А теперь представь в уме уравнение Эйнштейна. Е = мс2. – Продолжала Ниэтель.

– Представила. —

– Знак равенства в этом уравнении выражает… э-э… и даже изображает внешне именно такой вот рычаг весов, как на весах из твоего детства. Просто представь, что знак равенства – это некая планка, жесткая, с просверленной в ней дыркой и неким штырем, вокруг которого может осуществляться поворот. Ось отцентрирована таким образом, что если расстояние от той чашечки, на которой лежит энергия покоя Е, до оси равенства принять за 1, то чашечка, на которой лежит масса покоя «м», будет удалена от оси равенства аж на целых с2 единиц! То есть хрен знает куда, поскольку число это огромно! То есть единичное плечо этого рычага со стороны энергии покоя Е компенсируется гораздо большей длины рычагом с2 со стороны массы покоя. По сути это уравнение выражает собой правило моментов. Произведение массы на рычаг с обоих сторон должно быть одинаковым. Тогда мы можем поставить знак равенства. Если же уточка этих весов куда-то уклонится, тогда мы должны ставить не знак равенства, а, скажем знаки больше или меньше. Но в современной теории Нестационарных Законов знаков больше или меньше вообще нет. А есть только вместо знака равенства некий контейнер, наподобие записи бра- и кет-векторов в символике Поля Дирака, в котором, – в контейнере, – указаны те параметры левой и правой частей этого «рычага эквивалентности», при которых равенство будет строгим. Понятно? Вот каким образом маленькая величина может «весить» столько же, сколько и огромный вес. Закон рычага! —

– Кажется, понимаю! —

– Так вот. – Продолжала Ниэтель. – В нормальном пространстве, знаки равенства во всех законах Природы отцентрированы жестко. Раз и навсегда. А есть пространства, миры… в которых сама центровка знака равенства, а точнее сказать, отношения эквивалентности, может меняться и влево и вправо. Вот эти пространства, или же миры, как мы их называем, и являются пространствами с Нестационарными Законами. —

– Кто это мы? – Подловила я старушку на слове.

– Мы – это те, кто давно и системно их исследует. – Ответила мне Ниэтель.

Я не стала больше пытать старушку долгими расспросами о том, в чем слабо разбиралась. Но суть мне стала ясна. Вот у тебя слева энергия, которая необходима для того, чтобы вскипятить литр воды. А справа от знака равенства произведение массы этой воды на ее теплоемкость и температуру нагрева. Можно, не меняя ни температуры нагрева, ни теплоемкости воды… Да, блин! Вообще можно ничего не нагревать! Просто каким-то образом ты вмешиваешься в ось этого рычага, смещая ее… куда? Да, в сторону энергии. И теперь вода у тебя кипит при той температуре, при которой она только что была холодной. А если эту же ось смещать в противоположную сторону, то вода мгновенно превращается в лед… Блин, это впечатляет! … О, да! Это очень, очень впечатляет! И при этом никакой тебе магии и колдовства. Просто иной способ управления процессом нагрева! … «Дайте мне точку опоры, и я переверну весь мир!» Должным образом этот закон рычага со времен Архимеда, оказывается, никто не понимал! А изменение точки опоры в самом отношении эквивалентности может переворачивать не только предметы, но сами физические законы! Вот это да! И… конечно, я нисколько не удивилась бы, узнай, что основоположником и этого метода управления Природой тоже был мой отец. Раз это известно Ниэтель и при этом не известно более нигде и никому? Я бы услышала про Нестационарные Законы. За мою-то жизнь! Обязательно где-нибудь бы да услышала… Заговорщики хреновы! Я старалась не подавать виду, что сильно удивлена, и задала Нити вполне безобидный вопрос, который уже вовсю созрел.

– Нити, – обратилась я к старушке, – где у тебя здесь туалет? —

– В конце коридора. Оденься! У меня все слуги крепкие молодые парни половозрелого возраста! —

– Мне плевать! – Сказала я, и выйдя из комнаты в красивом кружевном нижнем белье и, попыхивая папиной трубкой в зубах, направилась по длинному коридору усадьбы.

То, что мне только что сообщила Ниэтель, заслуживало неторопливого и тщательного обдумывания. Но все это я могу спросить у нее и так. Мне было интереснее другое – зачем она меня вытащила, а лучше сказать, выкрала из номера «Олимпика» к себе в поместье, зная наверняка, что здесь меня никто искать не будет, ибо было категорически запрещено всем без исключения посещать агентов в их Безвозвратных периодах! А Ниэтель официально как раз со всеми распрощалась. И даже сказала нам свое напутственное слово. «Все – гады!» – ласково сказала она нам на прощание. Надо же! … Нити… На поверку она оказывается подпольщицей, ведущей с кем-то тайную игру. Или войну?

Я задумалась обо всем этом так глубоко, что и не заметила как вместо желаемого места общего пользования вышла во внутренний дворик ее усадьбы. И мне в лицо сразу же ударил зной. Солнце, спрятанное от глаз высоким забором из белого шершавого туфа, освещало лишь клумбу с маками и фиалками у противоположной стены двора. Но и этого послеобеденного освещения было достаточно, чтобы я моментально зажмурилась. Время сиесты здесь было принято проводить в прохладных недрах домов и усадеб. А не шляться нагишом, находясь в гостях! Среди малознакомых людей… Некто высокого роста, подметавший неспешно и без того вылизанную плитку двора, немедленно отвернулся в сторону. Что ни говори, а Нитина сволочь была вышколена превосходно! А потом этот ладно сложенный парень отложил свой веник на длинной ручке и пошел в сторону тенистой колоннады, поддерживающей балкон второго этажа здания. Вынес мне оттуда большое махровое полотенце и не отрывая взора от земли сказал.

– Al suo arrivo, la signora Savely! (С приездом, госпожа Савелия!) —