Евгений Рудаков-Рудак - Радиация сердца

У первого же перелеска он увидел свежие следы рядом с тропой. И это были точно!., следы от валенок, причем, даже не следопыту было понятно, что этот человек бежал. У практичного и расчетливого счетовода ком подступил к горлу. Это же!., как надо было обидеться, чтобы ночью убежать в лес одному, по глубокому снегу. Он стал громче кричать, потом побежал, уже не сомневаясь, что выбрал правильный путь. Он пробежал один и второй лесок, отслеживая следы, остановился передохнуть. Впереди было чистое поле с несколькими деревцами и кустами, дальше тропа резко уходила в большой тёмный лес… И вдруг услышал вой. Он знал от местных, случаи нападения волков на людей здесь бывали, но очень давно. Сердце заколотилось, он прислушался, крепче сжал лопату и шагнул вперед. «Доннер вэтэр… Бог не выдаст – свинья не съест», вспомнил он любимую присказку парторга перед приездом уполномоченного из района, смысл которой ему не всегда был понятен, и подумал: «Нет… Бог никого не выдаёт. Правильно сказать: – Бог не должен допустить, чтобы волк съел Ваню», и крикнул: – Доннервэттер! Э. гэ. эй, мать, вашу. у! – и побежал с лопатой наперевес, как с винтовкой.

О том, что случилось с ним у самой кромки леса, Сальман рассказал жене через несколько дней. После, спустя десятки лет, в преклонном возрасте, уже живя на своей исторической родине в Германии, на рождество, он рассказывал внукам сказку, которая могла случиться один раз и не в каждую жизнь. И не в Германии вовсе, а только в России и нигде больше, потому что такое чудо нельзя получить вычитанием, сложением и делением в школе, в бухгалтерии, разве только многократным умножением фантазии. Ему и верили, и не верили, и сам он уже путался – было это или не было. Русские соседи верили, прагматичные немцы нет.

По тени, которая металась впереди у деревца, Сальман понял, что это был Ваня, а еще увидел много горящих глаз и оскаленные пасти, которые медленно замыкали круг. Он услышал крик: «Дедко, помоги»!., и почувствовал рывок и боль в руке, на которой повис волк. Каким-то чудом Сальман воткнул лезвие лопаты в пасть и зверь отскочил. И снова донёсся крик Вани: «Дедко. о, Иван Филиппович, помоги. и!»

И случилось самое невероятное чудо! Поляна словно вздыбилась, снег высоко подняло и закрутило воронкой, из которой вырывался белый вихрь такой силы, что Сальман потерял равновесие и упал. Уши заложило, и сквозь зудящий звон слышались только удаляющиеся взвизгивания и рычание, а сам он, как будто потерялся в пространстве.

Сальман очнулся от боли в руке, поднял голову, осмотрелся и обнаружил, что лежит рядом с Ваней на снегу, прикрывая его голову другой, здоровой рукой, в которой была зажата лопата. Еще не осознав до конца ситуацию, он вскочил и приготовился отбивать новое нападение, но отбиваться уже было не от кого. Вокруг, в волшебном, лунном, золотом свете, лежало чистое снежное поле, а напротив гудел тёмный лес. Сальман не сразу понял, что это у него гудит в ушах. Он встал и топтался на одном месте, оглядывался по сторонам и не решался сделать первый шаг, потом ухнул, резко зачерпнул здоровой рукой снег, умылся, и стало легче. Осторожно обошел место, где они лежали с Ваней, но никаких волчьих следов, только в сторону леса уходил и таял в темноте – то ли туман, то ли хвост поземки, в котором кувыркались какие-то тени. На той тропе, по которой он прибежал к Ване, лежал свежий сугроб.

Что же это было! Он посмотрел на левую руку. С пальцев капала кровь, а из рукава телогрейки свисал большой клок серой ваты. Спина взмокла и он кожей чувствовал как текут тёплые струйки. Шапка съехала на затылок, глаза заливал пот. Сальман снял шапку и хотел почесать зудящую кожу и тут почувствовал, что волосы стоят дыбом! Такого ужаса он никогда в жизни не испытывал, даже когда пугали и били на допросах в НКВД, там было тоже страшно, но понятно, что кому-то это надо, а сейчас… и страшно, и не понятно. Надо быстро бежать домой, там ждут Фрида и дети, но ноги дрожали и он присел. Ваня тоже очнулся и смотрел настороженно, он не понимал, как дядя Саша оказался рядом, а вдруг он пришел, чтобы еще раз его ударить.

Сальман понял, что мальчик его боится.

– Не бойся, сынок. Пойдем домой.

– А волки? – Ваня испуганно оглянулся.

– Нету больше волков. Видишь, нету! Они тебя сильно испугались, потому что… Ты как это – гросе хельд. Ты, Ваня, большой храбрец!

– Это их дедко мой прогнал, я знаю, я слышал его и даже видел… кажется.

Сальман, не понимая, охотно кивнул головой, огляделся.

– Вас ист… Где дедко? – он уже сам осознал, что боится не меньше, и не мог понять кого – снежной ли вздыбленной воронки, или волков со страшными клыками, или змеиного хвоста поземки, что без ветра насыпала огромный сугроб, замела следы и разметала стаю. Теперь ещё какой-то дедко…

– Мой дедко, Иван Филиппович, как я. – Ваня увидел, что из руки Сальмана течет кровь, – Это волк укусил?

– С чего ты взял? – Видишь, нет здесь волков. А руку я… вот, на лопату я напоролся, нечаянно. А теперь, сынок, вставай и пойдем домой. Нас там ждёт мама Фрида, Лизхен и Федя. Они любят тебя. И мне руку надо перевязать, на лопату напоролся. Ихнарр!

– Ну, лопатой нечаянно порезаться не только дураки могут. Дядя Саша, а дедко тебе совсем ничего не сказал?

– Дедко? Нет, не успел, – перекрестился дядя, огляделся и добавил задумчиво, – Иван Филиппович, говоришь?

Они встали и пошли быстро, почти побежали, то и дело оглядываясь. Было тихо, и так же волшебно светила луна. Сальману казалось, что он никогда еще не видел, чтобы так волшебно светила луна. Ваня шел с каждым шагом уверенней и бодрее, и даже один раз улыбнулся, когда подумал – это правильно, что зовут его Иваном Филипповичем Ромашкиным, даже злые волки боятся.

Дома все были рады возвращению Вани, и он много раз пересказывал, как заснул в снегу и видел во сне волков, они, как один, выли и показывали большие зубы. Потом пришел дядя Саша и нашел его, только он руку чуть-чуть нечаянно поранил лопатой. Фрида недоверчиво покачивала головой и вытирала слёзы фартуком. Лизхен лыбилась во весь рот и отдала Ване свой кусочек сахара, а Фридрих морщился и то и дело повторял: «А я бы… Я бы сразу большую палку взял и убил всех волков»!

Сальман отхлебывал пустой чай в отрешенном состоянии, отвечал невпопад на вопросы и никак не мог сосредоточиться, смотрел в тёмное окно и изредка ёжился. Он всё ещё был там, в глубоком снегу, мимо пролетали клыкастые окровавленные пасти и исчезали в плотной снежной мгле. Он понимал, что если всё это рассказать… ну да, дети поверят, а он сам? Сложение, вычитание, умножение… Доннер веттер!

…В конце мая Лиза хорошо, а Ваня на отлично, окончили седьмой класс. Федя стал учиться получше и успешно перешел в шестой, и по этому поводу Фрида приготовила штрудли.