Игорь Агафонов - Алхимик. Повести и рассказы

– Это дело надо загасить пивком. А как же. Чтоб усы не топорщились.

– Да ла-адно, – сказал себе, уже выпив половину кружки, – моя баба тоже ничего.

Но про себя этак осторожно и с недоумением даже прикинул: а рассчитывал ли он, вообще говоря, на что-то – ну так, отвлечённо если, в принципе? – или всё же действительно забеспокоился о живой и неопытной душе?

– Тьфу ты, какая там, к чёрту, неопытная! Душа! Душа им покоя не даёт! Им не душа, а нечто другое треба, да!

– Это ты прав! На все сто! – откликнулся мужик с соседнего стола и приподнял в знак солидарности свою кружку.

Однако истории этой не суждено было закончиться столь пресно и невыразительно. К сожалению или к счастью – подождём…

Когда Вадим Палыч явился наконец домой, он уже не ощущал свои ноги твёрдо попирающими землю – груз пива давал себя знать. Ну, это понятно. Понятно, что и голова соображала не столь блестяще… Резонно также будет заметить, что наслоение алкоголя на простуду (помните озноб, каковой он засёк утром на работе при перетаскивании мебелей?) даёт иной раз довольно-таки шизофренический оттенок, чего, собственно, и опасался Вадим Палыч, когда ещё на работе обратил внимание на чрезмерную потливость и слабость в коленках… (тьфу, повторяюсь!)

И тут этот телефон – ох, не любил он поздних звонков!.. Но трубку взял.

– Я по объявлению, – сказал знакомый голос будто бы (быть может, оттого, что за мембраной трепетал ещё какой-то посторонний фон? Не будем всё подряд сваливать на шизофрению).

Вадим Палыч напряг память: «Объявление, объявление… объявление?.. Какое объявление?»

– Ну? – Ему вдруг стало любопытно узнать, какое он мог бы дать объявление и куда.

– По поводу знакомства.

– А-а!.. Понял. Это не ко мне. Вот завтра будет матушка моя – это она племянника женить хочет. Ей звоните. Она вам всё расскажет, и у вас всё об лиза тельно выспросит – ей точно интересно. Так что готовьтесь. А я… я, собственно, не в курсе.

– И телефона не знаете своего племянника?

– Ну почему, знаю, только мне он, сами понимаете, не племянник, а двоюродный брат, – и Вадим Палыч назвал номер.

Только он примостился на кухне поклевать чего-нито на сон грядущий и, помышляя при этом тяпнуть для полной лакировки желудка и психики стопарик перцовки («лечебного пойла»), как вновь зазвонил телефон.

– Привет! – Он был в полной уверенности, что это Гертруда (ну та самая женщина, о которой мы уже мельком упоминали).

– Знакомый голос, – донеслось ему в ответ.

– Ещё бы не знакомый! – воскликнул он и принялся уверять, что всё-всё он помнит, но просто припозднился с работы – там, видишь ли, ремонт и прочее… И так оправдывался минуту-другую, при этом всё больше и больше удивляясь, что ответы сожительницы несколько странны. Стоп, сказал себе, наконец. И в трубку:

– Вы кто, собственно?! – Конечно, будь он трезв, он бы выразился куда аккуратнее, интеллигентнее, но в эту минуту у него пошло, к тому же, некое смещение в голове: даже при полном здравии, согласитесь, бывает такое, когда человек обнаруживает, что находится несколько в иной плоскости общения, чем предполагал до этого.

– Я вам недавно звонила по поводу знакомства.

– А-а!.. И что?

– Мне не понравилось.

– Что не понравилось?

– Голос вашего племянника.

– Он мне не племянник, а двоюродный брат, сколько можно повторять… – и спохватился: зачем он это говорит? – Подожди-ите, сударыня, я-то тут при чём?! Не понравился один голос, ищите другой.

– Мне ваш понравился.

Вадим Палыч отнял трубку от уха и посмотрел на неё, как на предмет, который выкинул номер, ему несвойственный и, стало быть, не ожидаемый.

– Позво-ольте! – рявкнул он и сам спохватился – это опять чересчур резко.

– Нет-нет, я вас не разыгрываю. Но дело даже не в этом…

– Ну и в чём… в чём? Говорите поскорей, и покончим… – оставленная на столе рюмка обожгла ему память и вызвала приступ раздражения.

– Мне в самом деле почудилось, что мы знакомы… и голос… вот…

Вадим Палыч опять посмотрел на трубку с укоризной – может, её попросту положить на аппарат и вся нед о лга?

– Послушайте, что вы хотите? Только вкратце. В самом деле, это слишком утомительно!.. на сон грядущий.

«Тьфу!»

Голос стал излагать какую-то… чушь – не чушь, но близко к этому, и Вадим Палыч шмякнул-таки трубку на её законное место. Идя на кухню, он глянул на себя в коридорное зеркало, и не понял: какое у него лицо. Досадливо-брезгливое – да, растерянное – нет… но какой-то оттенок обескураженности присутствовал. Так и не сообразив, он поправил свалявшиеся под кепкой волосы, которые обычно расчёсывал, заходя в квартиру (сегодня вот позабыл), и – взял рюмку…

От звонка он чуть не подпрыгнул, едва не расплескав лечебное пойло , потом два раза вдохнул и выдохнул через нос и выпил. И только после этого, прищемив-прижегши сорокоградусной неудовольствие в самом зародыше, пошёл в комнату.

– А теперь чего? – уже не сдерживаясь, ехидно поинтересовался он, и включив динамик. – Чего молчите? Излагайте! И прошу: по делу, только по делу! Дело говорите!

Динамик молчал. Вадим Палыч в сердцах переключился на трубку:

– Ну! Так слышнее?

Голос Гертруды заставил Вадим Палыча вновь пережить состояние близкое к смещению сознания. Он некоторое время слушал выговор своей гражданской жены и затем стал торопливо и сбивчиво объяснять, что произошло недоразумение – словом, пересказывать то, что мы уже знаем, – но довольно сбивчиво и неубедительно, отчего, возможно, связь вскоре прервалась.

Вадим Палыч погладил себя по голове, соображая, надо ему перезванивать или обождать до утра и решил, не без сомнений, что всё же лучше – не сейчас…

«Ох уж эти бао-бабы…»

Утром он, однако, чувствовал себя достаточно хорошо, успел и душ принять, и кофе выпить, и вспоминал вчерашний день – именно как вчерашний: ну его, чего только не приключится. Да и ничего особенного, собственно – небольшая заморочка, не более того.

Звонок в дверь, он открывает – на пороге свеже знакомая мадмуазель… Да, он сразу её вспомнил и подумал, что, видимо, вчера в вагоне что-нибудь обронил и вот теперь эта девочка, неизвестно как, правда, разыскавшая его (хотя сейчас для молодых-интернетных нет ничего невозможного), хочет ему вернуть… Жестом он пригласил её войти.

– Итак, мадмуазель?

– А вы разве не предложите мне раздеться?

– У-уп, уп… пардон. Конечно, конечно.

И уже в комнате, с насмешливой улыбочкой: дескать, те пустяки, которые для меня пустяки, для вас могут иметь значение… пока вы молоды.

– Кофе я уже пил, но… если вам… Угодно меня поэксплуатировать?

Короче, прозрачный намёк.

– Вы меня не помните?

– Отчего ж. Вчера мы вместе ехали в тамбуре и… тётку какую-то…