Алексей Козлов - Джунгли Блефуску. Том 1. Великие мормонские трусы

Выступавшее светило так кривлялось, показывая свою осведомлённость в потаённых сторонах жизни знаменитого поэта Лермонтова, что сердце престарелых дев ликовало!»

– Что ты буробишь? – сказала Ира.

– Это не я! Это в журнале пишут! Вот, читай сам, тут ещё о беременном слоне и самом богатом человеке на острове Самоя Новая Гвинея.

– Два яйца Фаберже снова в Друзии!

– Новая технология? Щадящее вскрытие могил? Чудеса мумификации?

– Сам ты могила!

– Что ещё в повестке дня?

Тут я ей горорю, что только что увидел по телевизору лицо нашего перзидена! Жалкое зрелище! Он буробил что-то о каких-то несусветных реформах, какие, мол, необходимо сделать в их государстве. Обсмеёшься такому оптимизму! В общем, твори, братан! Экскреминтируй! Но без меня!

Между прочим! Братан! А чем ты был занят пять лет? Чем ты занимался? Кротов ловил?

Правление Твидлди и Твидалда было фееричным! Мало, того, что они по сговору постоянно сменяли друг друга, вызывая лёгкую рябь в глазах. Постепенно они стали подделывать конституцию под свои немалые седалища. Их аппетиты росли! А потом и вовсе устроили референдуль по поводу введения давно ожидаемой в Блефуску Малой Юшкиной Монархии.

«Интересно, а сам он чем пять лет занимался? Кашу в приютах дегустировал? Сомов спасал? Кто тебе мог помешать делать серьёзные реформы, кто мог тебе помешать разрешить эту гнусную историю со старыми сбережениями, сколько можно изображать из себя слепца: кто тебе мешал отдать людям украденое, у них этим беспалым чудищем? Или вы специально подло их обокрали, как инвесторов того государства, чтобы остальным показать, как вы наказываете честных? Вот, мол, смотрите, что мы делаем с теми, кто помогал и содержал великое государство! Насрём им в карман, лишим их всего! Ненавистники народного братства! Удоды долбаные! И если тебе никто не мешал, а ты этого не сделал, не сделал что-то справедливое, как у тебя хватает совести теперь даже касаться этих тем? Помалкивай теперь, клоун, не позорься, и так все видят секрет Полишинеля с твоим отказом снова избираться! Убирайся в отставку и помалкивай там! Слаб, ты, Петрушка! Иди, разбирайся лучше со своими рыболовами и филателистами!

Однажды приятельница засняла на телефон, как я разносил в своих речах власть имущих! Это было в какой-то компании! Лучше бы она это не показывала! Франкенштейн благословляющий да и только!

А ещё я рассказал ей о том, как вечером увидел по телевизору страшную катастрофу на Москве-реке, где на маленьком катере в результате трудно объяснимой и странной катастрофы погибли многие люди. Особенно её привлёк мой рассказ о странном вираже, который сделал злополучный катер, приближаясь к катастрофе. Она стала расспрашивать меня о деталях этой катастрофы, и выяснилось, что она хорошо знает и капитана судна, и многих людей на нём.

Потом она ушла домой, утром следующего дня позвонила в страшном возбуждении. Было понятно, что настроение у неё плохое.

– Я должна была ехать на тот праздник в Москву! Я должна была быть там! – почти кричала она.

– Ты хочешь быть там? – спросил я её, забыв, что такое цинизм, – Но катер уже на дне реки! Ты хочешь быть там? Это трудно, но ещё возможно! Тебе помочь! У меня есть хороший камень на шею и ванна! Я её отмою для тебя!

– Я не попала туда только потому, что у меня запил муж! Я вынуждена была отложить поездку, сдала билеты!

– У тебя хороший муж! – говорю, – У него чутьё! Поставь своему спасителю памятник в углу! Или поставь ему ящик водки! Чутьё так не просрёшь!

– Я постоянно думаю об этом! Какая ужасная история! Надо ехать в Москву!

– Надеюсь, у тебя нет ещё знакомых с катерами? Или лётчиков с самолётами? Какой ужас! У них всех есть утюги!

– Все катера уже потонули!

– На этой развалюхе с Волги ты тоже плавала?

– Да!

– Вот и хорошо! Успокаиваемся! Их уже нет! Пока что рука бога и интуиция мужа тебя хранят! Только не летай на катерах без крыльев, и не плавай на самолётах без колёс! Смотри в корень!

– Ладно!

– Слава богу!

Я советовал ей быть осторожным, но осторожным сам не был, ибо вскоре поток событий стал увлекать меня самого в воронку, из которой потом я еле выбрался.

А по телевизору катился вал информации. Очкарика сменила косая как смерть девственница. После девственницы вытупил оголтелый поп с газетой. И началось и поехало!

На другом канале в полном разгаре была встреча лучшей целительницы X..бурга – нашей древней столицы, с народом.

Целительница несла такую пургу, что зрители невольно насторожились.

Профессор Бугрош Манковский считал, что путь к немыслимому совершеству лежит через нечеловеческие страдания.

Профессор Мантиков, специально приглашённый для выведения кривды на любую чистую воду, буквально скакал на тощих ягодицах. Он чаял высказать всё о вредоносности деятельности целительницы. Ему в подпругу были попы, всей кодлой уже месяца куда два, как осудившие всем синклитом Анну Тимофеевну Волшебницкую. Несогласие с ней как таковое было у многих.

Попы с пеной у рта признавали иконное мироточение и минутное исправление стигматов, но напрочь не верили в чудодейственную силу высоких придорожных трав и господство острого психического анализа.

Конкурентка говорила о памяти вселенной и мстительности материи, понимающей якобы свою связь с тонким мировым эгрегором. Говорили о вечном елее, какого-то… растёкшимся по галактикам и о своих ночных встречах, как казалось во тьме, с Франциском Ассизским.

Напомнили плачущие иконы – «Вторую Мотернскую Пораскеву» и «Псешное Тулицыно Богородицех», которое по четвергам просто рыдало чем-то липким, разбрызгивая по округе глицериновые слёзы. Иконы многажды выкрадывались и возвращались милицией на свои рабочие места и потому у всех закрадывались подозрения насчёт подлинности этих шедевральных вещей. Такие вещи могли принадлежать только Господу!

Обсуждали мрачные предвиденья будущего фондового рынка, сделанные одним индийским неприкасаемым, с исчезновением которого связь с космусом временно приостановилась.

– Товарищи! Тут провокация! Я это… Срочно! Телефон! Вызывайте воронок! – крикнул профессор Мантиков, – Товарищи! Какие таблетки! Таблетки уже не помогут! Тут их целая банда! Засела и готова отстреливаться! Всех в допр! Я сам распоряжусь! Товариши! Психушку к делу! Всех в допр!

В царстве Дацком начинался великолепный, чарующий скандал.

Профессора Мантикова, доморощенную мать Терезу, и ещё трёх особо приближённых к богу предпринимателей погрузили в медициинский бобик и с тревожным воем увезли в направлении городской психиатрической клинике им. Клошаросского-Люля, где уже безнадёжно лечились многие светила местного интеллектуального бомонда Трекин и Мальский.