Яков Полищук - Байки из дежурки. О ментах и не только о них

Звучит команда «Вперед!», бойцы начинают медленно надвигаться на нас. При этом ритмично лупят палками по щитам – себе для ритма, нам на устрашение.

И вот тут мы все офицеры – лейтенанты, капитаны и майоры, многие и под пулями побывавшие, и на нож ходившие… поворачиваемся кругом и даем деру. Бежим. Возникает перед нами заборчик метра полтора высотой. Никогда, ни до, ни после этого, не прыгал я так легко. Едва коснувшись его руками, перемахнул на другую сторону. Да и не я один. Как птицы, взлетали товарищи и приземлялись рядом. Скоро все мы стояли в относительной безопасности. Шеренга с разгона уперлась щитами в сетку-рабицу… Прыгать в амуниции было несподручно, да и без команды…

Тут появился министерский полковник

– Трусы! – Кричал он на нас. – Марш на поле!

– Сам иди, – ответил ему кто-то из толпы. – Умный больно… С пенопластом против дубинок.

– Отставить разговоры! Марш на поле! – Орал побагровевший полковник.

Его еще пару раз послали, но вернуться пришлось. Тут в сценарии учений произошли изменения: начальство решило сперва отработать освобождение заложника.

В фанерной конструкции, изображавшей дом, разместили трех «бандитов» и «заложника» – всех их тоже изображали наши коллеги. Мы, расположившись вокруг, смотрели, как под аккомпанемент автоматных очередей (холостыми) и хлопков взрыв-пакетов в «дом» вломилась группа захвата. Что происходило внутри, мы не видели, но вскоре к месту подъехала дежурившая рядом «скорая» и в неё двое ОМОНовцев, поддерживая под руки, провели одного из «террористов». Его лицо было залито кровью.

– Перестарались волкодавы, – сказал кто-то в толпе, – разбили парню башку…

– Интересно, дадут ему больничный?

– Блин, они сейчас нас так же месить начнут…

Нас снова построили и объявили, что сейчас будут не просто разгонять, но еще и отлавливать «зачинщиков беспорядков». Чтобы отличить в толпе этих самых «зачинщиков» от простых бузотеров, на них решено надеть красные повязки… По одной на каждую руку. Полковник прошелся перед нами, выбирая тех, кто, по его мнению, был наиболее похож на «зачинщика». Мне, конечно, «повезло» – я попал в число избранных и получил свою красную метку… Пока начальство строило и инструктировало бойцов, мы с остальными «зачинщиками» провели короткое совещание. Решили: во избежание получения дубинкой по башке, переломов рук, ног и другого членовредительства противника не злить, не сопротивляться и сдаваться ему как можно быстрее.

И вот… Куликовская битва… Фермопилы… Толпа «демонстрантов» против фаланги закованных в броню ОМОНовцев и солдат… А перед толпой – несколько одиноких фигурок с красными повязками… Команда: «Вперед!» Противник надвигается, мы медленно пятимся… Еще одна команда, шеренга в нескольких местах размыкается, выпуская из себя группы захвата. Здоровенные «волкодавы» по трое выскакивают вперед, крутят «зачинщиков» и утаскивают за спины своих товарищей… Это происходит справа и слева от меня. А где же «мои»? А, вот они… Проскочили слишком далеко вперед и теперь недоуменно оглядываются: где же жертва?

– Эй! – Ору я им, – ОМОН! Я здесь! Сдаюсь! – и протягиваю руки с повязками.

Одним прыжком они возле меня, валят на землю, заламывают руки… Щелкают наручники. Меня куда-то волокут. Черные ботинки. Наконец, бросают на землю и снимают браслеты.

– Технично мы его взяли, – удовлетворенно говорит один.

– Технично? – Не выдерживаю я. – Да вы меня даже не заметили!

Но им наплевать, они уходят, довольные собой. Я оглядываюсь вокруг. Рядом прямо на земле сидят остальные «зачинщики». Кое-кто курит. К счастью, никто не пострадал. Условно этот кусок земли, огороженный веревками, считается КПЗ, а мы все – задержанными. На поле ОМОН и ВВ успешно разгоняют наших товарищей, оставшихся без «вожаков». К нам подходит полковник и рычит:

– Вы чего тут расселись? А ну, марш в толпу!

– Не можем, мы задержанные, в тюрьме сидим…

– Отставить разговоры! Я сказал «марш»!

Поднимаемся и, не торопясь, плетемся в сторону битвы… К счастью, к этому времени все «бузотеры» разогнаны и подавлены, добро с кулаками восторжествовало. Начальство объявляет, что учения успешно завершены.

Был у меня сослуживец и приятель капитан Рязанцев. Для друзей просто Леха. И время от времени случались с ним всякие забавные приключения.

Была у Лехи машина. Машина – это, конечно, сильно сказано. Запорожец. «Ушастый». Ну и чего, скажете, подумаешь – «ушастый запор»? Правильно. У меня вот даже такого не было. В конце восьмидесятых вообще личные авто далеко не у всех были. Но дело-то в том, что Лешин агрегат был ярко-желтого канареечного цвета. И это было бы не страшно, если бы мы с Лехой не были милиционерами. Короче говоря, служил этот автомобиль постоянным объектом шуток и приколов. Приедет Леха утром на службу, поставит машину на стоянку, вечером выходит, а кто-то на борта изоленту налепил, получился желтый запорожец с синими милицейскими полосами. А то еще той же изолентой слово «милиция» на капоте выложат или «02». А уж словесных шуток сколько было… «Леша, а где у тебя мигалка?» «Лех, а ты задержанных в багажнике возишь?» «А „уши“ – это у тебя СГУ или что?» Признаюсь честно, что тоже иногда позволял себе подобные шуточки. Леша был парень не злой, флегматичный, но приколы насчет «ушастого» его сильно доставали. Он и на общественном транспорте на работу приезжал (но – далеко и не удобно) и ставил своего «коня» в соседнем дворе… Не помогало.

И вот однажды в понедельник утром заходит Леша в кабинет весь такой гордый и загадочный… Минут двадцать сидел, крепился, потом говорит мне:

– Пойдем, покажу чего-то.

Вышли на улицу, а Лехиного «экипажа» на стоянке нет…

– Ну, – говорит, – как агрегат?

– Где, – спрашиваю.

– Да вот же он! – Точно. Стоит родимый. Только белый.

– Ты что его перекрасил?

– Ага, все выходные на это убил… Устал, как собака. Попробуй-ка сам столько кисточкой помахать…

– Кисточкой?

– Конечно. Купил в хозмаге две банки эмульсионки, набор кисточек и покрасил… Ну, немножко неровно, конечно, получилось. Ничего, в следующие выходные еще разок пройдусь и будет тип-топ.

Неделю Леша ходил именинником. А потом из министерства пришел приказ, в котором в качестве основной раскраски патрульных машин устанавливалась бело-синяя.

Было это году так в 1992—93 в одной южной республике, ставшей к тому времени Совершенно Независимым Государством. Как у любого государства, у этого была своя валюта. Но по какому-то дикому недоразумению граждане предпочитали использовать во взаиморасчетах североамериканские доллары. На чем неплохо зарабатывали многочисленные обменные пункты.