Алексей Пшенов - Проект «Linkshander»

Судя по насыщенному загару, гость и его спутница последние несколько месяцев провели где-то очень далеко от Москвы.

– Из Африки, – так же буднично, словно речь шла о подмосковном пансионате, ответил Воронцов.

– Отдыхал?

– Работал. А теперь вернулся создавать семейный очаг. Знакомься, это моя жена Ира.

Блондинка улыбнулась и протянула хозяину кабинета тонкую смуглую руку.

– Очень приятно. Леонид Ивлев – директор этого родовспомогательного заведения, – вежливо кивнул головой Лёня, удивившись твёрдости рукопожатия молодой и на вид весьма хрупкой женщины.– А вы, как я вижу, по делу.

– И по делу, и в гости. Нам о тебе Курт рассказал. Уникальный, говорит, медицинский кооператив. Там женщины рожают даже в воде и при том совершенно безболезненно. А нам как раз через три месяца рожать, – Воронцов указал глазами на живот своей спутницы.– Хотелось бы без всяких осложнений и по возможности с улыбкой!

– Ну, рожать в воде я бы не советовал. Это так – дань моде, лучше классика. А насчет анестезии, с этим проблем не будет. Вот только все услуги у нас платные и, честно скажу, недешёвые…, – Лёня выдержал небольшую паузу и добавил:– Даже тебе, как школьному другу, никакую скидку сделать не могу…

– Не беспокойся, с деньгами проблем не будет. Могу оплатить в рублях, а могу и в валюте, – Воронцов улыбнулся снисходительной улыбкой подпольного миллионера.

– Только в рублях, – строго отрезал Лёня. На дворе стоял девяносто первый год: официально появился плавающий курс, но валютные статьи ещё никто не отменял.

– Прекрасно. Кому платить?

– Сначала врач должен осмотреть твою супругу, потом надо составить контракт на роды, а уже после этого провести калькуляцию. Пойдёмте, я провожу вас в смотровой кабинет.

Вечером после работы Лёня Ивлев поехал не в свою тесную хрущёвку на востоке столицы, а на Мичуринский проспект в новую просторную трёшку Миши Воронцова. Наливая каждые полчаса по рюмочке коньяка, друзья до утра просидели за кухонным столом. Оказалось, что Миша, у которого и дед и отец всю жизнь прослужили в органах госбезопасности, сразу после языковой десятилетки поступил в Высшую школу КГБ, а потом служил в Африке – в Мозамбике и Эфиопии. Там он познакомился с Ирой, там же в советском посольстве с ней расписался. Полгода назад, в связи с изменившейся внешнеполитической обстановкой, Воронцов был отозван из охваченной гражданской войной Эфиопии, и теперь служил на одном из режимных объектов КГБ. Что это за объект Миша открытым текстом не говорил, но по намёкам Лёня быстро понял, что это та самая спецшкола, в которой работали и его бабушка, и старшие Воронцовы, и Курт Малер. С этого дня встречи давних школьных друзей стали регулярными. В середине лета Ира Воронцова родила в «Анаитисе» дочь Настю, а Лёня Ивлев стал её крёстным отцом. Ещё через год Лёня сам женился на молоденькой практикантке, и Миша был свидетелем на его свадьбе. В эпоху всеобщей приватизации пронырливый Ройбах умудрился за пачку ваучеров приобрести ведомственный детский садик в районе Пресни и перепрофилировать его в новый перинатальный центр. Лёня, уже скопивший к тому времени изрядную сумму, стал соучредителем обновлённого «Анитиса». Когда его жена родила двух мальчиков-погодков, Ивлев купил просторную четырёхкомнатную квартиру на севере Москвы. А Миша Воронцов наоборот, после рождения второй дочери развёлся со своей Ирой и перебрался жить в новый элитный дом там же на Мичуринском проспекте. С Куртом Малером Лёня больше не виделся, только поздравлял его по телефону с днём рождения, Новым годом и днём чекиста. Курт отвечал тем же, только вместо дня чекиста поздравлял с днём медика. Всё шло тихо и размеренно, пока сегодня давний школьный друг не сообщил Лёне совершенно ошеломительную новость – восьмидесятитрёхлетний старик убит, и насильственная смерть этого ветерана спецслужб может каким-то фатальным образом отразиться на спокойной и размеренной жизни преуспевающего директора перинатального центра.

