Игорь Кротов - Чилима

– «Чероки» – это машина? – я впервые слышал такое название.

– Да. Это джип! Нам с одним товарищем из Америки машины везут. Он себе заказал «бьюик» – огромный седан золотистого цвета. Тоже на фирму будет оформлять.

Мы еще стояли около «марка», как вдруг со стороны «Олимпийца», набирая скорость, друг за другом в сторону Пограничной пронеслись два черных «круизера». Второй автомобиль, приближаясь к нам, посигналил дальним светом и пару раз «крякнул». Макс вытянулся в струну и радостно (и даже чересчур) помахал рукой. В районе бассейна они едва не раздавили перебегавшую дорогу бабку с маленьким мальчиком. До трагедии там оставались считанные сантиметры.

– Ни хера уроды! Могли бы и притормозить! Ты их знаешь, Макс? Скажи им, чтобы поаккуратней ездили, – меня возмутило поведение этих придурков, а моего друга, похоже, не очень.

– Да, знаю. Но вряд ли я смогу поставить им на вид, – он усмехнулся, продолжая смотреть вслед удаляющимся джипам.

– А кто они?

– Дима и Вова. Сказочные герои. Не слышал про них? Поехали, уже проветрилось, – он уселся на сиденье, и «марк» снова слегка накренился на его сторону.

– Не слышал.

– Еще услышишь. Дерзкие пацаны! Колода, поехали по Колхозной и потом направо на Алеутскую, но перед Торговой не гони, хорошо?

– Хочешь, прямо по Торговой проедем, если надо? – правда, я не очень любил там ездить из-за того, что люди примеряли одежду буквально под колесами.

– Не надо. Лучше по Алеутской, – он достал из барсетки телефон, набрал номер, дождался пока пройдут два гудка, и отключил. Через минуту его трубка зазвонила.

– Але, але! – Очкарик говорил громко, с усилием, стараясь вбить в микрофон каждый звук. – Привет! Все в порядке?… Хорошо, тогда до вечера!

Он закрыл крышку на телефоне, но антенну оставил торчащей наружу и стал использовать ее вместо указки, прокладывая маршрут.

– Гоша, притормози перед «Глорией». Только аварийку не включай, просто стой! – Очкарик пытался кого-то найти на оживленном перекрестке Алеутской и Торговой улиц.

В торце, перед двумя рядами ларьков с барахлом стояли менялы, лохотронщики и просто богодулы. Все они с разной степенью интенсивности дергали спешащих мимо людей или тех, кто специально пришел на сюда за покупками. Макс откинул почти до упора спинку сиденья. Он хотел остаться незамеченным, что с его габаритами было проблематично.

– Гоша, видишь вон тех двоих возле первого киоска? – антенна указывала мне направление.

– Там два по два. Которые из них?

– Те, которые девку держат. Это моя точка! Когда за гринами пойдешь, бери у них. Я отвечаю! – он еще немного понаблюдал за своими барыгами, а я вспоминал, где я мог их видеть. Эта парочка выделялась своим внешним видом: один из них походил на гориллу – весь заросший густой серой шерстью, с массивной нижней челюстью, сутулой спиной и неестественно длинными руками, – а второй, примерно с меня ростом, имел непропорциональное, почти квадратное, туловище, из-за этого его ноги напоминали две тонкие палки. На мой взгляд, внешний вид этих барыг не то что не внушал доверия – он убивал его шагов за пять, – но именно к ним то и дело подъезжали автомобили: сдать или купить. Кто-нибудь из них постоянно отвлекался, чтобы провести куплю-продажу. Чаще это был «квадратный», а «горилла» в это время крепко удерживал молодую девушку, которая, судя по всему, не знала, как от них отделаться.

– Слушай, тот, что на обезьяну похож, постоянно на Деревяшке трется. Все до девок докапывается. Чуть ли не в феврале он уже черный, как негр, – я вспомнил этого персонажа со Спортивной гавани. – Ну и рожа у него! Он же мутный, или я ошибаюсь?

– Ты ошибаешься. Он – КМС по шахматам, и они оба – мастера спорта по боксу. То, что на вид они не очень, – это да, но их знает весь город и, смотри, в основном едут к ним. Эти точно не подломят. Главное для точки – это оборот, а оборот – это люди, их лояльность. Они бы еще телок не стебали, было бы совсем хорошо. Ладно, поехали! А может, сначала на Эгершельд?

– Ты че, Макс? Через полчаса в отделении уже никого не будет. И так опаздываю!

Я резко дал по газам, взвизгнув шинами. Спекулянты на мгновение оторвались от своих темных дел – но не более. Через минуту я уже заезжал на площадку перед ПГП. Места там, как всегда, не оказалось, и, пока я размышлял, как мне быть, Макс ткнул в угол стоянки антенной телефона и подсказал:

– Перекрой вон тот «цивик» и оставь ключи в машине. Я отъеду, если понадобится.

Так и сделал. Взял свою папку с документами, проверил, все ли в порядке, заглушил мотор и вытащил ключи из замка зажигания. Очкарик среагировал сразу:

– Колода, мы же договорились: ключи оставь в замке! – он ткнул антенной телефона в сторону рулевой колонки.

– Да, точно – затупил, – я сунул ключи обратно в замок, и тут мой взгляд уперся в телефон в его руке. – Макс, дай мне телефон! В отделение схожу!

– На хера тебе телефон? – он лениво посмотрел на меня.

– Попонтуюсь перед народом, – если уж я не ожидал от себя подобного заявления, то Макс и подавно. Он несколько секунд смотрел на меня, как будто видел второй раз в жизни.

– На. Только я его выключу. За две недели удовольствия говорить по мобиле я заплатил штуку баксов, – он нажал на кнопку, немного ее подержал, и телефон отключился.

Передавая мне «Моторолу», Очкарик предупредил, что стоит она половину моего «марка». Я аккуратно взял трубку в правую руку, осторожно потряс, приободрил его словами: «Не ссы!» – и пошел перебегать дорогу. Дело это не из легких: машины постоянно едут туда-обратно, и обычно надо подолгу ждать, пока образуется дыра в потоке. Но в этот раз случилось волшебство: я вытянул правую руку с телефоном – и автомобили, которые ехали на Эгершельд, притормозили. Другая полоса, которая вела в обратном направлении, оказалась свободная, и я без труда перебежал на четную сторону Алеутской.

На этом мой «авторский вечер» почему-то не закончился. Спускаясь по разбитой бетонной лестнице к отделению, я откинул крышку и начал говорить в выключенный телефон. Говорил громко, как Макс, вбивая в него каждый звук, что-то сурово внушая своему невидимому собеседнику. Открыв деревянную дверь, так и вошел в отделение, не переставая говорить, кивнул охраннику и отвел трубку от подбородка:

– Дядя здесь?

И снова в телефон – как будто весь в важном разговоре.

Охранник, чтобы не помешать переговорам, но чтобы я понял, утвердительно кивнул три раза, открыл турникет, и я не спеша пошел наверх. В отделении за мной закрепился статус племянника. Это получилось случайно. Когда мы с Яцеком в августе вместе пришли в какой-то кабинет, я спросил его про отца, используя привычное с детства название «дядь Тарас». Сидевшая к нам ближайшая сотрудница обратила внимание на мой вопрос, и у нее, естественно, в этой связи возник свой: