Марина Бойкова-Гальяни - Проспект на Невском: 22 автора, которых нужно знать (сборник рассказов)

– Хорош мычать, сука! – Громила вошел со стаканом в руке, присел на другой стул. – Ты подруга хозяина?

Стелла кивнула.

– Угу. Значит, поможешь найти тайник. Где хозяин деньги прячет?

Стелла яростно помотала головой.

– Не хочешь говорить? Может, запереть с двумя трупами?

Слезы хлынули из глаз девушки.

– Мерзко воняет вся история, но если не скажешь, вонь станет оч-ч-чень невыносимой. Придется убить тебя.

Стелла мычала.

– Не знаешь? Тогда буду сам искать, а ты молись Богу, чтобы я нашел клад. Интересная деталь, если хозяин пришил Братана, то кто убил хозяина?.. Кажется, догоняю…

Взгляд Громилы остановился на Стелле, двинулся по комнате, рассматривая детали:

– Так-так! Интересно… – пальцем указал на монтировку.

Стеллу затрясло.

– Господи, спаси, я буду хорошей, Господи, Господи, умоляю!..

Мужчина хлопнул себя по лбу:

– Дурак! Ой, дурак. Ясно, как день. – Он сорвался с места. – Одна деталька!

Побежал на кухню, сразу вернулся и навис над девушкой:

– Хозяин-то окоченел, мертвяком уж давненько! А я, козел, трупака на себя хотел оформить! Уфф! – дернул Стеллу за волосы.

Подошел к бару, открыл, достал бутылку виски, наполнил стакан до половины, выпил и вернулся на кухню.

Стелла слышала, как роется по шкафчикам, открывает духовку, холодильник. Ее сердце все больше наполнял ужас. Как ни странно, перед внутренним взором периодически мелькали кадры из фильма, что она видела до странных событий. Она пыталась искать ключ, некий код от этой истории, мистическую связь. На ней тоже труп убийцы! Как и на Марго!

– Пусть найдет деньги, драгоценности, все, что ищет. Лишь бы убрался из квартиры! Кричать не смогу, зато буду стучать пяткой в пол, и кто-нибудь явится, спасет меня! Обязательно!

Стелла пошевелила руками, стараясь определить, насколько крепко связана. Только не почувствовала ничего, так они затекли. Еще пара часов, и можно ампутировать. Голова пошла кругом, и девушка провалилась в черноту небытия.

Первое, что она думала, приходя в себя: это сон, кошмарный сон. Только почему ей не шевельнуться, не разлепить губ, и зевота ищет, куда вырваться? Испугавшись, открыла глаза.

Громила рылся уже в комнате. Рядом, на столе пахло едой, и Стелла ощутила боль в пустом желудке. Бутерброд с бужениной!

– Сберкнижка, – удивленно сказал вор, полистал, – двадцать тысяч на Быкова Романа. Гад! А Митьке говорил, на предъявителя. Дерьмо папаша! Блин, – стукнул себя ладонью по губам, посмотрел на Стеллу, которая быстро прикрыла веки. Удовлетворенно хмыкнул: – Думай, думай, еще где может… Ха!

Снова вышел из комнаты. Девушка поняла, вор в туалете, но не по нужде.

Через несколько минут потряс Стеллу за плечи:

– Эй, очнись, подруга!

Она открыла глаза: перед ее носом маячил полиэтиленовый пакет.

– Как думаешь, что в нем? Деньги?

Стелла кивнула.

– Проверим!

Громила развернул пакет и высыпал на стол драгоценности. Стелла восхищенно пискнула. Тот ссыпал находку в свой пакет и уложил в сумку-трансформер. Почесал затылок:

– Кажется, все… кухня, комната, туалет. Кухня, комната, кухня. Так-так, но не совсем. Дурак! Стенной холодильник, вот балда!

Вышел на кухню, и через пару минут Стелла услышала торжествующий возглас. Обрадовалась.

