Владилен Елеонский - Новый Айвенго. Рапира спасает

– Так вы фехтовальщик?

– Хороший, между прочим, фехтовальщик, – сказал за Лобанова отец Григорий. – Игорь Лобанов! Неужели не слышали? Бросил спортивную карьеру после досадного инцидента в Праге на чемпионате Европы. Как видно, покровители Алексея Несмеянова купили судей.

– О, Боже мой, так чемпионом Европы стал Алексей Несмеянов? Вы его знаете?

Лобанов окинул не на шутку оживившуюся Елену насмешливым взглядом из-под своих густых тёмных бровей.

– Да, милая девушка, знаю. Мне ли его не знать! Ушлый тип. Ни одной схватки он не выиграл по правилам. Вот так у нас становятся чемпионами!

– Неправда, – не выдержав, сипло сказал я, и все с удивлением повернулись в мою сторону, – вы, Лобанов, говорите неправду. Победа Несмеянова была честной, но именно вы затеяли интригу с оспариванием очевидных результатов.

– Ты чего, геолог? Из какой норы вылез, крот?

– Я, – любитель фехтования и страстный болельщик, – был на тех соревнованиях в Праге. Несмеянов так незаметно и ловко уколол вас, что вы споткнулись и рухнули на помост. Забыли?

Лицо Елены озарилось радостным светом. Отец посмотрел на неё и недовольно поморщился.

Лобанов, как будто мгновенно уловил настроение отца. Он громко рассмеялся и презрительно махнул длинной жилистой рукой в мою сторону.

– Чего слушать какого-то замшелого геолога? Ты, парень, ага, Очнись-ка, давай-ка, Под Томском тайга, И вшивая лайка, Вонючая крага, Геолога пайка. Великая Прага? Нет, в поле фуфайка! Ты, парень, ага, Утрись-ка давай-ка И в путь поднимайся, Вставай-ка, вставай-ка…

– Зачем вы обижаете человека? Что с того, что он геолог? Вы так говорите, как будто геологом быть позорно. Как вам не стыдно? Я знаю Алексея Несмеянова, и я знаю, что он…

– Лена, брось! Позови-ка лучше, пожалуйста, Шамбу. Пусть он направит разговор в другое русло. Что вы, в самом деле?

– Хорошо, Николай Петрович, как скажете.

Елена поджала побелевшие губы и повиновалась беспрекословно. Она тихо удалилась. Лобанов украдкой проводил её странным тягучим взглядом, он как будто хотел ощупать глазами её тело под блузкой и брюками.

Вскоре в комнату ввалился Иван Шамба. С его приходом, конечно, стало намного веселее.

Он, как видно, спал, без того полное лицо выглядело ещё полнее, но сонный вид не помешал ему привычно взять бразды застольного разговора в более надёжные руки. Пухленький, как колобок, со смешной плешью посреди густой курчавой шевелюры Иван сыпал шутками-прибаутками направо и налево, рассказывал по поводу и без повода анекдоты, сопровождая рассказ мастерской мимикой и точной интонацией голоса.

Вошли цыгане. Елена ласково усадила их за стол и налила чаю. Дядя Миша смотрел себе под нос, а Ляля вдруг бросила в мою сторону короткий взгляд.

– Коли нет чего покрепче, с чаем станет сразу легче, – навскидку сказал Шамба.

Лобанов резко поднялся из-за стола.

– Позвонить надо, батюшка. Насчёт цемента!

– А? Ах, да! Святое дело. Звони, Игорь, звони.

Лобанов, бросив на цыган недобрый косой взгляд, быстро вышел.

– Хороший парень, но горячий, – сказал отец Григорий.

– Между прочим, скоро будет праздник. Кторов грозится устроить нечто вроде рыцарского ристалища. Твой фехтовальщик, батюшка, не желает участвовать?

– Что я могу сказать тебе, Петрович? Кторов – оригинальный губернатор. Удовольствие для богатых решил устроить. Он обязал участников покупать экипировку на ристалище. Лишь арбалетчики будут освобождены от этого условия, но арбалет – сам по себе эксклюзивный вид спорта.

