My.Self. Harmony. - Маленький Принц

По его лицу заструились прохладные тоненькие ручейки. Мальчик с удивлением вытер их с щёк и посмотрел на зависшую на пальце каплю в лунном свете. Он никогда ещё так часто не плакал. Максимум, один раз в месяц, когда кто-то бил его по ноге или неприятные мысли лезли в голову. Он был сильным, очень сильным. А сейчас, когда наступила ночь, на него напала слабость. Он хотел побыть в безопасности хоть раз, чтобы не ждать того, что откроется дверь, и внутрь влетит Джаред со своим огромным кухонным ножом. Ему хотелось объятий Джимми, когда забываешь обо всём на свете и чувствуешь себя так хорошо, как давным-давно не было. Может, у него начинаются проблемы с психикой, потому что он не ел уже два или три дня? Даже эти помои способны были заставлять его хоть как-то держаться на плаву, а вообще без еды… Кай боялся, что скоро не сможет подняться с пола. Пока урчания в желудке не тревожили его, равно как и лёгкая ноющая боль. Но скоро и это могло дойти до предела. Воды в кружке тоже было недостаточно, чтобы утолить жажду. Может, стоит перебороть страх и подняться в столовую? Нет уж. Хоть рука и перестала болеть, но новую рану мальчик не хотел получить, это уж точно.

Он прикрыл влажные глаза, когда на горизонте появились первые яркие полосы, осветившие стены комнаты. Сжавшись в клубочек, чтобы хоть немного согреться, мальчик задремал. Во сне на пол приземлилась последняя пухлая слеза, но не впиталась в паркетную доску, а разбилась на тысячи крошечных брызг. Колени упёрлись в живот, больную ногу начинало немного тянуть, но Каю было уже всё равно: он задремал, надеясь на то, что проснётся и всё это прекратится. Может быть, появится Джимми, протянет ему руку и уведёт куда-нибудь…

– Джим, неужели, ты настолько зациклился, что даже Корнелия тебя не образумила? – спросил Джек, отложив паяльник и сняв защитные очки, когда три друга услышали новости от Джеймса, вновь ехавшего на работу.

– Дело не в Корнелии, – ответил невыспавшийся Хэлман, зевнув, – Она сказала, что «технически» я могу вытащить малыша из приюта, но займёт это полгода. Я не могу столько ждать, ребят. Мне нужно сделать это уже сейчас.

– Как же? Обведёшь вокруг пальца социальные службы Её Величества? – фыркнул шатен.

– У меня есть зацепка. Кай сам её подкинул.

– Ну и?

– Его мать слишком торопилась отдать мальчишку этому Кроу, что даже не позаботилась о том, чтобы отвести его в больницу, чтобы ему хотя бы наложили шину, если уж не гипс. Потому что, внимание… Она не хотела, чтобы его официально отобрали, – он изображал кавычки пальцами всё время, пока цитировал.

– И что? – напрягся Кову, вновь сидя в кресле с коленками в районе своих ушей.

– А то и значит, дорогуша, – вступил догадавшийся обо всём Лука, – Что мальчик не привязан к приюту и не числится сиротой по базам.

– Именно! – Джеймс поднял указательный палец вверх.

– А ещё это значит, что ты не можешь его забрать, если ты не его мать или отец, – хмыкнул Джек, закуривая.

– Ни мать, ни отец почти за десять лет не пришли за мальчиком. А знаете, что это значит? Либо они о нём забыли, либо их просто нет. В обоих случаях я имею полное право забрать его. Правда, не теми методами, как делают это обычные люди…

– А какими же?

– Почти насильственными, после чего меня лишат работы. Но, чёрт, ребят, я не могу находиться в этом месте. Это настоящий ад на Земле. Больше никаких приютов. Лучше вернусь обратно в академию. Профессор Ка предлагал мне пойти на свою кафедру…

– Кафедра чудаковатых искусств ждёт, – едко засмеялся шатен и затушил сигарету, – Если та директриса не окажется умной и не засадит тебя за решётку за «насильственные действия».

