Евгений Руднев - Сибирский гамбит

– Александр Николаевич ждет вас. Прошу, товарищи… – вывел Тобольского из задумчивости мягкий голос секретарши. Она стояла у обитой черным дерматином приоткрытой двери и жестом приглашала войти.

Встали, задвигали стульями…

«Как-то повернется дело? Удастся ли отстоять Меюмские земли?» – с тревогой думал Тобольский.

Александр Николаевич стоял за большим, из полированного дерева, Т-образным столом, приветливо улыбался. Тихо гудел вентилятор, на циферблате красивых, отделанных разноцветными яшмами, настольных часов играл солнечный зайчик.

– Здравствуйте, товарищи… Рассаживайтесь, пожалуйста, поудобнее, доставайте из папок необходимые материалы… Будем работать. – Александр Николаевич посмотрел на стенографистку, сидящую за круглым столиком, в углу кабинета, – и снова перевел взгляд на приглашенных. – Итак, начнем… Первым давайте послушаем секретаря Таежноградского обкома партии товарища Тобольского. Прошу, Никанор Борисович.

Тобольский поднялся, полистал вынутые из кожаной папки бумаги.

– Товарищи! Говорить буду только главное… В последнее время Таежноградский обком партии получает много писем от геологов, которые работали на Меюме в прошлом, или работают сейчас. Нам, в частности, писали геологи-полевики Кошелец, Комлев, Лузин, Турута, Бондарев, Погосян, Задериголова и многие другие. Они просят сделать все возможное и невозможное для того, чтобы земли Меюмского района не были затоплены, чтобы там были продолжены поиски нефти. Учитывая создавшуюся ситуацию, обком партии еще раз обсудил на пленуме целесообразность затопления меюмских земель. Мы понимаем: чтобы ГЭС на реке Обь в районе Салехарда работала – необходимо крупное водохранилище, без этого не обойтись. Но ведь тогда под водой окажется огромный регион, а с мечтами о меюмской нефти придется распрощаться навсегда! Нельзя это делать товарищи… Нельзя! Потомки нам этого никогда не простят! Одним словом, Таежноградский обком партии – против затопления меюмских земель. Свое мнение мы детально изложили вот в этом документе. – Никанор Борисович передал заместителю Председателя Совета Министров листок. Тот внимательно ознакомился с написанным и положил листок перед собой.

– У вас все, товарищ Тобольский?

– Да. Спасибо за внимание.

Александр Николаевич выключил вентилятор и перевел карие глаза на Корецкого.

– А что скажет министерство энергетики?

Корецкий сдвинул седые, остисто торчащие брови.

– Своего мнения мы не изменили. В интересах народного хозяйства страны электростанцию на реке Обь надо построить как можно скорее. Проблема электроснабжения севера Западной Сибири стоит очень остро. А будет ГЭС – значит, ток получат не только города Салехард, Печора, Воркута, но и карьеры, промышленные поселки, шахты Печорского угольного бассейна. Еще в 1920 году на IX съезде нашей партии главным был вопрос об электрификации всего народного хозяйства, которую Ленин называл «великой программой на 10–20 лет»… «Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны» – говорил Владимир Ильич. Степень электрификации определяет уровень развития промышленности, отсюда и ее ведущая роль в народном хозяйстве, – с этим я думаю, все согласятся. Будет ли найдена на Меюме нефть – это, простите, вилами по воде писано. Так можно еще сто лет искать… Мне лично кажется, что геологи на Меюме никогда не найдут нефть. Бросовые, никому не нужные там земли: болота, мари, озера. Сам бог велел затопить их и образовать Меюмское море…

На широкоскулом лице Тобольского выступили красные пятна.

– Так может говорить лишь человек, который совершенно не знаком с трудами академика Губкина, с тем, что сделали и делают на Меюме геологи… – Никанор Борисович хотел сказать еще что-то, резкое, видимо, и неприятное для Корецкого, но сдержался и, повернувшись к заместителю Председателя Совета Министров, тихо обронил: – Извините, Александр Николаевич.

– Продолжайте, товарищ Корецкий.

– Спасибо, но я все сказал.

Александр Николаевич обратил взор на Полосова, потом – на Князева.

– Ну, а ваше мнение, товарищи, каково?

Представитель Госплана нервно потер мясистый нос.

– Мы полностью поддерживаем министерство энергетики. Электростанция на Оби уже сегодня нужна, как воздух, ну а завтра – тем паче, – произнес баритоном Полосов, а Князев, растягивая со значением слова, добавил: – Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Нефть на Меюме – под большим вопросом, а вот электрический ток от ГЭС на Оби – это вполне осуществимо и зависит только от нас. К тому же, насколько мне известно, – он быстро взглянул на Епихина, – главный упор при поисках нефти геологи решили сделать на южные районы Западной Сибири. Более того, секретарь Таежноградского обкома… по сельскому хозяйству… товарищ Щербак голосовал на последнем пленуме обкома за строительство ГЭС на Оби, за то, чтобы затопить болотистые меюмские земли. Неужели непонятно, что эти земли могут принести пользу нашей промышленности и сельскому хозяйству только при условии существования Салехардской ГЭС?! Мы уже устали это доказывать, это же очевидные вещи. Меня, признаться, несколько удивляет, мягко говоря, упорство товарища Тобольского. Секретарь обкома по промышленности должен более трезво и объективно оценивать ситуацию…

– Прежде, чем ехать в Москву, товарищ Тобольский неоднократно встречался со многими сибирскими геологами-полевиками и их точку зрения знает лучше, чем Госстрой, – запальчиво парировал Никанор Борисович.

Князев обиженно отвернулся, дергал клапан кармана на пиджаке.

Александр Николаевич укоризненно покачал головой:

– