Екатерина Дей - Я однажды приду… Часть III

Когда мы закончили петь и уже отдышались, я поняла – они так и останутся сидеть недвижимыми, групповая статуя сверхчеловеков. Первым пришёл в себя Олег, улыбнулся и сказал:

– Катя, это поразительно как вы спели.

Подошёл к Норе, протянул руку:

– Ты устала, я отвезу тебя.

Видимо, было такое указание Глеба, потому что он даже на него не оглянулся. Нора кивнула, встала и попрощалась:

– Сегодня был удивительный вечер, я так счастлива. Спасибо Катя, Глеб. До свидания.

Мужчины смогли встать, даже Аарон тяжело поднялся, Олег подхватил Нору на руки и исчез. Ушли и Лея с Андрюшей. А я встала из-за стола, подошла к Аарону и заявила:

– Вот теперь у тебя есть шанс за неё бороться.

Совершенно раздавленный отказом Норы, Аарон вскинул на меня глаза:

– Шанс? Разве сейчас у меня может быть шанс?

– Докажи ей, что она тебе нужна не как кусок мяса.

От меня не ожидали таких слов, неожиданно жёстких и откровенных. Самуил прошептал:

– Катенька, что ты говоришь…

То, как я на него посмотрела, ввергло его в ужас, и только его испуганный взгляд остановил меня, чтобы не сказать, что я сама была куском шницеля. По крайней мере, я так себя ощущала. А Нора сейчас это проходит, и я не позволю никому её задавить, Аарон должен понять её, как понял меня Глеб. Аарон побледнел так сильно, что стали видны прожилки на лице, Виктор появился рядом со мной, а Глеб только посмотрел на Аарона, но с места не двинулся, видимо, всё-таки был в нём уверен. Тяжёлая тишина легла всем на плечи, Арно смотрел на меня почти также как Самуил, с каким-то внутренним ужасом. А я вдруг устала – монстры, вино, песни и воспитание Аарона, всего этого оказалось слишком много для одного дня. Я умоляюще посмотрела на Глеба, он сразу встал и подхватил меня на руки. Поблагодарив всех за вечер, я помахала рукой, и мы оказались в спальне.

6

Я прижалась к Глебу и тихо всхлипывала, он гладил меня по голове и молчал. Странно, повода для слёз не было, но как только Глеб принёс меня в спальню и сел у окна, я заплакала. Слёзы душили меня, ещё немного и начнётся истерика. Всхлипывая и шмыгая носом, я спросила Глеба:

– Что это? Опять напилась?

Глеб подал мне платок и прижал к себе:

– Нет, ты просто устала. Это всё из-за монстра.

– Да я уже забыла о нём! Тоже мне, подумаешь, приснился, дурак какой-то, да и не страшный совсем. Это во сне страшно было, а так, ничего страшного, подумаешь зубы…

– В бассейне ты его тоже боялась.

– Ну… тогда я ещё не совсем проснулась. А ты что, заметил?

– Заметил.

И я снова заплакала:

– Мне так страшно никогда не было, почему так страшно, всё-таки это вино. Глеб, а почему ты решил нам с Норой предложить вина? Почему? Чтобы монстра из моей головы изгнать, да? Подобное подобным?

Он удивлённо на меня посмотрел сверху вниз, хмыкнул, даже головой повёл непонятно, потом признался:

– Нет, я об этом не думал.

– А почему?

– Тебе оно понравилось, ты когда-то просила меня… иногда давать тебе вино.

Теперь пришла моя очередь удивляться – я просила бокал вина хоть иногда, а сегодня бутылками, сколько хочешь.

– А… теперь так всегда будет, вино литрами?

– Если хочешь, у Андрея много запасов. Можно и это, которое сегодня было, привезти.

Совершенно честный синий взгляд, за этими словами ничего тайного нет, только зачем ему мое круглосуточное пьянство? Будет наблюдать, как я борюсь со своим алкоголизмом? Я сразу успокоилась, слезы высохли, и проявился вопрос:

– Глеб, это из-за монстра? Я буду с ним бороться пьянством?

