Игорь Кротов - Чилима

– Если бы я тебе просто написал, что я без машины, то получил бы от тебя ответ, что ты где-нибудь на Чуркине, хотя сам в это время находился на тренировке в «Динамо». Так что мы квиты. Есть делюга, но ее успех или неудача будет зависеть от правдивости твоих ответов.

Мы подошли к нашему любимому месту – там, где парапет делал небольшой изгиб, как бы соединяя яхтклуб с набережной. Слева, над маяком, летали чайки, справа, на полуразвалившемся причале, ловили рыбу рыбаки, а перед нами синел противоположный берег Амурского залива и стояла чудесная летняя погода в пятницу в середине сентября. Со стороны Песчаного дул устойчивый бриз; неутомимые волны накатывались на волнорез и с шумом разбивались о зеленый от водорослей и потемневший от морской воды бетон. Соленые брызги порой залетали к нам за парапет. Я подумал, что нет смысла строить из себя ни уязвленного, ни пойманного за руку и без лишних слов принял его правила. Парапет мы приспособили под стол, разложили на нем наш обед: креветки, бананы, «Милкис» – и приступили к трапезе, отложив разговор на потом.

– Как тебе чилимы? Думаю, это те, которые вчера должны были быть по пять, но нам по три достались сегодня, – Макс не скрывал своего восторга, отрывая голову очередной жертве. Ну а кто бы его скрыл, когда перед тобой почти два килограмма свежей, сваренной в морской воде, невероятно вкусной креветки?

Мы лакомились нежным сладковатым мясом, бросая оторванные головы в море налетевшим со всех сторон чайкам.

– Макс, а что произошло в том «марке»? – я вспомнил о его косяке перед «Олимпийцем».

– Ты дурак, Гоша! Разве можно ставить такие эксперименты над незнакомыми людьми? А вдруг у него сердце слабое? Я же еще от тренировки не отошел, когда к нему в машину сел, и потому не сразу сообразил, что мы не едем. А когда понял, повернулся к «тебе» (я же думал, что это ты сидишь за рулем!) и говорю: «Тебе надо переебать, чтобы ты поехал?»

– И что он ответил? – мне стало жутко интересно.

– Он ничего не ответил. Сидел, вцепившись в руль, – видимо, ждал, что я его из машины выкину, – Макс отправил в рот очередную креветку, сразу же надкусил банан. Это он и называл «карибский обед».

– И когда ты увидел, что это не я, что ты ему сказал? – я продолжал допытывать Макса.

– Я сначала унюхал: этот чудак пернул с испугу. Вот тогда я и заподозрил неладное. Думаю, ты бы не стал пердеть от простого предложения поехать вперед. Пригляделся – какой-то черт за рулем. Говорю этому дебилу: «Ну, если ты видишь, что это не ты – хули ты молчишь?» А сам скорее ходу: вдруг он еще обосрется, чего доброго? М-м-м! Ты знаешь, что эта креветка – зеленая со светлыми полосками вот здесь, по бокам, чтобы в траве прятаться, и она гермафродит?

– Зеленая? Никогда бы не подумал! Я считал, что она розовая, а зеленой ее даже представить не могу, – меня этот факт по-настоящему удивил.

– Заедай бананом, очень вкусно! – он мычал от удовольствия. Впрочем, я тоже. Правда, у меня все время в голове сидел вопрос: «Что ему надо?» И, хотя по большому счету, я догадывался, но виду не подавал. Такая у нас с ним была игра.

Есть закон хороших чилимов: они быстро заканчиваются, – но он действует исключительно для хороших чилимов. С этими так и случилось. Макс собрал в пакет то, что нельзя выбросить в море, достал из барсетки (нет, все же – из портфеля!) влажные салфетки, тщательно вытер руки и пошел в сторону кафе выбрасывать мусор. Пока он ходил, чайки, осознав, что больше нечего ловить, разбежались, но в наш укромный уголок залетела стая первоклашек. Они вели себя, как воробьи: кричали, носились друг за другом, прыгали, падали, все время пытались залезть на парапет, но под бдительным оком двух учительниц этот маневр не проходил. Убедившись, что дальше в сторону ТЭЦ здесь им не пройти, стая повернула обратно и, обтекая со всех сторон возвращающегося Макса, улетела. Стало тихо; было слышно только плеск волн и рев водного мотоцикла, который выписывал круги где-то в районе баржи.

– С нашей школы первоклашки. Я учительницу вспомнил, которая постарше. Максик, если бы мы его сюда устроили, с ними сейчас гулял, – мой друг смотрел вслед уходящим детям: они постепенно скрывались за павильоном.

Он принес с собой два пустых полулитровых пластиковых стакана – в кафе из таких люди пили пиво. Я открыл «Милкис» и наполнил каждый до краев.

– В смысле? Какой Максик? – я с трудом пытался вникнуть в слова, которые он произнес.

– Сын мой, Максик, в этом году пошел в школу!

– Бль… ин! Да ты че? – ну я, правда, удивился. – Как это так? Он же недавно родился, Макс! Уже прошло семь лет?

Мой друг утвердительно кивнул, не отрываясь, осушил стакан, а я долил ему то, что оставалось в бутылке, и снова он залпом выпил всю газировку.

– Да, прикольно! Ты знаешь, я думал, что дети – это гораздо хуже!

– Что ты имеешь в виду под этими словами – «гораздо хуже»? – он почему-то тупил.

– Да что тут не ясно? Я всегда думал: эти дети – такой геморрой! Пока вырастут, столько крови выпьют! А тут, смотри – только родился, и уже в школу…

– Ты даун, Колода! Нет, ты не просто даун: в твои годы так рассуждать может только король даунов! – он рассвирепел на ровном месте. – Когда Максик родился, в магазинах не было ничего! Ты вспомни! Стиральную машинку «Малютка» мы купили в ГУМе по блату! Это сейчас можно подгузники в Японии заказать, а тогда приходилось пеленки стирать! А когда он болел или просто орал ночью – ни поспать, ни почитать…

Макс продолжал описывать тяготы и лишения, выпадающие на нелегкую долю молодого отца, а я вспомнил, что он через полгода, как у него сын родился, ушел жить к другой телке. И прожил у нее целый год – наверное, читал и отсыпался. Конечно, я ему про это не сказал, только подумал. А когда уже хотел что-нибудь возразить, у него в барсетке, вдруг раздался звук, очень похожий на сигнал пейджера и, вместе с тем, какой-то другой. Он весь напрягся, стал сосредоточенным, сразу обо всем забыл, открыл портфель и достал оттуда какую-то штуку… Рацию, что ли? Мизинцем он откинул крышку, которая закрывала половину корпуса, а зубами вытянул антенну из торчащего сверху рации пенька, поднес устройство к уху и неестественно громко сказал:

– Але, але!… Да, Слава, привет! Что? Плохо слышу, – он посмотрел на рацию и снова приложил ее к уху. – Связь плохая, палок почти нет!… Что?… Нет, мы с Колодой на набережной!… Когда? Через час у тебя?… Лады! Давай!

Он захлопнул крышку на аппарате и вытер тыльной стороной ладони запотевший лоб.

– Ух! Дай допью, а то во рту пересохло, – он взял мой стакан, где оставалось еще немного напитка, проглотил в два глотка и сразу закурил, чтобы прийти в себя.

– Дай посмотреть, – я взял у него из рук устройство, по ощущениям напоминавшее небольшой кирпич. – Тяжеленькое! А что это?