Марина Бойкова-Гальяни - Проспект на Невском: 22 автора, которых нужно знать (сборник рассказов)

Мужчина жил в однокомнатной холостяцкой квартирке.

– Неплохо, чистенько.

– Лишь ночую, а так постоянно на работе, вожу продукты, дело прибыльное.

Роман открыл бар, наполненный огромным количеством разномастных бутылок:

– Коньяк «Наполеон», водка, виски, ликер «Бенедиктин», мартини. Выбирай, милая.

– «Наполеон»? Еще не пробовала. Настоящий?

– Обижаешь. Смольный обеспечиваю. Только отборный продукт. В магазинах – шаром покати, а у меня – полная чаша! Дефицит на дефиците.

Банкет затянулся: ночью явились приятели, которых Роман едва помнил, выпили, затем испарились.

Занимались любовью почти до самого утра, и едва она заснула, вконец обессилев, затрещал будильник:

– Гестапо? – простонала Стелла. – Боже, ни минуты покоя!

– Отдохнем на том свете, дорогая. Спи, чайку хлебну, и на службу.

– Воскресенье, какая работа?

– Уф, тяжко. Попробую взять отгул, но явиться надо.

Сквозь пелену сна звон ложечки о чашку.

– Стелла, затвори дверь, ухожу.

Покачиваясь, девушка поднялась, вышла в коридор, зевая:

– Голова трещит, столько выпили.

– Да уж, – улыбнулся Роман, – сердце кувыркается, еще этот чай, тошнотворное состояние. Рюмаху бы!

Он поставил чашку в раковину, потянулся:

– Что-то нехорошо мне… – схватился за сердце и рухнул на пол.

– Роман, не придуривай, – хихикнула Стелла.

Мужчина не шевелился. Она опустилась на колени, приложила ухо к его груди. Но кроме отчаянного стука собственного сердца, ничего не услышала. Девушке показалось, что грудь Романа едва заметно поднимается. Она выпила коньяка и присела за стол. Вот придурок!

– Эй, студент! Мне такие шутки не нравятся.

Она подошла к Роману и присела на корточки:

– Очнись! – потрясла его за плечо и вдруг предположила: не умер ли?

Стелла никогда не видела покойников и не имела понятия, как вести себя в данном случае. Ей пришло на ум, что хорошо сделать искусственное дыхание рот в рот, но и это она видела в фильмах и точно не знала, как правильно. Тем не менее зажала Роману нос и попыталась сильно впустить воздух, потом сделала массаж сердца. Кажется, так. Еще и еще.

Бесполезно. Пот скатился вдоль позвоночника. Девушка впала в ступор, онемела. Прошла минута, еще минута. Наконец, шевельнулась первая здравая мысль:

– Надо вызвать неотложку!

Стелла бросилась к телефонному аппарату, но тот был нем.

– Вчера звонил ведь! – Она потянула за шнур, и тот вытащился вместе с розеткой. Подбежала к входной двери: закрыта на ключ. Дрожащими руками обшарила карманы лежащего. Портмоне. Открыла – ахнула! – пачка денег, и все сторублевки. Взяла одну, подумала и добавила еще две. Что же она, даром мучается? Но где ключ? Плащ, куртка? И там нет. Где же, где? Теперь Стелла не сомневалась, что Роман мертв и надо бежать из этой квартиры любой ценой. Но при чем здесь цена? Сядь, успокойся, подумай, где может оказаться ключ.

– Черт, черт, поиграй да отдай! Глупо, детсад какой-то.

Наконец, обыскавшись, она обнаружила ключ в баре, между бутылками виски:

– Молодец, чертяка, спасибо, рогатый!

Поискала монету, но найдя, вспомнила, что милиция и скорая вызываются бесплатно. Оглянулась на тело: а вдруг тревога ложная и мужчина хорошо притворился? Губы Романа подернулись легкой синевой. Она дотронулась до его груди: теплая, но едва заметный холодок! Девушку передернуло: одна в квартире с трупом! Сжала в руке ключ: скорее на волю! Ключ легко вошел в замочную скважину… и все! Ни вправо, ни влево! Как она ни старалась.

