Игорь Кротов - Чилима

– «Моторола»! «Акос»! – ответил Макс двумя словами.

– Я вижу, что «Моторола». У Яцека пейджер такой! Но это же не пейджер! Это рация? – я открыл крышку и увидел, что под ней устройство напоминало кнопочный телефон.

– Это мобильный телефон! – ответил Очкарик как бы небрежно. Но я-то видел, что из него прет величие.

– Точно! Я в отделении видел! Пара пацанов с такими приходят – все аж приседают, когда они в них говорят! Круто! – я решил напомнить Очкарику, что есть и другие перцы в этом городе. Он после моих слов забрал у меня телефон и спрятал в барсетку.

– Слушай, мне через час надо быть дома у Славки. Забросишь меня к нему? – он затушил окурок в пустом стакане, который забрал у меня, и прожег в нем дыру. Завоняло горелым пластиком.

– Фу! – я сделал пару шагов в сторону, чтобы не нюхать эту вонь. – Конечно, заброшу! Только давай в отделение заедем, а то сегодня, как железнодорожные люди говорят, тяпница. Мне надо заявку отдать на термос, пока они еще живы.

– Кстати, про наши дела… – Макс меня немного удивил: дел у нас с ним не было.

Дальше последовал рассказ про наш с Яцеком бизнес. Он оказался в курсе всего, что мы делаем, примерно назвал мне наши с Яцеком доходы, ну и так далее. Конечно, меня сильно огорчало, пока он раскрывал мне все наши тайны, но впервые обрадовало то, что Яцек не вникал в наши дела во всех подробностях и не мог рассказать все, как есть. Именно поэтому Макс сделал вывод, что мы так… мелочь по карманам тырим.

– Вы же со справок тариф списываете? – уточнил Очкарик, доставая из портфеля жевательную резинку. Конечно же, японскую: такие пухлые прямоугольники, которые классно пузырятся, – и сначала взял одну себе, а потом угостил и меня.

– Да, – я старался отвечать по минимуму. Надо дождаться, к чему он клонит, и попробовать извлечь из этого разговора наибольшую для себя пользу. Есть пара моментов, которые мне пока не удается понять, и, кажется, Макс может мне их прояснить.

– Справку вам Яценко дает? – он назвал дядь Тараса по фамилии, и когда я утвердительно кивнул, продолжил. – Давай я тебе дам другую. Он же вам проценты платит за отработку?

Я снова кивнул.

– Сколько?

Вот здесь надо было быстро решить, что ему сказать. Правду ни в коем случае говорить нельзя, я помнил слова дядь Тараса: «Может, Максу и не надо все знать про ваши дела?», – но сказать надо, и сказать быстро! Сколько?

– Пятнадцать процентов, – я разделил на два то, что нам отдает Влада отец и еще раз порадовался, что Яцек не в теме.

– Пятнадцать процентов? – Очкарик вплотную подошел ко мне и переспросил. – Пятнадцать процентов?

Я опять кивнул. Мне показалось, он меня хочет ударить. Если бы я в этот момент мог на нас посмотреть со стороны, то никогда бы не подумал, что это деловой разговор двух старых друзей. Один крупный парень смотрел снизу вверх на гору мышц, которая готова была его смять в любую секунду.

– А если я тебе тоже пятнадцать буду отдавать, только позже? – наконец он взял в себя в руки.

– Как это – позже? – было непонятно, куда он клонит.

– Смотри: ты справку отработал в сентябре, а проценты я заплачу тебе месяца через три, – мне кажется, он понимал, что у этой затеи мало шансов, но другой у него не было, и он продолжил. – Мы же друзья! Друг друга обманывать не будем, сам понимаешь – это исключено.

«Как бы мне тебя, Максик, не обидеть – за то, что ты меня хочешь поиметь…»

– А термоса и секции ты тоже мне будешь давать? Без них большие деньги не отработаешь. А ты же понимаешь, что этот подвижной состав можно получить только у Яцека бати или у НОДа. Ты с ними не пробовал договориться? – мне нужна была любая информация, пока он не потерял надежды меня уговорить.