– Сколько стоит экипироваться на праздничный турнир?

– А сколько стоит новая Лада Веста?

– Ого! Кторов, как видно, раззадорился не на шутку. Какая-то несчастная экипировка – шестьсот тысяч рублей?

– Вовсе не какая-то экипировка, а чешские рыцарские доспехи и рапиры. Всё, как полагается, всё по-настоящему. Игорь – москвич. У него в Москве солидный бизнес, так что деньги для него не проблема. Он, конечно, будет участвовать. Застоялся Игорь без спорта, сердце просит, я вижу, да и вообще, себя надо показать, людей посмотреть.

– Хорошего ты себе управляющего раздобыл.

– Сам не нарадуюсь.

– Женат?

– Нет, Петрович, Игорь готовится на монашескую стезю. Завершение строительства храма – его послушание.

Елена вдруг пристально посмотрела на меня. Кусок шашлыка едва не застрял в моём горле.

– Скажите, вы, в самом деле, были тогда в Праге?

– Да.

– Вы видели выступление Алексея Несмеянова?

– Да.

– Что у вас с голосом? Вы простыли?

– Да.

– Хотите, я приготовлю вам полоскание? У меня есть фурацилин.

– Благодарю. Не надо!

– Не молчите же тогда, скажите, наконец, как он выступал, как держался, как себя чувствовал?

– Чувствовал он себя, судя по всему, превосходно. У него не было ни одного поражения. Все противники проиграли на первой минуте, в том числе Игорь Лобанов. Я повторяю, что всё, что Лобанов вам сейчас рассказал, – неправда.

– Ах, как жалко, что я не обратила внимания на фамилии фехтовальщиков и не стала смотреть трансляцию соревнований по телевизору до конца!

Батюшка вдруг нахмурился. Ответ, который так безапелляционно прозвучал из моих уст, очень нелестно характеризовал Лобанова и, как видно, пришёлся ему не по вкусу.

Мой отец резко повернулся к Шамбе.

– Хватит жевать, Иван. Чего затих?

Шамба поспешно проглотил кусок, вытер жирные от мяса губы вафельным полотенцем и мгновенно выдал анекдот про Хрущёва. Мол, летит Юрий Гагарин в космос. Никита Сергеевич торжественно вручает ему кукурузное зёрнышко с наказом поглядеть, как оно поведёт себя на орбите, в невесомости, а Гагарин ему с улыбкой отвечает…

Все хихикали по ходу рассказа. Я тоже оживился, но мне не удалось дослушать его до конца, потому что ко мне сзади вдруг подошёл Сафонов и шепнул на ухо:

– Слушай, Лёшка, цыганам угрожает опасность. Я случайно услышал разговор Лобанова по сотовому телефону. Какой там к шуту цемент! Он сообщил адрес и сказал, что есть пара смолистых куропаток, одна хромая, с гонором, её давно пора поджарить.

– Да ты что! А как ты меня узнал?

– Брось! Мне ли тебя не узнать? Наверное, я не только хороший охотник.

Итак, Сафонов меня узнал. Что ж, тем лучше. Если что, будет на кого опереться.

Дядя Миша сидел неподвижно за столом напротив меня и морщился от боли в колене. Кажется, она досаждала ему всё больше и больше. Старый цыган не притронулся ни к чаю, ни к мясу, а Ляля лишь пригубила из чашки, как видно, из вежливости.

Я посмотрел на девушку, она внимательно посмотрела в ответ, чувствуя, что я хочу что-то сказать. Дядя Миша тоже настороженно затаил дыхание.

Я наклонился через стол и шепотом предупредил их, так, чтобы никто не слышал, благо, что все слушали очередные байки Шамбы о том, что в СССР недовольными занималось КГБ, а довольными – ОБХСС, а недавно изобрели золотой телевизор, который не смотреть, а показывать надо, и громко смеялись.