Владилен Елеонский - Новый Айвенго. Рапира спасает

– Да неужели нет бизнесменов среди прихожан? Никогда не поверю!

– Жертвуют, но сейчас, Петрович, ты знаешь, обстановка не та. Западные санкции Россию душат. Бизнес жёстко экономит, ждёт, не знает, что завтра будет.

– Не пойму, как на пожертвованиях храму можно экономить?

Такой разговор, наверное, мог продолжаться долго, но на террасу вошла Елена в светлой блузе и тёмных модных брючках в обтяжку. В руках она держала медный поднос, на котором дымились четыре чашки густого пахучего чая.

Моё сердце ёкнуло. Милая Лена была всё так же красива. Её лицо светилось необыкновенно чистым лунным светом, а глаза струились хрустальным блеском и незаметно увлекали за собой в волшебный мир нежного спокойствия и возвышенной благодати.

Грация Елены во время ходьбы создавала ощущение полёта. Ты смотришь на неё, а мысли вдруг уносятся куда-то вдаль, сердце охватывает волнующий восторг и теряется счёт времени и осознание окружающей обстановки.

Лена удивительным образом приковывала к себе внимание, однако красота не могла скрыть душевную грусть. У меня сжалось сердце. Несомненно, Елена выглядела печальной. Веки глаз были красноватыми и припухшими, по всей видимости, от недавних слёз.

Мужчины мгновенно умолкли. Лобанов исподтишка окинул девушку нескромным взглядом. Отец Григорий приветливо улыбнулся ей, как старой знакомой.

– Елена, здравствуй!

– Здравствуйте, отец Григорий. Рада вас видеть, да не одного, а с гостями. Пейте пока чай, пожалуйста. Я сейчас какие-нибудь сладости принесу.

– Не надо, дорогая моя, никаких пряников. Посиди с нами. Чего себе чай не принесла?

– Не хочется.

Елена села за стол рядом с отцом, по его правую руку. Отец Григорий окинул её лицо внимательным взглядом.

– Что-то грустная ты, деточка! Когда свадьба?

– Я не могу точно сказать. Может быть, Николай Петрович скажет.

– Конечно, Лена, скажу. Очень скоро!

– Повенчаем и дело с концом, – сказал в густую чёрную бороду отец Григорий.

– Пейте чай. Сафонов сейчас шашлык приготовит.

– Нет, Николай Петрович, поедем. Сегодня вечерняя служба. Приходите!

– Ты знаешь, батюшка, моё отношение к религии. Другого я воспитания человек. Тема моей выпускной работы в КГБ была по теме «Особая роль церкви в осуществлении государственной власти». Я уж не говорю об иерархах, которые все, за немногими исключениями, не просто связаны со спецслужбами, – они имеют специальные звания и соответствующую подготовку. Тех же, кто в угоду моде свечку в храме в руке держит, не мне судить.

– Верно, чего судить? Богу – Богово, а Кесарю – Кесарево. Может Елена придёт?

– Её прихожанкой хочешь заделать? У тебя губа не дура, батюшка. Мало тебе разговоров? Вино рекой льётся, женское веселье сплошь, девахи с дискотеки в Доме культуры, что напротив, кажется, завидуют, скоро платки подвяжут, – и к тебе на исповедь..

– Злые языки! Жизнь люблю, но меру знаю. А то, что у меня все прихожанки, как на подбор, красавицы, – не моя вина. Благодарю за чай!

– Извини, отец Григорий, прихожанами твоими не были и не будем.

– Я не принуждаю. Однако двери храма всегда открыты.

– Что касается строительства, подумаем. Есть одна бригада, государственные дачи ремонтирует. Поговорю с ними.

– Спаси, Господи!

Отец Григорий собрался уходить. Елена вдруг пристально посмотрела на Лобанова и обаятельно улыбнулась.

– Вы? Я вас видела по телевизору. Случайно. Вы хорошо фехтовали, но кто стал чемпионом Европы, я не отследила. Я, знаете ли, не фанатка. Так, иногда под настроение смотрю спортивное фехтование.

– Чемпионом стал Алексей Несмеянов.

Мрачное сообщение Лобанова произвело заметное впечатление. Елена мгновенно напряглась, словно ей в руку с размаху вонзили шило, а отец мигом помрачнел, превратившись в настоящую грозовую тучу. Сафонов же как-то странно посмотрел в мою сторону.

За окном, словно в унисон настроению отца, небо также почернело, вдруг поднялся сильный ветер, тревожно качнулись верхушки сосен за оградой.

Сафонов включил верхний свет.

– Кажется, дождь собирается. Гроза!

Вдруг за окном, в самом деле, лихо вспыхнула молния. Оглушительно, словно прямо над головой, громыхнул гром.

– Ого!

Сафонов кинулся к распахнутой створке окна и захлопнул её. В следующий миг хлынул ливень. Он был такой плотный, что даже на расстоянии вытянутой руки вряд ли что можно было разглядеть.

– Куда же вы в такой ливень, батюшка? – с участием сказала Елена. – Переждите. Время обеда, а на службу успеете! Сейчас Сафонов шашлык закончит делать.

– В самом деле. Переждём.

Разговор за столом не клеился, а буквально через четверть часа шашлык был готов. Сафонов приготовил его на мангале под навесом, туда ливень не смог добраться, хотя пытался.

Подав дымящееся мясо, Сафонов покосился на отца.

– Между прочим, Николай, к нам цыгане просятся. Дед какой-то и девушка. Вымокли до нитки. У деда колено опухло, идти не может. Просят дождь переждать под навесом.

– Только цыган нам здесь хватало!

– Как вам не стыдно, Николай Петрович!

Елена укоризненно посмотрела на отца. Тот лишь раздражённо махнул рукой. Мол, делай, что хочешь!

– Сафонов, какой ещё навес? Пусть они скорее сюда заходят. Дождь-то какой хлещет! Будем поить их горячим чаем и угощать сытным обедом. У тебя же там сало есть, колбасы, салат. Тащи всё сюда.

– Я понял, Елена Васильевна. Сделаем.

Лобанов как-то странно посерел. Его лицо приняло такой вид, словно Елена предложила пустить к столу двух крыс с мусорной свалки.

Батюшка также, кажется, был не в восторге от неожиданных сотрапезников. Однако борода скрывала его лицо, и сложно было различить истинное отношение. Вполне возможно, что моё впечатление о его неудовольствии было ошибочным.

Нетрудно догадаться, кто в следующую минуту вошёл на террасу. Дядя Миша и Ляля был мокрыми с головы до пят, они выглядели уставшими и продрогшими. Чёрные мокрые волосы свисали со лба сосульками у обоих. Ляля поддерживала обмякшего деда за локоть.

Отец мрачно посмотрел на незваных пришельцев, но их вид был настолько жалок, что он смягчился, а, возможно, он просто не желал лишний раз расстраивать Елену. Лобанов презрительно отвернулся и сунул в рот жирный пахучий кусок запечённого мяса.

Отец посмотрел на Сафонова.

– Дай им наши старые халаты, а их одежду развесь в сушилке. Потом веди их сюда, к столу, пить горячий чай с медом и есть шашлык.

Сафонов увёл цыган, а Елена вновь с интересом посмотрела на строгого Лобанова.