Владилен Елеонский - Новый Айвенго. Рапира спасает

Кторов бросил косой взгляд на распорядителей. Они лезли вон из кожи, приглашая желающих биться на дуэли.

– Уважаемые рыцари, куда же вы? Дерзайте, они не такие сильные, какими кажутся. Смотрите, они устали!

Однако мордатые мастера международного класса отнюдь не выглядели уставшими. Никто больше не желал с ними биться.

– Всё подстроено! – громко сказал пьяный голос из толпы зрителей.

Тогда я понял, что пришёл мой час. Посмотрим, уважаемые бандиты, кто кого. Честный поединок – не ваша стезя.

Я подходил к палатке мастера, трогал рапирой шлем, висевший у входа, – вызывал его на бой.

Дальше всё произошло быстро с одним и тем же результатом. Мои спесивые и наглые соперники, как ни стращали меня, как ни ругались, к великому удовольствию публики проиграли.

Фомин упал на колени, что по правилам турнира считалось проигрышем, а Басов сорвался с бревна и, как мотыль в сачок, угодил в сетку, натянутую внизу.

Ура! – завопили обрадованные зрители.

Кторов с великолепной улыбкой приник своими красивыми чётко очерченными губами к пушистому, как кролик, чёрному микрофону:

– Где подставные человечки? Кто недоволен Кторовым?

– Довольны, довольны! – громко сказали разрозненные голоса с трибун.

Тем временем я коснулся шлема Лобанова концом клинка, что по условиям соревнований означало желание биться на бревне без защитной сетки, предохранявшей от падения с семиметровой высоты.

Публика неистово засвистела.

– Эх, зря, Рыцарь, он тебя сбросит!

Все хорошо запомнили, как Лобанов своими неуловимыми молниеносными ударами сбросил с бревна всех своих противников, – всех до единого.

Сетку убрали. Мы с Лобановым вышли на бревно.

Публика затихла. Все кожей почувствовали, что вот, наконец, состоится что-то настоящее.

Сквозь дырки забрала я поймал лица зрителей в первом ряду. Елена сидела как каменная. Отец оживлённо переговаривался с Вячеславом, как будто предстоявший поединок его совершенно не интересовал. Славик флегматично поддакивал отцу, вяло глядя на арену.

– Что, замшелый геолог, любитель фехтования, под Томском тайга и вшивая лайка, давай-ка, ага, отсюда слетай-ка.

С этими словами Лобанов сделал молниеносный и в то же время весьма коварный выпад. Угадать направление его клинка было непросто, но я угадал.

Толстое и широкое бревно позволяло маневрировать. Я сместил тело вбок и вперёд. Остриё клинка Лобанова мощно скользнуло по кевларовой ткани, но не смогло уколоть.

В следующий миг мой клинок шёл остриём точно в забрало. Такой точный и прямой удар был способен оглушить бычка, но Лобанов успел убрать голову.

Публика взревела так, словно мой удар не прошёл мимо, а попал Лобанову точно в лоб. Тем не менее, Лобанову удалось уйти. Как? Что сказать, – мастер!

Всё же я был уверен, что ничего его сегодня не спасёт. Он поспешно, чтобы успеть, замахнулся ребром клинка, целя в шлем сбоку. Я ступил назад, словно подставляясь под удар.

Лобанов вложил в него всю силу, как видно, решив, что я проиграл. Он был уверен, что я растерялся, и меня осталось всего лишь добить.

В самый последний миг я сместил тело. Клинок просвистел мимо. Ухода моего тела Лобанов никак не ожидал. Он не удержал равновесие и сорвался вниз.

Публика испуганно ахнула. Раскинув в стороны руки, словно они были крыльями, Лобанов спланировал с семиметровой высоты. Раздался глухой стук. Воцарилась мёртвая тишина.

Служащие стадиона подскочили к Лобанову, он неподвижно распластался на резиновом ковре. Его быстро погрузили на носилки и утащили в медицинскую палатку, на её защитного цвета пологе был вышит огромный красный крест в белом круге.

Стадион бешено забурлил, словно котёл с кипящей водой. К трибуне губернатора подскочил толстенький брюнет в белом халате и что-то шепнул Кторову на ухо. Губернатор с лучистой улыбкой поднёс к губам микрофон.

– Слава нашим монтажникам, на совесть поработали. КрайСтройТресту выпишем губернаторскую премию. Резиновое покрытие нас сегодня выручило, думаю, что выручит ещё. Медики только что сообщили, – здоровью Игоря Лобанова ничего не угрожает. Завтра он продолжит борьбу в массовой схватке, а сегодня нам остаётся объявить победителя, присвоить ему титул Весёлого рыцаря и попросить удачливого парня выбрать самую красивую девушку турнира, нашу Весёлую принцессу. Слово нашему уважаемому главному арбитру и распорядителю турнира Григорию Фирсову.

Фирсов, поджарый глазастый как ястреб, странно вытягивая губы в трубочку к микрофону, объявил имя победителя от имени жюри.

– Валентин Смехов – наш Весёлый Рыцарь! Ура…

Стадион взревел бешеным динозавром.

– Ура!

– У Игоря Лобанова почётное второе место, оно даёт ему право выступить командором одной из команд в завтрашней схватке. Соответственно командором команды его противников будет Валентин Смехов.

Стадион возликовал. Все сразу поняли, что в организации соревнований имел место сговор, однако мою победу вряд ли можно было инсценировать.

Люди Кторова дрались так яростно и жёстко, что многие зрители, особенно девушки, начали всерьёз опасаться за мою жизнь, но несмотря на злобное и жестокое сопротивление, победил я, а не бандиты Кторова. Вот почему толпа радостно приветствовал меня с трибун, а Басов и Фомин бросали в мою сторону косые недобрые взгляды.

Кторов не выказывал ни малейшего недовольства. Он, смакуя, продолжал пить «Боржоми».

Фирсов подал мне увесистую золотую корону, выполненную в виде лепестков жасмина.

– Наденешь её на голову Алисы. Она сидит на главной трибуне неподалёку от Кторова!

Кивнув чисто из вежливости, я для вида проехал несколько кругов на кабриолете, якобы выбирая из девушек самую достойную.

На главной трибуне неподалёку от Кторова, в самом деле, сидела видная колоритная глазастая и кудрявая, как чёрный пудель, брюнетка. Её жирная тушь на ресницах и густая бордовая помада на губах были совершенно лишними.

Без всякого грима ресницы Алисы напоминали щёточки, а губы были настолько впечатляющими, что, казалось, если вытянуть их в трубочку, то можно пить кока-колу из бокала, совершенно не наклоняя голову. Очень удобно, но не красиво!

На самом деле, я, конечно, с самого начала знал, кто сегодня самая достойная. Жёсткий приказ Фирсова пришлось проигнорировать.

Пошли вы куда подальше, ребята! Сегодня я сделаю приятное той, которую люблю, той, которая своими душевными качествами и истинной, а не намалёванной красотой заслуживает золотую корону.

Вдруг где-то с краю, у самого выхода с трибун, я увидел Лялю. Она скромно сидела на краю скамьи рядом с дедом, который сжимал в руках массивный костыль, как видно, боль в ноге всё ещё досаждала ему.