Владислав Деревяшкин - Хроники Руны. Трилогия

Но разве мог молодой лорд знать, что наместник больше никогда не пошлет своих ищеек по их следу. После того, как были обнаружены мертвые солдаты на плато, Дейтмар привел свою угрозу в исполнение. Вечером того же дня патруль городской стражи нашел тело Бонниты в сточной канаве. Правда, в протухшей воде плавало только одно туловище. Голову обнаружили чуть позже в загородном доме наместника. На страшную находку наткнулась кухарка. Когда женщина открыла кладовую, чтобы взять немного сыра и овощей, то увидела на полке окровавленную голову своего хозяина.

На тракте отряд надолго не задержался. Друзья взяли курс немного восточнее намеченного пути и прошли с десяток миль по равнине. От скуки Весельчак травил байки, чем немало развлекал товарищей по оружию.

Пакостник также внес свою лепту во всеобщее веселье. Во время привала он незаметно подсыпал Дуболому в чай соли, отчего Лис, который кашеварил в тот вечер, получил пинка. Жертвой розыгрыша стал и Драчун. Однако злобной шутки не получилось. Пакостник кинул ему в заячий суп жирную муху. Вудса наличие насекомого в еде нисколько не смутило. Он зачерпнул варево и вместе с мухой отправил его к себе в рот. Затем Пакостник переключился на гринча. Когда Смоки после сытного ужина захрапел у костра, бешеный засунул ему в штаны маленький уголек. Гринч вскочил как ужаленный, опрокинул котелок с оставшимся супом на сидевшего у костра Питера. Затем достал уголек и отбросил его прямо на спящего Батьку. Огненная головешка застряла в курчавой бороде десятника, изрядно ее подпалив, отчего в лагере запахло горелым поросенком. Батька тут же просек, чьих это рук дело, и чтобы впредь было неповадно, срезал с близлежащего кустарника несколько прутиков, велев Весельчаку и Дуболому связать шутника. Пакостник носился вокруг лагеря, стараясь избежать позорной участи. Однако в погоню включились Драчун и Смоки. Гринч достал веревку, сделал петлю и с легкостью заарканил бегуна, а затем связал ему руки. Уже через пару минут Пакостник стоял на коленях со спущенными штанами и вопил, когда Батька лупил прутьями по его голому заду. Эта картина вызвала всеобщее одобрение и смех. После экзекуции Пакостник, потирая свое седалище, обвинил всех в отсутствии чувства юмора и отправился спать. Однако порка ничему шутника не научила. Под утро лагерь огласил дикий рев. Десятник прыгал по земле, выделывая причудливые па, а потом повалился на землю, стянул сапоги и принялся вытаскивать из ног впившиеся колючки.

На третий день друзья вышли к реке Делси, протекающей по изрезанной оврагами равнине, изобилующей болотами и старицами по правому берегу. Левобережье, по которому продвигался отряд, поросло сосной, елью, дубом, березой, ольхой и мелким кустарником. Поодаль раскинулись заливные луга. На одном из многочисленных песчаных пляжей было решено сделать привал. Пока Батька разводил костер, а Драчун снимал с лошадей поклажу, остальные поскидывали одежду и бросились в реку. Первым в прохладную воду сиганул Пушистый. Камышовый кот проплыл немного вдоль берега, нырнул, и на минуту скрывшись под водой, ловко выбрался на берег. В пасти животного была зажата огромная плотва. Зверь бросил рыбу и вновь побежал к реке. Батька стоял с открытым ртом, не веря своим глазам.

– Наверно я никогда не привыкну к его сюрпризам, – сказал десятник. – Вудс, твой зверь просто настоящая находка. Мало того, что он вызволил нас из тюрьмы, бился на кладбище Великанов, так еще и собирается накормить целый отряд рыбой.

– Как насчет ухи? – Драчун пропустил восхищение десятника мимо ушей.

– Я только за, – у Батьки заурчало в животе. – Графиня снабдила нас всем необходимым продовольствием, в том числе луком и специями. Ставь котелок с водой, а я пока схожу наберу хвороста.

Когда десятник вернулся с целой охапкой сушняка, в котелке уже варились лук и кусочки сушенной моркови, а на земле лежало с десяток выпотрошенных рыб. Сам рыболов сушил у костра шерстку, уминая при этом здоровую плотву.

Батька подкинул хворост в огонь. Вскоре по берегу разнесся душистый аромат рыбного супа. Почуяв запах жратвы, купальщики вышли из воды и направились к костру.

Хлебая деревянными ложками рыбную похлебку, отряд вовсю нахваливал пушистого рыбака. Котяра довольно урчал и после каждой похвалы в его адрес отвечал ленивым мяуканьем.

– Полчаса на отдых – и в путь, а мы пока с вудсом ополоснемся, – Батька начал скидывать одежду.

– А я бы тут до утра задержался, – Смоки сладко зевнул.

– Неплохо перебраться на ту сторону реки, – заметил Лис. – Мы прилично отклонились от намеченного курса.

– Надеюсь, нам удастся наткнуться на деревушку. Может, кто из местных жителей занимается переправой, – с надеждой предположил Питер.

– Да, плавсредство не помешает, – гринч достал из сумы трубку и закурил. – Река широкая, берега почти не видно.

– А что на том берегу? – поинтересовался Расмус.

– Там живет племя охотников на гномов, – мрачно ответил Пакостник и тут же осклабился, видя, как у Расмуса отвисла челюсть.

– Недалеко от реки расположен монастырь, а в милях двадцати от него несколько крупных поселений, – ответил Дуболом.

– Верно, – кивнул Батька. – А там уже недалеко и до границы с Ренином.

– Чтоб ему пусто было, – сплюнул Дуболом. – Вот где надо держать ухо востро.

– Ничего, прорвемся, – десятник дружески хлопнул Дуболома по плечу, а после вместе с Драчуном направился к реке.

Найти деревеньку было ни таким уж простым делом. Путники проехали мимо двух селений, но они оказались давно покинутыми. Дома взирали на воинов черными глазницами окон, щетинились гнилыми бревнами и провожали покосившимися крышами. Сумерки обволакивали окрестности своими темным крыльями, и с ними таяла надежда перебраться на другой берег. Друзья хотели было устроиться на ночлег у реки, когда Драчун подъехал к Питеру и Батьке, которые скакали во главе отряда.

– Пушистый вернулся из разведки, – доложил вудс. – Он говорит, что примерно в четверти мили отсюда есть деревня.

– Отлично, – обрадовался Батька. – Есть шанс сегодняшней ночью неплохо выспаться на пуховых перинах.

– Хорошо бы, а то честно, у меня от лежания на земле уже все бока болят, – признался Питер.

– Надеюсь, там найдется знойная красотка, – размечтался гринч. – Я подарю этой деревенской дурочке незабываемую ночь любви.

– Голодной куме – одно на уме, – рассмеялся Весельчак. – Смотри, а то испортишь какую-нибудь барышню, так ее папашка вмиг заставит тебя на ней жениться.

– Во-во, и наш дорогой гринч будет пахать поле на своем грифоне, и раскидывать коровий навоз, – поддакнул Пакостник.

Впереди показались огни. Отряд подъехал к двухэтажному деревянному строению, походившему на постоялый двор. Собственно, им он и оказался. На железной вывеске, стучавшей на ветру о фасад, красовался единорог. Под ним была надпись, которую друзьям не удалось разобрать. В свете неполной луны слова сливались в одно продолговатое размытое пятно. Дуболом слез с лошади, поднялся на крыльцо и забарабанил в дверь: