Николай Жакобов - RUсский koMiX. или коллаж о настоящем сверхинтеллекте

Никанор согласно кивнул головой:

– Хищный зверь – маститый символ.

– По сути, каждый мужчина – это охотник, и не только за провиантом или представительницами слабого пола.

– Биологически слабый пол – это как раз мужчины, – вмешался Чесс. – Научный факт. Хотя правильно будет сказать иначе: женщины – это основной пол, а мужчины – экспериментальный .

– Экспериментальный? – Никанор негодующе сверкнул глазами.

– Биологическая структура человека как вида продолжает меняться. Поначалу генетические новшества затрагивают только одну его половину, отвечающую за привнесение в генотип информации об изменениях, и лишь после этого переходят к женщинам, отвечающим за сохранение генов.

– Что это значит? – спросила девушка.

– Это значит, что, если завтра человеку по какой-нибудь причине потребуются рога или копыта, то первым делом они отрастут у мужчин.

Полина расплылась в улыбке:

– Звучит довольно удручающе, но как бы там ни было, для любого охотника ценность трофея определяется его затратами. Чем больше времени и сил уходит на добычу, тем больше восторг от обладания.

– То есть ты подводишь к тому, что именно нежелание расходовать эти ресурсы приводит к сокращению хищников? – спросил Никанор.

– Поначалу мне казалось, что так оно и есть, но со временем я пришла к другому выводу.

– И к какому же? – Никанор принял позу заинтересованного лица.

– Трусость. Простая человеческая трусость. Если говорить в поведенческих терминах – это стремление к надежному стабильному центру. Некоторые, по трусости, чувствуя себя довольно неуютно, сбиваются в небольшие стаи, причем самого разного характера – будь то присоединение к многочисленным клубам, ассоциациям, церковным общинам или политическим партиям. Некоторые избирают наемное рабство, обеспечивающее стабильность дохода и ярма на собственной шее. Большинство же из них, вскормленные и заклеванные благоволящей матушкой, спасаясь бегством, охмуряют захудалую самку, однажды, по глупости, принявшую их ухаживание и заключают с ней священнодолженствующий, марьяжный договор, что, в сущности, оборачивается расторжением соглашения с иной матушкой – природой. Вряд ли у неё были подобные планы на их счет.

Облокотившись на руку, Никанор слушал вежливо, с непомерным любопытством во взгляде, который, несмотря на различимую в нем доверчивость и наивность был пронзителен и испытующ. Полина не унималась.

– Сужать сексуальный рацион в одну точку, да еще возводить это в ранг целомудрия – просто-напросто криводушие, фарс. Природа многолика и разношерстна, она не прощает монотонности и однообразия, не терпит двуличия, – слова прозвучали искренно, но по-детски наивно и простодушно. – Совсем скоро этот окольцованный волк – глава семейства и домовладыка, начнет метаться и скулить, как раненый зверь, не находя помощи; затем повизгивать, как неподвижный хряк, набивая брюхо харчами и утрамбовывая их помоями с телеэкрана; наконец, приняв своё положение и окончательно смирившись со своей участью – заблеет овцой. Трансформация завершена.

– Жестко! – выпалил Чесс и уткнулся головой в подушку.

– Самое страшное, что они напрочь лишаются способности открыто протестовать. Весь их бунт сводится к агрессивному сарказму и издевкам. На большее они не отваживаются. Никаких попыток улучшения своего состояния. А ведь они хотят быть дикими.

– Ты говоришь о выученной беспомощности, – снова раздался голос кота. – Помещаешь крысу в металлическую клетку, без предоставления возможности избежать болевого воздействия, и в течение определенного времени подвергаешь стимуляции электрошоком. Затем переносишь в клетку с низкой перегородкой, через которую она может с легкостью перепрыгнуть и избежать мучения. Однако вместо этого крыса ложится на дно и, поскуливая, переносит удары током все большей и большей интенсивности.

– И эта беспомощность наиболее часто выдается за брачные узы безгреховности. Корчат из себя верующих, святош, в то время как истекают слюной от ненависти к окружающим. Убеждают себя, что учатся ходить по воде, а сами в дерьме по горло. В этой субстанции, сколько не барахтайся, сливки не собьются, – Полина поджала губы, лицо её исказила гримаса брезгливого отвращения. – Была такая пытка в Италии: на повозку водружалась бочка с экскрементами, в неё помещали узника, а рядом становился палач, который, периодически размахивал над бочкой мечом. Так этому бедолаге приходилось каждый раз нырять с головой в помои, и так целый день. Если оставался в живых – отпускали.

– Вполне гуманно и даже изящно, – проурчал Чесс себе под нос. – У человека хоть выбор был. Дерьмовый, конечно, но выбор. Непонятно только, на кого ты бочку катишь, и причем тут брак?

– Брак – это та же бочка, только снизу её безустанно подогревает пламя семейного очага, вместо меча – позывные природы, а жертва и палач – одно и то же лицо. Как озарит над головой манящим блеском клинок гормонального счастья, так у этих жалких существ случается морально-этическая диарея. Вот и варятся две половинки в собственном соку, смрад от этого за версту.

«Жертва и палач – одно и тоже лицо, – повторил Никанор про себя. – Порой и не знаешь, что страшнее: одно существо с двумя ликами или один лик с разными сущностями?»

Сделав вид, что не заметил сарказма в голосе, он произнес сочувственно:

– Прикрытие трусости и беспомощности религиозной проповедью – защитный механизм довольно универсальный…

– В наше время, Никанор Ефимович, куда ни плюнь – одни проповедники.

– Ничего не поделаешь. Богобоязнь, конечно же, не панацея от неразличения смыслов, но должно же хоть что-то смягчать душевные терзания этих агнцев. Обустройство загробного пространства – их болеутоляющий религиозный фэн-шуй.

– Зрит в корень Саблезубый, – отметил Чесс и положил голову на колени Полины, угодливо глядя ей в глаза.

– В какой еще корень? – удивилась девушка.

– Изначально фэн-шуй являлся искусством украшения могил. Это позже практику стали использовать для постройки городов.

– И все же, каждый роющий себе могилу, надеется наткнуться на клад господень, – произнес Никанор с каким-то благоговейным трепетом. – Мне видится отсюда и название – кладбище. В любом случае, как говорится, не нам судить.

Полина тяжело вздохнула.

На какое-то время в гостиной повисла пауза. Совершено не то тяжелое безмолвие, что заполняет помещение гнетущей неловкостью, а изящное, легковесное, спасительное молчание, которое является самым простым видом богослужения и средством приобретения рая, доказательством чему служит следующий хадис 22 22 Хади́с – предание о словах и действиях пророка Мухаммада, затрагивающее разнообразные религиозно-правовые стороны жизни мусульманской общины. Аль-Бухари 23 23 Сахих аль-Бухари – один из шести основных суннитских сборников хадисов. : « Кто поручается мне за сохранность от грехов языка и полового органа – того я поручаюсь обеспечить Раем». Конечно же, ни о каком поручительстве с обеих сторон за столь важные органы социальной коммуникации и речи быть не могло, впрочем, и без этого, как говорится: «Где есть чай – там и под елью рай».