Сай (Maximus) Джефферсон - Per aspera ad veritatem

Поэтому Анжела была напугана, когда муж пришёл вечером домой и поставил на столик для цветов уже забытую корзину с малышом.

– Почему он опять здесь? – недовольно поинтересовалась она у Корнелиуса. Мужчина был мрачнее тучи.

– Эти люди вчера вернули ребёнка магистрам. Женщина была в ужасе и плакала, умоляя забрать у них это чудовище. Во всяком случае, так мне сказал магистр Грегори.

– Это всего лишь ребёнок. Видимо, магистры подобрали ему не ту семью.

– Пока не поздно, я могу навестить эту пару и узнать, в чём дело.

– Навести. А то меня это уже начинает пугать.

***

– Вы Элизабетта Роуэл?

Корнелиус стоял на пороге маленького скромного домика, и на него в упор глядела женщина средних лет с явными кругами под глазами и копной частично седых волос, собранных в хвост на затылке.

– Да. А вы кто?

– Я Корнелиус Венатори. Пришёл поговорить о том ребёнке, что вы вчера вернули магистрам.

– Покажите вашу печать, пожалуйста.

Мужчина закатал рукава камзола и рубашки и повернул руку запястьем вверх. Печать охотников – оскаленная голова собаки, заключённая в два круга, между которыми вилась затейливая надпись – слабо засветилась.

– Проходите. Я ждала вас.

Корнелиус переступил порог, и его собеседница закрыла дверь на ключ.

– У этого ребёнка ужасные глаза, – негромко проговорила Элизабетта, наливая гостю чай. – Жёлто-красные, как бушующее пламя. Я таких даже у магов не видела.

– Вы уверены, что вам не привиделось?

– Абсолютно, – вздохнула хозяйка дома и поставила на стол две чашки, одну для себя, вторую для гостя. – У малыша было очень горячее тело, и на пятый день я уже не могла держать его на руках. Вот, взгляните.

Женщина присела за стол и без стеснения сняла свою домашнюю кофту – на руках и груди Корнелиус увидел чёткие красные следы термических ожогов.

– Этот мальчик – явный маг, – сказала Элизабетта, застёгивая кофту, в то время как Корнелиус махом осушил чашку с уже остывшим на сквозняке чаем, – и я не понимаю, почему его так легко отдали в семью обычных людей.

– Этот мальчик неделю назад оказался на пороге моего дома, и ни я, ни жена, ни магистры не нашли в нём ни единой капли магии.

– Эту магию нельзя обнаружить просто так, – отозвался хозяин дома, показавшись из-за угла. – Она утрачена, и лишь немногие знают о ней.

– Откуда вам это известно?

– От моего прадеда. Он многое успел рассказать мне, прежде чем умер. Похоже, этот мальчик – последний потомок своей расы, но, честно говоря, я не имею никакого представления, каким образом он вообще родился, ведь с войны прошла уже сотня лет.

Корнелиус задумчиво сдвинул брови к переносице и невольно вспомнил записку, оставленную кем-то на дне корзины.

«Почему именно мы?»

– В корзине была найдена печать драконов, и я принял всё это за чью-то глупую шутку. Но если Максимус действительно дракон, то он опасен для нас.

– Он последний, как ни прикидывай, – повторил муж Элизабетты. – Ему некому поставить печать, которая пробудит его сущность, а без печати он не то что не дракон, он даже не маг.

– То есть, если печати не будет, сила не проснётся до самой его смерти?

– Именно. Жаль, конечно, малыша. Он будет изгоем как среди людей, так и среди магов.

– Я найду для него семью.

– Лучше оставьте себе, – улыбнулась Элизабетта и, заметив, как резко изменился в лице Корнелиус, поспешила добавить: – Этот ребёнок не просто так вернулся в ваш дом. Вы не должны его отдавать.

– Но у нас уже есть сын. Анжела вряд ли захочет брать на воспитание чужого мальца.

– Для женщины не бывает лишних детей, и что было прежде чужим, станет своим.

– Ну, это уже решать не мне. В любом случае спасибо за ценную информацию.

Корнелиус поднялся из-за стола, и Элизабетта открыла перед гостем дверь.

– Вам спасибо, что пришли.

Мужчина, переступив порог дома, повернулся к хозяевам и учтиво поклонился. В поместье его ждала взволнованная Анжела, и, как и ожидалось, предложение о принятии в семью потомка драконов восприняла в штыки.

– Я не обязана воспитывать чужого ребёнка! Тем более, если в будущем от него не будет никакой пользы!

– И что ты предлагаешь? Отнести опять в Башню? Магистр Грегори меня даже на порог кабинета с ним не пустит.

– Опроси своих друзей. Кто-нибудь точно приютит.

– Так, значит, – вскипел, в конце концов, Корнелиус, – к своим слугам ты относишься, как к людям, а к несчастному ребёнку, как к паршивой собаке? Так может быть, если он никому не нужен, и пользы от него никакой, я убью его?

Услышав это, Анжела мгновенно остыла и в ужасе распахнула глаза, в то время как Корнелиус продолжил:

– Этот мальчик никогда не станет ни магом, ни драконом. И если я не могу дать ему право на жизнь, то тогда заберу его.

Он вынул ребёнка из корзины и взялся за маленькую головку, намереваясь свернуть ему шею на глазах у жены. Казалось, Анжела просто оцепенела от происходящего, но случайный испуганный вопль служанки мгновенно привёл её в чувство, и женщина опрометью кинулась к мужу.

– Не смей!

Она отняла несчастного потомка драконов, прижав его к груди, и Корнелиус одарил жену суровым взглядом.

– Максимус не чужой ребёнок. Он – ничей. И если ты согласна взяться за его воспитание, я завтра же оформлю на него все нужные документы.

Анжела фыркнула и отправилась вверх по лестнице, искренне не желая класть ребёнка рядом со своим Магнусом.

– Я выращу его, но так, как Магнуса, полюбить не смогу. И не проси объяснить, почему.

Анжела скрылась за дверью спальни, и Корнелиус снова взял в руки записку с именем и печатью драконов.

«И откуда ж ты только взялся?»

И, смяв, бросил листок обратно в корзину.

– Максимус, вы меня слышите?

Учитель литературы взволнованно смотрел на ученика, который посреди своего рассказа о творчестве Гомера внезапно схватился за голову, потерял ориентацию в пространстве и рухнул на пол. Такое случалось с ним уже не в первый раз, однако впервые – вне стен поместья Венатори.

– Максимус!

Пронзительный оклик Магнуса прорвался сквозь туман в сознании, и лицо брата оказалось ближе всего, когда мир перестал неистово кружиться, и Максимус, наконец, смог открыть глаза.

– Только родителям не говори…

Магнус сдержанно кивнул и помог брату подняться на ноги. Учитель тут же предложил обоим мальчикам покинуть академию и отправиться домой, на что Максимус ответил категорическим отказом.

– Я не для того всё это учил, чтобы какое-то элементарное головокружение помешало мне получить хорошую оценку.

– Я готов поставить вам её хоть сейчас, – улыбнулся учитель, но Максимус снова решительно мотнул головой.

– Нет, это будет нечестно по отношению к остальным. Я не рассказал даже половины выученного и потому прошу разрешения продолжить свой ответ, чтобы оценка была заслуженной.