Сергей Ильичев - Танцы с дьяволом

И когда Стас втайне от друга погорел на таможне, где служил, взяв, по сути, крупную взятку для поддержания своих же собственных штанов, то за молчание и с последующим продвижением по службе его повязали наркотиками. С того дня все и понеслось, как снежный ком, под который в конце концов и угодил уже сам Иоанн. Когда Стас сообщил ему, что его крестницам грозит опасность, если он не поможет переправить из-за бугра небольшую партию наркотиков, то именно Иоанн, пытаясь спасти Стаса и его детей, предложил использовать для этого случая футбольный мяч. Но это было только прелюдией к большой игре, которую с ними затеяли.

Когда ребята поняли, что сойти с крючка стало практически невозможно, то Иоанн предложил следующий ход, гарантирующий, как ему тогда казалось, безопасность детям. Им удалось путем многоходовых комбинаций собрать большую партию наркотиков, сделав необходимые подмены и укрыть ее в известном лишь Иоанну месте.

А потом он, как я узнал от него уже позже, в зоне, вроде бы нечаянно перепутывает мячи и засвечивает себя на таможне с наркотиками, понимая, что пока он будет под следствием, Стас сумеет как-то обезопасить детей. Но Стас, к сожалению, и вероятно, все же по жадности решил перед своим исчезновением реализовать то, что оставалось у него на руках, и, естественно, засветился.

Утром Стас с женой и детьми вышли из подъезда нашего дома. В этот момент раздается звонок его мобильного телефона. Он начинает с кем-то вести переговоры. А жена, волнуясь, что дети опоздают в школу, забирает у него ключи от машины. Он лишь целует ее в щеку и направляется к подъезду, продолжая разговор, когда за его спиной раздается мощный взрыв…

Когда друзья, выразив ему свои соболезнования, разошлись, Стас медленно пошел к выходу с кладбища. Его взяли сразу же после похорон при выходе с кладбища. Он недолго молчал и все свалил на моего сына. Но после этого и сам прожил-то всего несколько минут.

Иоанн тогда ничего об этом не знал. Его в тот момент уже пустили по этапу. И он искренне надеялся, что Стасу удалось увезти и спрятать девочек. По крайней мере он за это молился.

И тут в разговор вступает заинтересованный услышанным Санников.

– Если принять во внимание, что груз, который в ходе своей комбинации спрятал Иоанн, как я понимаю, весит не один десяток килограммов, то возможность потери такой суммы не могла не заставить поднять на ноги всех в поисках возможных путей для досрочного освобождения вашего сына?

– Как я узнал позже, в этом деле пересеклись интересы нескольких групп. Но вернемся, пожалуй, на Магадан, где меня препроводили в кабинет начальника зоны. Какое-то время я просидел в одиночестве, пока не отворилась внутренняя дверь и не вошел сам начальник зоны. Это был уже немолодой и битый жизнью подполковник. Дневальный принес поднос с двумя стаканами, несколькими бутербродами с колбасой и сыром, сахарницу с колотым сахаром и пачку печенья. И вышел. А подполковник взял свой стул и сел напротив меня.

– Уж и не чаяли такого подарка на Новый год…

– Что-то не так? – спросил я его.

– Пока что нет, но чувствую, что очень скоро произойдет нечто неординарное. И связано это, как мне думается, с вашим появлением здесь. Вы ведь сюда приехали спасать своего сына, как я понимаю?

– Если вы имеете в виду спасение его души, то да. Его мать и моя жена ушла из жизни, когда ему было пять лет. Он у меня единственный. И я все оставил, чтобы быть с ним рядом.

– Вы уж извините, что так говорю, служба обязывает все знать. А может быть, и не стоит огород-то городить?

– Если вы о строительстве часовни, то все уже оплачено и после новогодних праздников начнут завозить материал. Считайте, что это моя безвозмездная жертва. Возможно, что через эти самые проклятые деньги я и не заметил, как сына потерял.

Часы показывали без четверти двенадцать. Начальник встал и достал из книжного шкафа бутылку еще советского шампанского. Шумно откупорил. Искристое вино полилось через край. И наполнил оба стакана.

– С приездом и с Новым годом! – сказал он.

– Слава Тебе, Господи! – молвил я.

И мы вместе с ним выпили.

– Вы с дороги, вероятно, устали? – сказал он мне тогда. – Вас проводят в отведенную для вас комнату. Отдохните, а завтра с утра сможете осмотреться и подобрать место для строительства часовни.

Санников уже полулежал на гостиничном диване, продолжая слушать рассказ священника.

– В ту новогоднюю ночь, как позже выяснилось, не смогли заснуть ни я, ни мой сын Иоанн, ни начальник зоны. Мы все словно бы предчувствовали, что приближается какая-то беда, но вот с какой стороны она грядет, пока никто еще не знал. Иоанн в тонком сне видел, как словно в гигантскую паутину попали лопасти какого-то вертолета, вспыхнувшего как свечка. Я всю ночь проворочался, думал о том, что скажу сыну при встрече. А подполковник посчитал дни, оставшиеся до выхода на пенсию, и каким-то внутренним чутьем понял, что грядет большая беда и что до спокойного ухода он, возможно, еще и не доживет.

Всю ту ночь шел мокрый снег. Гремел гром. На горизонте видны были зарницы. Из-за ненастной погоды на низкой высоте неизвестный вертолет напоролся на линию высоковольтной передачи и действительно вспыхнул, как мотылек.

Об этом свежевыбритый подполковник услышал утром от дежурного по зоне старшего лейтенанта Ветрова:

– Утром по милицейской волне было передано, что в нашем районе неизвестный вертолет с группой вооруженных людей потерпел аварию. Предположительно, что все пассажиры, включая экипаж, погибли…

– Вот и начинается новогоднее шоу-представление! Усильте караул по всему периметру зоны. Три дня не выводить людей за территорию и никаких свиданий…

– Слушаюсь, товарищ подполковник!

Эта гибель вертолета и людей почти на три месяца отодвинула выполнение детально разработанной кем-то из высшего эшелона МВД тайной операции по возвращению Иоанна в Москву. Подробности ее мы так никогда и не узнали. И естественно, она не могла не заинтересовать особый отдел ФСБ, который контролировал, не афишируя, естественно, дело о наркотиках Ивана Боголюбова. На Магадан в тот же день был командирован старший следователь для встречи с моим сыном.

А утром мы вместе с подполковником осматривали территорию зоны в поисках места для установки часовни. Далеко ходить и не пришлось. На крутом высоком берегу была выгорожена и уже забетонирована площадка. Лучшего места и не найти.

– Здесь был памятник Иосифу Виссарионовичу, – начал рассказывать начальник зоны. – Нашелся и хороший скульптор среди заключенных. Но когда в конце шестидесятых я был направлен сюда еще молоденьким лейтенантом, то вместо стоящего над утесом Сталина здесь был уже сидящий за столиком Хрущев. Слава Богу, что скульпторами нас Господь и далее не обделял. Потому что вскоре на этом же месте уже возвышался Леонид Ильич Брежнев с двустволкой на плече. Вот только Ельцина сделать не успели. Все никак не могли решить, в каком виде: на броневике или дирижирующим оркестром?