Бахор Рафиков - Мастерская: Белый мрак

– С чего вы взяли?

– Хотя бы с того, что вы сейчас льете холодную воду в чашку с заваркой. Да еще и мимо.

Художник выругался и принялся вытирать тряпкой лужицу на столе.

– Зачем вы здесь? Вряд ли, чтобы узнать, как у меня дела.

– Вы правы, я здесь не за этим. Ежу понятно, что этот вопрос вам сейчас лучше не задавать. Я пришел, чтобы сообщить об одном инциденте.

– Антуан вроде говорил, что вы уходите из полиции.

– Я хотел. Но сейчас самое неподходящее время для того, чтобы оставить свою работу.

– Ммм… и что за инцидент?

– В городскую тюрьму было совершено проникновение.

– И…? Кто-то освободил всех заключенных?

– Нет. Кто-то убил Отравителя.

Александэр фыркнул.

– Вряд ли кто-то будет по нему скучать.

– Вы не смотрите на ситуацию здраво. Взорвать главный вход и перебить всех охранников в здании ради того, чтобы перерезать горло человеку, и так осужденному на пожизненный срок – это как минимум странно. Как минимум, Александэр.

– Тем не менее, я снимаю шляпу перед этими неизвестными ребятами. Я бы и сам с радостью убил Отравителя. Хотя бы только потому, что он ученик Милорда.

Константин с тревогой посмотрел на художника. Александэр бросил мокрую тряпку в мусорное ведро и, увидев взгляд гостя, развел руками.

– Что? Я сказал что-то не то?

– Вы очень изменились, Александэр. Горе убило в вас все хорошее, что я когда-либо знал.

– Правда? – прошипел парень, склонившись над Константином. – А знаете, почему? Потому что каждый день на протяжении последних двух месяцев у меня в голове крутится лишь одна мысль. Воскресить Милорда и снова убить его. А потом сделать это снова. И снова. И снова. И так до тех пор, пока я не почувствую, что с него хватит. А учитывая то, что я этого не почувствую никогда, у меня есть вечность на то, чтобы играть в «ножички» со своим заклятым врагом.

Он глотнул воды из графина. Константин продолжал странно смотреть на него.

– И все же… зачем вы здесь? Просто рассказать о смерти Отравителя?

– Мне кажется, что за этим убийством скрывается некий мотив… что-то очень личное. А принимая во внимание тот факт, что Стас охотился за Францем, я подумал, что неплохо было бы узнать у него, что он думает насчет всего этого. Кстати, где он?

– В Германии. Скоро приедет.

– А Антуан?

– И не спрашивайте. Бродит где-то в лесу.

– Уж пусть лучше там, чем в городе. Последние события заставляют бояться за свою жизнь в любой его точке.

– Да, я мельком глянул новостную ленту… что это за взрывы?

– Понятия не имею. За прошедший месяц их было около шести. Еще и эти надписи на каждом углу… похоже, мы имеем дело с радикально настроенными анархистами…

– Пусть в свободное время заглянут сюда и взорвут к чертям это место вместе со мной. Заодно избавят меня от мучений.

Константин притворился, что не слышал его.

– …и я опасаюсь, что именно эти террористы и вломились в тюрьму. Если это так, то все становится еще загадочней. Еще запутанней.

– Прям как вы любите, – подмигнул ему Александэр.

Криминалист вздохнул и, поднявшись, прошел мимо художника к двери. Но вскоре Александэр ощутил его ладонь на своем плече.

– Я знаю, что должен был сказать это еще на похоронах… мне жаль, Александэр. Мне жаль.

Шаги Константина стихли за дверью. Слезы брызнули из глаз Александэра.

Как только Реформатор удалился, Антуан сделал боковой шаг к Аните и, только было открыл рот, как девушка прервала его:

– Даже не думай.

– Что? О чем ты?

– О том самом. Я изучила твое досье вдоль и поперек и прекрасно осведомлена о том, что за всю свою жизнь ты не пропустил ни юбки. Так вот: не пытайся заигрывать со мной, «клеить» меня, «подкатывать» и все, что вертится у тебя на уме, лучше пусть там и померкнет. Я твой наставник. Ты мой ученик. И давай не будем терять времени зря и приступим к обзорной экскурсии.

Оставив Антуана хлопать глазами, девушка скрылась за дверью. Музыкант некоторое время ошарашено смотрел ей вслед, словно не понимая, что только что произошло. Затем он усмехнулся.

– Дерзкая… мне это нравится…

Он догнал Аниту, когда она уже шагала вдоль живой изгороди к оживленным улицам.

– И кто же составлял мое досье?

– Над ним работало множество людей, ведь информация обычно поступает по кусочкам.

– Вы всех так тщательно «пробиваете»?

– В основном да. Но в твоем случае проверка была куда более глубокой.

– О чем ты?

– От этого места до Петербурга пять часов пешком.

– Ну и… подожди, что? ЧТО?!

– Ты добирался больше недели, потому что твой путь был проложен в виде… ммм… полукруга…

– ПОЛУКРУГА? То есть я восемь дней продирался через непроходимые леса, питаясь сырыми птицами и умирая от холода, тогда как мог сократить путь до пяти часов? Пяти часов!?

– Антуан, успокойся. На тебя оглядываются прохожие.

– Правда? Так пусть все знают! Пусть послушают и посмеются, как вы с Реформатором, когда говорили о дороге до города! Вы меня просто жестоко…

Анита шикнула на него, когда услышала матное слово.

– Это было сделано для того, чтобы лишний раз убедиться в том, что ты достоин.

– Мне сразу стало легче! То есть, насчет моих друзей у вас сомнений не возникло? Давайте выложим лепестками роз их пятичасовую дорогу!

– Сам посуди, Антуан, из вас троих ты единственный, чьи мотивы порой приводят в замешательство, – терпеливо проговорила Анита, – Ты импульсивный и ветреный, и крайне непредсказуемый. Как вообще можно говорить о твоей адекватности, если ты просидел в тюрьме больше года просто потому, что тебе было скучно? И да, если бы Отравитель не опередил тебя, ты бы убил Владислава Развро. Ты ходячий фейерверк. Честно говоря, я до сих пор сомневаюсь, стоит ли тебе здесь находиться, но раз такова воля Реформатора, пусть будет так.

– Я так понимаю, у меня очень прозаичное досье.

– Весьма. Столько раз мои глаза на лоб не лезли никогда.

– В этом есть плюс, я запомнился тебе, – подмигнул Антуан, снова сближаясь с девушкой боковым шагом.

– Расстояние.

– Понял, понял…

На то, чтобы обойти Цитадель вдоль и поперек, им понадобилось всего полчаса. Экскурсия завершилась у конюшни, у которой Анита остановилась и, скрестив руки на груди, повернулась к Антуану.

– Верхом ездил когда-нибудь?

– Ага. По Петергофу на лошади рассекаю каждый день.

Анита, не обратив на его слова никакого внимания, отвязала пару лошадей, протянув музыканту поводья одной из них.

– Посмотрим, насколько тебя хватит.

Антуан схватил поводья, не отрывая прищуренного взгляда от девушки.

– Сказано таким тоном, будто ты считаешь меня изнеженным городским мальчиком.

– Да ты видишь меня насквозь! Не буду отрицать, что из вашей творческой троицы ты наиболее быстро адаптирующийся к различным условиям. И все же… здесь тебе придется еще много чему научиться.