Преступник вошел, постоял с минуту около девушки:

– Ладно, сиди не рыпайся.

Положил маленькую книжечку в сумку, двинулся к входной двери и замер, прислушиваясь.

Резко позвонили в квартиру, еще, еще. Стелла задрожала, потом в душе девушки родилась надежда.

– Отец на работе, без толку названивать.

– Черт, и как я о ключе не вспомнила?

– Ладно, что толку воду в ступе толочь. Придется возвращаться за ключом.

Громила облегченно вздохнул. Хлопнула дверца лифта. Бандит перекрестился. Немного переждал, отворил дверь ключом, взятым в штанах мертвого приятеля, и ушел, закрыв Стеллу наедине с покойниками. Она заскулила, как собака на привязи, и едва не обмочилась.

Оставалось ждать возвращения людей. Девушка задремала.

Спустя час или чуть больше громыхнул дверью лифт. Стелла очнулась и услышала, как в замке повернули ключ. Кто-то прошел в кухню:

– Мама! – звук падающего тела.

– Роман! Дочка, очнись!

Шаги. Немолодая женщина вбежала в комнату, где привязанная к стулу, мычала девушка. Визг хлестнул Стеллу, девушка умоляюще возвела глаза вверх. Но ее вовсе не торопились отвязывать.

– Мама! – на пороге появилась юная особа.

– Гуля, не входи!

Но было поздно. Едва вступив на порог, невинное создание вскрикнуло едва слышно и упало в обморок рядом с трупом вора. Мать грозно воззрилась на Стеллу, потом присела на корточки возле дочери:

– Доченька, милая, – похлопала по щекам. – Телефон!

Стелла наблюдала за происходящим. Мать повторила ее, Стелы, действия, потянув за шнур. Дочка, тем временем очнулась, увидела труп и лужицу крови, снова потеряла сознание.

Мать прошла в ванную, вернулась с мокрым полотенцем, приложила ко лбу дочки. Та открыла глаза:

– Мама?

– Гуля, телефон не работает, нужна твоя помощь. Не смотри по сторонам, иди на улицу до первого автомата: ноль два! Запомнила? Ноль два!

– Милиция?

– Да. Скажи, в квартире два трупа. Только не падай! Два трупа. И связанная девушка!

Стелла истерично завыла, кивая головой, застучала пяткой в пол.

– Тихо! – велела женщина. – Приедет милиция, сами решат, что делать.

Она помогла дочери встать, проводила под руку за дверь.

Прошло минут пять-семь. Дверь открылась, будто по мановению волшебной палочки, и вошел мужчина.

– Митя? Ты что делаешь здесь?

– Отец сказал забрать сберкнижку на предъявителя. На двадцать тысяч! А это что? – уставился на Стеллу.

– Нас опередили! – Женщина показала пальцем на покойного вора.

– Кто это?

– Гуля звонит в милицию. Они разберутся.

– А деньги?

– До приезда милиции ничего не трогать! Понял, сынок?

– Бля! Мне долг отдать, кровь из носу! Где Батискаф?

– Отец мертв. – Женщина поднесла руку к горлу, преодолевая спазм. – Там! В кухне!

– Я все-таки пороюсь!

– Нет, я сказала! У меня тоже очередь на машину горит. Ромка десять тысяч в тайном месте для меня оставил.

– Глупо! Мы родственники! Имеем право!

– Так. А почему это тебе двадцать?

– Не отдам долг, счетчик включат, понятно? День – пятихатка! Усекла, маман?

– Сам виноват! Не играй! – Она помолчала, соображая. – Это что ж получается, тебе все, а твоей сестре – ничего? Врешь, Митька! Папка дочь не обидит. А насчет тебя он говаривал: – Не давай, мать, денег Митьке! Это все равно, как в унитаз спустить. Вот что говорил твой батька.

– Постыдись, тело бати еще не остыло, а ты уже о деньгах печешься. Знал отец, когда разводился, что алчную бабу пригрел. Эх, мать!