Юлия Афанасьева - Ваня. Повесть

– Кажется, наш птенчик излишне зарвался в последний день. Предлагаю вам, коллеги, изрядно начистить ему физиономию. Надеюсь, никто не возражает? – спросил он, снова окинув всех взглядом.

– Да ты чё, егерь, только «за»!

– В натуре, он сегодня какой-то борзый!

– Давайте чуть подкорректируем его смазливое личико! – доносилось со всех сторон.

Соседи, тем временем, взяли меня в кольцо, которое постепенно сжималось. Со всех сторон посыпались толчки. И неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы дверь не отворилась, и в комнату не заглянул Андрей Валентинович. Ребята тут же расступились. Своим внезапным появлением он спас меня от последней расправы.

– Как, ты ещё не собрался? Твои родители уже ждут тебя на улице, у центрального входа. А я так, решил заглянуть… на всякий случай, – добавил он, окидывая взглядом присутствующих.

Я быстро побросал свои вещи в пакет. Не хотел этого делать, но при Андрее Валентиновиче пришлось на прощание пожать руку каждому бывшему соседу. Особенно долгим было рукопожатие с Егором, так как он сильно сжал мою ладонь в своей мозолистой, влажной лапе:

– Ладно, не забывай, навещай нас иногда, – сказал он своим обычным голосом, но с такой злобой в глазах, что я невольно опустил свои.

Затем я быстро подхватил свой пакет и поспешно вышел в коридор за воспитателем. Мы стали спускаться к центральному входу. Обидно, что так и не удалось толком попрощаться со всеми ребятами и персоналом. Я спешил. Спешил и Андрей Валентинович – он знал, что такие события случаются не каждый день и упустить свой шанс зажить новой жизнью может стать непростительной ошибкой.

На улице нас ждала чёрная Mazda.

Ольга Георгиевна вышла из машины, взяла у меня пакет. Положила его на заднее сидение, прижала меня к себе и еле слышно произнесла:

– Вот и всё, сынок. Сейчас мы поедем домой.

Она была такая тёплая, такая уютная, что не хотелось выпускать её из своих объятий. Тем временем подошёл Андрей Валентинович. Ольга Георгиевна отступила.

– Ну что ж, Иван, перед тобой открывается новая жизнь. Цени это мгновение, не забывай наш детский дом и меня. – Торжественно произнёс он. – Вот, тут моя визитка, – сказал он, доставая из нагрудного кармана синюю стильную карточку. – Будет грустно, звони. Хотя с такими классными родителями, уверен, скучать тебе не придётся, – он подмигнул и широко улыбнулся Ольге Георгиевне.

Затем он крепко пожал мне руку, обнял по-отечески и развернулся к моей будущей маме:

– Берегите его, ради Бога. Он у вас самый лучший. Я привязался к нему, как к родному.

– Ну конечно, Андрей Валентинович, о чём может быть разговор? Была очень рада познакомиться.

Ольга Георгиевна заботливо открыла передо мной дверь, бережно усадила, накинула мне на плечо ремень безопасности. Сама села на переднее сидение рядом с Владимиром Александровичем и долго махала нашему воспитателю.

Я тоже ему помахал, но, думаю, вряд ли он это увидел через тонировку. Пока мы выезжали со двора, я неотрывно смотрел на здание нашего детского дома. И, как есть, около окна Настиной комнаты кто-то стоял и провожал меня долгим взглядом.

У Липатовых (именно такая фамилия была у Ольги Георгиевны и Владимира Александровича) была просторная трёхкомнатная квартира на третьем этаже в новостройке. В одной комнате жила Анна (она же девушка, причём, девушка взрослая, поэтому ей была нужна отдельная комната), другая комната принадлежала моим будущим родителям и была по совместительству гостиной. В третьей комнате жил мой старший брат Михаил, к нему меня и подселили. Действительно, было видно, что здесь недавно сделали ремонт – пахло краской и обои были новыми, не выгоревшими. В моей комнате мне сразу понравилось: светлые обои, бело-синяя мебель, двухъярусная кровать, компьютерный стол и много игрушек. Я стоял на пороге с пакетом в руках и с восхищением оглядывал всю эту красоту.

– Тебе нравится, Ванюш? – спросила Ольга Георгиевна у меня за спиной.

– Да, очень, мам, – тихонько ответил я. Последнее слово вырвалось как-то само собой.

Ольга Георгиевна развернула меня к себе, присела на колени, крепко-крепко обняла меня, и я почувствовал, как по её щекам покатились тёплые слёзы.

– Мать, когда есть будем? – послышался в коридоре голос Владимира Александровича.

Ольга Георгиевна поспешно вскочила, утирая слёзы, сказала: «Да, сейчас, конечно» и пошла на кухню разогревать обед. Спустя пять минут оттуда начали доноситься ароматные запахи борща и пюре с жареной курицей. Только тогда я понял, как сильно проголодался.

Но, так как кушать меня ещё не позвали, я решил, что глупо вот так стоять на пороге теперь уже моей комнаты и прижимать к себе пакет, который, кстати, весил немало. Поэтому я прошёл по комнате уверенным шагом и уселся на первый ярус кровати, поставив пакет на пол недалеко от себя.

Только я расположился со всем комфортом, как дверь в комнату отворилась, и на пороге показался мальчик среднего роста лет так четырнадцати-пятнадцати. У него были каштановые волосы, немного веснушек и карие глаза. Телосложения он был обычного – далеко не худой, но и толстым назвать его язык не поворачивался.

– Это ты что ли мой новый брат? – спросил он без злобы.

– Да, я. Меня Ваня зовут, – ответил я, вставая с кровати и протягивая ему руку.

– Очень приятно. Я Миша. Будем дружить, братишка, – сказал он, крепко пожав мою руку. – Ну что, брательник, пойдём лопать? Мама там такую вкуснятину наготовила – пальчики оближешь!

Я довольно кивнул и последовал в коридор за своим старшим братом, который мне очень понравился.

Когда мы зашли на кухню, Владимир Александрович уже сидел во главе стола, а Ольга Георгиевна в красивом красном фартуке разливала ароматный борщ по тарелкам. Увидев нас, она воскликнула:

– А, ребятки! Проходите, мои хорошие, будем обедать. Мишенька, сынок, покажи Ванюшке его место.

Мой старший брат прошёл к столу, усадил меня по левую руку от Владимира Александровича, сам же сел по правую, напротив меня.

– А где Анна у нас? Опять опаздывает? – строго спросил отец.

– Наверное, в институте задержали, скоро придёт, – отвечала ему Ольга Георгиевна.

– Ох, как я этого не люблю…

– Ванюш, у нас есть семейный обычай, – пояснила мне мама. – Каждый завтрак, обед и ужин мы все собираемся здесь, за этим столом, вне зависимости от того, кто чем занят.

– И мне очень не нравится, – добавил Владимир Александрович, – когда кто-то из семьи отсутствует или опаздывает. Но не стоит думать, что я домашний тиран, – добавил он чуть мягче, – просто я люблю, чтобы во всём был порядок.

Я смотрел на отца, думал и не мог понять, как же я к нему отношусь: то ли мне этот человек нравится за свою твёрдость, решительность, то ли я его ненавижу и боюсь за непримиримый характер. Во всяком случае, уважать себя своими действиями и поступками он меня уже заставил.