– Тони Вендис, – осенило ее, – ключ подменили. Надо смотреть под ковриками!

Стелла вновь принялась за поиски, но в доме не было больше ключей. Даже пот прошиб: ей не вырваться! А балкон?

Девушка открыла балконную дверь, глянула вниз: высоко!

– Меня обвинят в убийстве, как в том фильме!

Настенные часы пробили восемь. Улица была пустынна: еще бы, воскресенье, восемь утра в спальном районе. Топор! Если отжать дверную коробку топором! Она вновь устремилась на поиски. Но в доме не было топора, зато нашлась монтировка. Увы, слишком узка дверная щель.

Стелла опустилась на стул в кухне, боязливо косясь на труп, прислушиваясь. Шум сверху: кто-то спускался по лестнице. Этаж последний… какая, к черту, разница? Она подбежала к выходу и заколотила в дверь, крича:

– Пожалуйста, человек, помогите! Эй!

Шаги, казалось, на минуту замерли, но больше не возобновились. Но ведь она явственно их слышала. Прижалась ухом к двери и вроде бы уловила чужое дыхание, тихий звон связки.

– Э-эй! – тихо окликнула.

А если ключ подменили ночные гости?

Девушку охватил первобытный ужас. Она схватила монтировку, вбежала в комнату, притаилась за дверью и стала ждать.

Ключ тихо повернули. Мягкий скрип половиц, но не слышно шагов незваного гостя, потому что идет крадучись.

Дверь в комнату отворилась. Мужчина в черном капюшоне присвистнул:

– И где Роман? Что ж, сегодня повезло парню, мокрого не будет.

Подошел к балкону, выглянул и махнул кому-то рукой. Стелла шевельнулась, ей показалось, что самое время «делать ноги», но проклятый каблук заскользил по навощенному паркету, и она едва удержалась на ногах.

Мужчина обернулся и в мгновение оказался рядом:

– Вот так сюрприз! Девка! А Роман где?

Стелла завела руку с монтировкой за спину, перевела дух:

– Роман ушел на службу. Вы его друг?

Незнакомец расхохотался:

– Друг? Скажешь тоже. Брат молочный.

– Мне домой.

– А я думал, развлечемся.

– Правда, в другой раз.

– Сейчас и дружок мой придет. Слышишь, лифт едет? – Мужчина повернулся затылком, и в этот момент Стелла изо всех сил опустила монтировку ему на голову. Тот охнул и повалился на пол.

Стелла бросилась к входной двери.

На площадке хлопнула дверь лифта, и перед ошеломленной девушкой предстал уродливый громила.

– Куда, сучка? – зажал ей рот и, схватив под мышки, втащил обратно в квартиру. Там, в полутемной прихожей, сняв одной рукой с себя шарф, соорудил из него кляп для Стеллы и захлопнул дверь.

– Цыц, кому сказал? Шаг влево, шаг вправо – расстрел на месте!

Взгляд его упал на лежащего в луже крови подельника. Он затравленно обернулся в поисках загадочного убийцы.

– Черт! – глянул за шторами. – Ну, дела.

Сорвал одеяло с кровати, разодрал простынь. Усадив Стеллу, крепко связал руки и примотал ее к стулу.

– Где убийца?

Стелла показала глазами на комнатный проем. Гигант метнулся на кухню, и Стелла услышала яростный шепот:

– Бля… О, попал!

Звяк, звяк, звяк… Девушка поняла, что он наливает себе выпивку, рука трясется, бутылка стучит по стакану:

– Господи, господи, прости меня, спаси, Боже милостивый! Клянусь, я стану другой, хорошей. Пожалуйста! Никогда больше я не буду стервозой, не буду врать. Искуплю грехи поведением! – Она подумала немного, вспомнив, добавила: – Верну триста рублей, которые вытащила у покойника. Только скажи, Господи, зачем мертвецу деньги? Ой, что я говорю?