– Пробовал! Мы и к Яценко и к Ткачуку ходили, но там дохлый номер. У Ткачука родной брат в краевом УВД работает. Их не прищемишь: окопались, хохлы! – он снова закурил, делая большие затяжки. Он пытался найти приемлемую схему, но пока ничего не мог придумать. – У меня есть два товарища. Один залез под кожу Миськову, а второй – к Диденко; оба жируют! Нам тоже нужно так, Гоша!

Он произнес слово «нам», но подразумевал слово «мне».

– С кем ходили? – я не говорил ему, что дядь Тарас нам рассказал про тот визит в начале августа.

– С Борей… Да не важно, – он поймал себя за язык. – Слушай, а что еще можно отправлять в массовом порядке за кэш?

– Машины в сетках. Жирная тема, но на ней уже сидят, – я вспомнил, что Яцека батя говорил про отправку машин, и решил направить Макса по этому следу.

– Кто сидит? – он ухватил мою наживку.

– Кто? Все те же: НОД, дядь Тарас и тот, кто непосредственно всем этим руководит, Александр Николаевич, – я намеренно сливал эту информацию: пусть туда копает.

Он внимательно выслушал все, что я ему рассказал, учел, что я не знаю деталей, и быстро скалькулировал примерный оборот.

– Да, там есть, куда нырнуть! А ты не знаешь, где находится отправка? – похоже, у него уже зрел новый план и это хорошо. Главное, чтобы меня в нем не было.

– Где-то на Эгершельде!

– В порту?

– Вроде бы, нет. Яцек говорил, на спортивной базе. Это за Казанским мостом, кажется…

«Давай, Макс, глотай!»

И он проглотил:

– Слушай, у нас же еще есть время! Поехали, посмотрим, что там и как?

Этого я и ждал: я знал, что теперь бешеная жажда денег поведет его в нужную мне сторону.

Мы собрали пожитки и пошли на парковку перед рынком, где находился мой «марк». Около павильона стояли несколько столиков под тентами, за которыми народ пил пиво, заедая дарами моря. На небольшой площадке перед кафе мужчина-бич, которому Макс отдал мелочь, встал на колени перед своей женщиной. Справа от него на асфальте стояла наполовину полная бутылка с пивом. Женщина-бич, умиляясь, одной рукой призывала всех нас стать свидетелями его благородного поступка, а другую руку с наполовину пустой бутылкой прижимала к своему покоренному сердцу. Только Макс оценил его жест, он захлопал и громко сказал «Браво!», на что мужчина-бич ответил поклоном.

– Ты что, больной? Зачем тебе такие номера? – Очкарик впервые увидел регистрационный номер на моем авто: «С 666 ТН».

– Тяма сделал босяцкий подгон. Когда он этого «марка» у меня увидел, решил, что на нем должны стоять только такие номера. Тебе не вкатывают? – ладно, моя мать ругается, она человек суеверный и понятно, что ей в машине с такими номерами даже сидеть страшно, – но Максу что не понравилось?

– Гоша, зачем лишний раз навлекать на себя темные силы? Мы и так все под прицелом живем. Нужно прятаться, а не выделяться. Если ты такие номера себе нацепил – значит, из засады вылез. Тонкие материи провоцировать опасно и глупо. Мне «чероки» со дня на день придет, буду оформлять не на себя, а на банк, потому что могут спросить, по какому праву я на такой машине езжу? Конечно, можно не отвечать. Но даже друзей огорчит тот факт, что я смог себе «чероки» купить, а уж недруги – те и подавно взъярятся. В наше время нужно казаться беднее, чем ты есть на самом деле. Лучше, пусть люди тебя жалеют, чем завидуют, – Макс открыл окно; в салоне снова стало жарко, но ветерок пообещал: если мы подождем, то он быстро выдует духоту.