Марина Бойкова-Гальяни - Проспект на Невском: 22 автора, которых нужно знать (сборник рассказов)

– Нет. Меня узнавали, подходили, но… Ничего особенного.

– Люди обращали внимание по большей части на вас? Или на вашу супругу?

Элан дернулся, серое лицо стало мертвым. Помню, я удивился, отчего он не сядет, а продолжает стоять. Ведь того и гляди свалится. Хотя, если честно, мне было плевать, как он себя чувствует, – я с мрачной яростью ждал, что он скажет.

– На Кэтрин многие смотрели. Она очень красивая. – Он помолчал и с мазохистским стремлением к точности добавил: – Была.

– Обвиняемый тоже уделил ей внимание?

– Да.

– Как это произошло?

– Мы стояли на площадке Третьей Лестницы – мы с Кэтрин. Оттуда хороший вид на парк и реку. Ленвар Техада поднялся на площадку после нас и прошел дальше.

– Как вам стало ясно, что он интересуется вашей женой?

– Он пересек площадку, поднялся на пару ступенек и оглянулся.

– Надолго задержал взгляд?

– Нет. Просто оглянулся – и все.

– Но вы это заметили. Что выделило его из общей массы гуляющих?

– Н-не знаю, – ответил Элан с заминкой. – Я не берусь это объяснить.

Тут прокурор стал вкапываться, а Элан стоял на своем. Скорее всего, он запомнил меня случайно. Но я вам скажу, почему оглянулся. Смотрел я вовсе не на Кэтрин, а на Элана. Что-то меня в нем задело, когда проходил мимо, удивило. Честно говоря, я его не узнал – увидел-то сперва с затылка – однако в нем было нечто неуловимо странное. Он светился: так падало солнце, что от волос исходил золотистый свет. И еще казалось, будто Элан не стоит на камнях площадки, а парит в воздухе в сантиметре над ней. Как может человек висеть в воздухе? И вообще парень был какой-то чудной, хотелось к нему присмотреться. Я обернулся; Элан глядел прямо на меня и светился на солнце. А его жену я просто-напросто не заметил: рядом толпился народ, мельтешили поклонницы рекламного героя.

Вот и все; однако Элан был неколебимо убежден, будто я пялил глаза на Кэтрин.

– Что было дальше? – продолжал прокурор. – Вы поднялись по лестнице на самый верх?

– Да. – Элан опять надолго замолчал.

Я думал, он упадет. Судья предложил ему сесть, но он будто не слышал.

– Наверху вы снова встретились с обвиняемым?

– Да.

– Расскажите суду, как это произошло.

– Ваша честь, свидетелю плохо, – подала голос мадам Шульц. – Я предлагаю объявить перерыв в заседании.

Элан встрепенулся.

– Не надо. Я расскажу… Ваша честь, позвольте, я расскажу, – просил он настойчиво, словно боялся, что в другой раз не хватит духу солгать.

– Разрешаю, – уступил судья. – Сядьте же, господин Ибис.

И опять-таки он остался стоять, лишь тяжело оперся о барьер.

– Мы поднялись и повернули налево. Хотели посмотреть Бронзовую беседку; у Кэтрин это любимое место. Прошли по аллее, а потом Кэт предложила сократить путь. И свернула на тропу, которая уходила вниз по склону.

– Ей никто не подсказал дорогу?

– Нет. Она хорошо знает Горный парк.

– Вы шли по тропе друг за другом?

– Рядом. По сторонам высокие кусты, но места для двоих хватает.

– Вы держали жену под руку?

– Мы шли, обнявшись.

– Продолжайте.

– Затем я увидел, что навстречу поднимается человек. Тот самый, который оглянулся на лестнице.

– Вам не показалось странным его появление?

– Нет.

– Вы не почувствовали опасность?

– Нет. Он посторонился, прижался к кустам. Но все равно нам было не разойтись; я отпустил Кэтрин и прошел вперед.

– Вы миновали обвиняемого?

– Да.

– С каким выражением на лице он стоял?

– Он смотрел на Кэтрин, и у него были большие глаза.

– Что вы хотите сказать? Он смотрел расширенными глазами? Напряженно, испуганно?

– Нет. Он глядел на нее снизу вверх. От этого у людей делаются большие глаза.

– Что было дальше?

– Я сделал несколько шагов вниз. Три, четыре… Потом услышал вскрик и хруст веток. Обернулся и увидел, что они упали в кусты. Бросился назад. Кэт отбивалась, а он обнимал ее рукой за шею.

– Что вы сделали?

– Закричал. Попытался его оторвать. Они боролись внутри куста… Он левой рукой душил Кэт.

– Что обвиняемый делал правой рукой?

– Пытался стянуть ей шарф на шее. Или разорвать.

– Так стянуть или разорвать?

– Не знаю. Он тянул, а ткань рвалась.

– Что вы делали в это время?

– Старался добраться до него и убить, – отчетливо вымолвил Элан.

– Каким образом? – по инерции спросил прокурор.

– Ваша честь, – привстала с места мадам Шульц, – намерения свидетеля…

– Да, я хотел его убить! – Впервые выдержка ему изменила. – Потому что он убивал мою жену!

Судья умиротворяюще постучал молоточком.

– Вы пытались ее освободить? – спросил прокурор.

– Да. Но он держал Кэтрин, как медвежий капкан. Это длилось… мне показалось, очень долго. Наверное, секунд семь, десять.

– Как вы можете судить о времени?

Элан подумал.

– Никак. Не знаю, сколько.

– Вам удалось освободить жену?

Он помолчал, глядя прямо перед собой. Руки сжались в кулаки.

– Кэт затихла – и я понял, что она мертва.

– Где они находились в тот момент?

– На тропе. Я уже вытащил их из куста. Она билась, желая вырваться. Ударилась головой о камни…

– В каком положении был обвиняемый?

– На… сверху. Навалившись ей на грудь.

– Что он делал?

– По-прежнему сжимал шею. А другой рукой шарил по груди. И пальцы у него были… сонные.

– Поясните суду, что это значит.

– Просто – сонные. Вялые, медленно двигались.

– Что делали вы?

– Пытался его убить, – выговорил Элан бесстрастно. – Я хотел, чтобы он отпустил Кэтрин.

Если бы его спросили о подробностях, он бы поведал, что со всей силы бил меня по голове – я читал это в его показаниях.

– Вернемся немного назад, – сказал прокурор. – Вы услышали за спиной вскрик. Чей?

– Кэтрин.

– Вы слышали голос обвиняемого?

– Нет.

– Ни стона, ни ругательства?

– Только быстрое дыхание.

– Вы понимали, чего он хочет?

– Нет, – решительно заявил Элан. – Сначала я подумал, что он хочет ее изнасиловать, но это было не то.

– Что вам дает основания так говорить?

– Он не прижимался к Кэт бедрами, не пытался подмять под себя. Он душил ее, но не так, как душат, когда хотят убить. Не пальцами обеих рук, а одной левой, согнутой в локте.

– Вы понимали, что ищет обвиняемый у нее на груди?

– Мне казалось: он хочет порвать одежду и добраться до тела.

– У вашей жены была на груди какая-нибудь отметина? Шрам, родимое пятно?

– Нет.

– Что было на ней надето?

– Плащ, платье и шарф. Белье и туфли.

– Какие-нибудь драгоценности?

– Кэт не носила дорогих украшений.

– Что из украшений было на вашей жене в тот день? Укажите подробно.

– Эмалевые сережки, ожерелье из камня, эмалевый перстень и обручальное кольцо. И часы со стразами в браслете.