Наконец, он улыбнулся, даже тихо засмеялся.

– Ты обещала бокал вина. Или два.

И мы рассмеялись оба, понимая, что у меня может получиться и три, если вовремя не остановить. И всё-таки монстр из моего сна волновал его, мне казалось, что он о нём постоянно думает. Я пыталась отвлечь его разговорами, он отвечал, но я понимала, что думает при этом совершенно о другом.

– Глеб, ну Глеб, перестань о нём думать.

– Я думаю не о нём.

– Тогда о ком?

– О тебе.

– Это уже интереснее, и что ты думаешь обо мне? Немедленно говори!

Толкнула его в грудь, он неожиданно упал на спину и разлёгся на полу, при этом подхватил меня и уложил на себя. Недолгая возня, поцелуи, хихиканье и вопрос отпал сам собой.

Своим криком я переполошила весь дом, когда в ужасе от сна открыла глаза, перед кроватью стояли Олаф и Олег с Самуилом. Глеб обнимал меня и тихо шептал:

– Катенька, милая моя, Катенька.

В диком ужасе я прижималась к нему, прятала лицо на его груди, прикрывалась одеялом и дрожала всем телом. Глеб гладил меня, прижимал к себе, и никого ко мне не подпускал, несмотря на уговоры Самуила и Олафа.

– Глеб, надо её осмотреть, пойми, что-то не так именно с ней, я же тоже пил это вино, Нора пила, у нас всё хорошо. Олаф смотрел это вино, сказал, всё хорошо, он сам тебе это сказал, Глеб…

– Нет.

Олаф только качал головой, все свои доводы он уже сказал Глебу, но тот их проигнорировал. А я всё дрожала и прижималась к его горячему телу, пряталась под одеяло, закрывать глаза боялась, там всё ещё стоял монстр. Неожиданно Олег обратился ко мне:

– Катя, посмотри на меня.

Мне понадобилось время, чтобы услышать его, понять, что он от меня хочет. Лихорадочно вздохнув, я достала голову из-под одеяла и со страхом посмотрела на него.

– Ты боишься меня?

– Н-нет.

– Я монстр?

– Нет… нет.

– Кто в твоём сне? Я? Виктор? Кто? Глеб?

– Нет!!!

Я закрыла лицо руками – вот оно, мой страх, я его так далеко спрятала, любовью прикрыла, а он всё равно вышел во сне, когда я себя не помню. Глеб отпустил свои руки, перестал меня обнимать, чётким голосом произнёс:

– Я, в твоём сне я.

– Нет, нет, нет…

Я мотала головой, махала руками, всё повторяла своё «нет», но уже понимала – он, во сне монстром был Глеб. Олаф коснулся меня, и сознание ушло, ушёл ужас.

Сознание возвращалось медленно, какими-то обрывками, странными лицами, я их, наверное, знала, но вспомнить не могла, хотя всматривалась в них, разглядывала внимательно, но никак не узнавала. Потом появилась Лея, её я узнала сразу, и очень обрадовалась, но она приложила палец к губам и попросила молчать.

– Ты болеешь ещё, у тебя высокая температура, вся горишь.

– Опять эта горячка нежных барышень?

Она почему-то очень обрадовалась моим словам, закивала головой и сразу позвала Самуила, тот прибежал радостный.

– Катенька, дорогая моя девочка, как ты нас напугала, не узнаешь никого, даже Глеба не узнавала, только зовёшь его, а сама его не узнаешь.

– Где он, где Глеб?

– Он уехал.

– Куда?

Самуил неожиданно замялся, и я поняла – от меня. В комнату вошёл радостный Олаф, сразу тронул мой лоб и авторитетно заявил:

– Температура падает, всё прошло, я же тебе говорил, нервных горячек у Кати быть не может. Это она так спряталась от нас.