Снедаемый тревожным любопытством Лёня Ивлев едва дождался пяти часов вечера. Когда он запер свой кабинет и спустился на первый этаж, Воронцов уже ждал его у раздевалки. Судя по блестящим глазам и покрасневшим щекам, Миша успел принять какой-то допинг.

– Ну, что? Пойдём в ресторанчик через дорогу – помянем Курта? Заодно расскажешь, зачем я тебе понадобился, – предложил Лёня.

– Нет, наш разговор не для публичного места. Поедем ко мне домой, – озабоченно-серьёзно ответил Воронцов.

– За нами что, может кто-то следить? – искренне удивился Ивлев, считавший, что звание и место службы ограждают его друга от подобных неприятностей.

– Всякое может быть.

– Ничего себе…

Через полчаса школьные друзья, не чокаясь, выпили по рюмке коньяка на Мишиной кухне, и директор перинатального центра вопросительно посмотрел на полковника ФСБ.

– Всё, что я тебе сейчас расскажу, является государственной тайной, – ответил на молчаливый вопрос Воронцов.– И если тебя официально включат в нашу следственную группу, то придётся дать подписку о неразглашении.

– А нельзя в этой группе как-нибудь официально обойтись без меня?

– Можно, но очень сложно, – тривиально скаламбурил Воронцов.– Ты мне очень нужен. В нашей школе больше не осталось штатных проверенных психологов-левшей. А от правшей из центрального аппарата и новых психологов в предстоящем деле пользы немного.

– И чем же я могу помочь? – откровенно скептично поинтересовался Ивлев.– Устроиться на полставки психологом?

– Зачем же на полставки? Мне нужен полноценный напарник на полный рабочий день, но всего лишь недели на две.

– А куда подевались ваши старые штатные специалисты?

– Умерли…, – с пугающей откровенностью ответил директор по безопасности сорок шестой спецшколы.– Трое за полгода. И все в результате странных несчастных случаев. Анна Громова утонула. В прошлом августе она поехала отдыхать в ведомственный санаторий в Геленджик. Вечером пошла искупаться в море, а на следующее утро её тело выбросило на пляж. Никаких следов насильственной смерти, в лёгких только морская вода. А ведь она была прекрасная пловчиха. Другой психолог Алексей Борисов в новогоднюю ночь выпал с десятого этажа. Его сын купил новую квартиру и решил совместить Новый год и новоселье. Гостей было много: друзья, родственники, сослуживцы. Курить выходили на балкон пожарной лестницы. Алексей тоже выходил, потом как-то исчез, а когда рассвело, его тело увидели на козырьке подъезда. Дом – новостройка, народа полно и никто никого толком не знает. А Алексей практически не пил, и как он в трезвом виде вывалился с балкона – непонятно. И третий психолог – Сергей Порываев. В конце февраля поехал на зимнюю рыбалку к себе на дачу, у него там рядом водохранилище. Поскользнулся на крыльце и ударился затылком о каменную ступеньку. Умер от кровоизлияния в мозг. Он поехал на рыбалку вместе со своим дядей-алкоголиком. Так этот дядя, вместо того чтобы рыбу ловить, сразу нажрался как свинья, проспал целые сутки и обнаружил своего племянника только на следующий день. На теле никаких признаков борьбы или насилия, а ночью был снегопад и на участке никаких следов. А, между прочим, Сергей в юности серьёзно занимался спортивной акробатикой, и с вестибулярным аппаратом у него всё было в абсолютном порядке. Вряд ли он мог так неудачно поскользнуться без посторонней помощи. По моему убеждению, все эти псевдонесчастные случаи на самом деле являются хорошо замаскированными убийствами. И убил психологов, кто-то из их подопечных – недавних выпускников нашей школы. Я лично веду внутреннее расследование, но до сегодняшнего дня никак не мог вычислить, кому это понадобилось.