– Нет, дружище, никто не пострадает. Может, я. Но она мне слишком нужна, поэтому я и пальцем её не трону.

– А сам мальчик? – поинтересовался Лука, пропуская сквозь пальцы пряди длинной косой розовой чёлки, падавшей на глаза, – Он знает о твоих планах, дорогой?

– Он готов хоть на скале жить, лишь бы не здесь и не с этими людьми.

– Лишь бы так, дорогуша, – хмыкнул розововолосый.

– Ждите, ребят. Я позвоню потом и расскажу, как всё прошло, – хитро усмехнулся Джеймс, отключаясь от связи и продолжая ехать по мокрой трассе: ближе к утру начался дождь.

Джимми и сам едва верил в свои шансы. Но, может, у него получится добиться справедливости. Тем более, Корнелия почти на его стороне. Если что, она смогла бы представлять интересы мальчика на суде против Шеридан и её головорезов. Так просто это дело едва ли можно было оставлять. Да и бумажную волокиту нужно закончить быстрее, чтобы жить по-нормальному, не бегая по различным инстанциям. Но Хэлман понятия не имел, как этим заниматься, поэтому его бывшая девушка без особой охоты согласилась помочь, если представится такая возможность.

Он чувствовал, как потеют его ладони при мысли о том, что сейчас ему вновь придётся заходить в кабинет, полный сигаретного дыма, где сидит эта странная женщина, похожая на старую проститутку. Несколько раз приходилось рулить одной рукой, потому что вторая соскальзывала, и вытирать пот о бедро. Может, всё не так и сложно, как кажется на первый взгляд? Он же не шантажировать её собирается, а просто поговорить, да и ему нужен только один мальчик, а не целый детский дом. Возможно, всё пройдёт очень и очень быстро – он и глазом моргнуть не успеет, как Шеридан выложит на стол бумаги, Джеймс возьмёт Кая из комнаты, и они уедут домой.

Если калека думал о том, что всё может резко измениться, стоит им с художником остаться один на один, то Джимми считал об обратном или, по крайней мере, надеялся. В нём теплилась надежда на то, что у этого забитого робкого мальчика получится поверить хотя бы ему, и он не забьётся в угол при первой же возможности, как зверёк из приюта. Хэлман полюбил его всем сердцем, насколько только оно вмещало в себя подобное чувство. Он никогда не сделает ничего плохого своему ребёнку, не будет его ругать, ни за что не поднимет руку. Он не такой, как многие взрослые. Он всё-таки художник. Эти люди могут быть странными, эксцентричными, порой шизофрениками, но все они в душе дети с невероятным полётом фантазии, умеющие горячо любить. Пусть родители и друзья не понимают его и отговаривают, но он согласен остаться один на один с мальчиком, вылечить его от физических и моральных недугов, быть его единственным другом.

Машина остановилась во дворе приюта. За окном моросил дождь, а у Джеймса, как назло, не было зонта. Парень поправил воротник своего короткого синего пальто и вылез из автомобиля. Что ж, ладно, Мать-Природа, твоя взяла. К чёрту потребный вид. Можно прийти к шефу и облезлой кошкой. Зато как свежо… Прохладно… Запах прелой листвы и озона наполняет лёгкие до краёв так, что становится нечем дышать. Успокаивающий аромат осени. Жаль, что картины нельзя наполнить чем-то подобным. Например, рисуешь дождь – от холста пахнет озоном и веет прохладой; рисуешь лес – в лёгкие врываются ароматы хвои и прелой листвы; рисуешь девушку – чувствуешь тонкий шлейф её парфюма, такого лёгкого, цветочного… Но, увы, искусство ещё не зашло настолько далеко. Поэтому работает воображение, заменяющее звуки, запахи, ощущения…