Сергей Ильичев - Заветный Ковчег

Дмитрий, глядя на небо, задумался.

Таким вот образом эта нечаянная встреча мальчика с теми, кто и являл собой историю своего народа, привела его к тому, что он всю свою дальнейшую жизнь связал с этой самой историей…

С того прошло шестьдесят лет.

В подобное же раннее утро, несмотря на летнюю жару, один из залов заседаний Академии наук был, как говорится, забит под завязку. Вместе с учеными мужами отдельными стайками располагались их ученики и последователи, журналисты и просто любопытные до разного рода сенсаций – старожилы вековых древностей, когда-то сами бывшие молодыми и горячими в познании того, что относилось к преданиям старины глубокой. И сейчас, даже будучи на пенсии, позволяли себе не без доли иронии послушать тех, кто свято верил в непогрешимость уже своих истин…

Непременный и бессменный секретарь секции профессор Иволгин начал заседание.

– Господа! Прошу рассаживаться. Мы начинаем очередное заседание нашей секции, посвященное теме Древней Руси. Надеюсь, что вы уже ознакомились с материалами рейтинга наших социологов и заметили, что, по данным социологических опросов, внимание общества приковано к проблемам древней истории нашего Отечества гораздо больше, чем к таким традиционным темам XXI столетия, как события Октябрьской революции и Великой Отечественной войны. Это и понятно. Именно в Древней Руси переплетены единые корни восточнославянских народов, разделенных, а точнее, просто перерубленных ныне в угоду политической обстановке.

И прискорбно, если судить по тому объему псевдонаучной и даже художественной литературы, что на этой теме паразитирует большое число неучей и просто шарлатанов. А я бы даже сказал – лжепатриотов и псевдоученых, которые пытаются выдавать желаемое за действительное, потрясая доверчивых читателей поиском истоков русского народа то в Шумере, то в Вавилоне и намекая при этом на якобы имеющиеся рукописи «руссов», датированных многими веками до нашей эры…

Совершенно случайно узнавший об этом заседании секции и оказавшийся-таки на этой встрече бывший профессор Тверского университета, доктор исторических наук Дмитрий Виленович Ардашев всматривался в лица знакомых ему ученых, мысленно уже понимая, как будет проходить само заседание, кто и что скажет, как и в каких словах завершится «защита» кровных интересов академиков, по чьим учебникам вот уже несколько десятилетий учится вся страна…

Сам он вот уже более двадцати лет жил в небольшом городке с названием Удомля, знаменитом на всю страну лишь тем, что там расположена Калининская атомная станция, и все эти годы занимался с мальчишками вопросами краеведения, изучая свой край, места, в которых родился и где прошло его детство. То есть, выйдя в годы перестройки на заслуженный отдых, наконец-то смог всего себя посвятить тому, о чем мечтал еще с детства, – изучению истории родного края. Однако же не будем забегать вперед. Всему свое время…

– Мы, ученые-историки, – уже возглашал академик Криницын, – не можем согласиться с огульным утверждением того, что история Древней Руси как феномен является обширным белым пятном нашей истории, что нами игнорируются целые столетия истории древнейшей России. Думаю, что одна из причин такого отношения коренится в недостатках самого процесса школьного образования, когда школам дали право самим определять, по каким программам им учить наших детей…

«Ну, этот уже не остановится», – подумал Ардашев и вышел в фойе, чтобы взглянуть на подборку последних публикаций по данной теме, размещенную на стендах зала заседаний.

Он уже знал, что вопросы, связанные с проблемами происхождения Древнерусской державы, заинтересовали и главу нашего государства. В 2001 году президент России В. В. Путин по итогам своего визита на северо-запад страны собрал в Кремле известных историков и поставил перед ними задачу: попытаться выяснить, насколько применим опыт Древней Руси в формировании новой идеологии Российского государства.

Массив первоисточников по этому периоду будущего государства Российского несопоставимо мал по сравнению с комплексом документов последующих веков.

И в этой связи большую ценность представляет каждый новый источник, способный добавить новые штрихи к уже известной картине древнерусской истории. Трудами и результатами последних исследований археологов, лингвистов, фольклористов, этнологов и антропологов наши представления об истории Древней Руси принципиально меняются. В этом благородном исследовании есть и доля самого Ардашева… Но вот дадут ли ему сегодня слово для выступления?

Когда Дмитрий Виленович вернулся в зал, выступал доктор исторических наук Назаренко.

– Феномен, называемый нами Древнерусским государством, – явление если не типичное для Европы того времени, то, во всяком случае, далеко не исключительное. Не мне вам рассказывать о существовании различных политических образований, в своем развитии повторивших многие черты политического строя, которые мы почему-то привыкли считать исключительно и специфически древнерусскими. Возьмите для примера Франкскую державу эпохи Меровингов. Да и государство Каролингов при всей своей этнической пестроте сохранялось в качестве единого политического образования в течение нескольких веков только лишь по той причине, что управлялось одной династией…

«Снова, словно затертая пластинка, мы говорим об одном и том же. Вместо того чтобы искать то, что объединяет и сближает, ищем лишь то, что противоречит и рознит, выискивая нестроения, а по сути, думаем и живем в науке по лукавому принципу: разделяй и властвуй, – думал Ардашев, глядя на серьезные лики ученых мужей. – Но можно ли, например, разделять между собой степень этнокультурного и политического, говоря о единстве Древней Руси, если даже с наступлением удельной раздробленности, приведшей впоследствии к автономии земель и княжеств, продолжали нарастать явления и процессы, скрепляющие единство народа, а значит, культурное и духовное единство самого государства. И если после смерти Ярослава Мудрого и распада Древнерусского государства о длительном политическом единении древнерусских княжеств говорить не приходится, тем не менее продолжительные мирные и соседские отношения между князьями имели место. Не говоря уже о храмовом строительстве и начале книгопечатания…»

А член-корреспондент РАН Макаров уже вновь талдычит о сопоставлении каких-то ресурсов севера и юга. «В эпоху походов на Киев, – говорит он, – ресурсы юга были намного мощнее – больше населения, больше воинской силы, больше продуктов»…

И так далее. И все никак не может понять, почему же бедный север всегда оказывался «более конкурентоспособным» и почему направление походов происходило именно с севера на юг, а не наоборот.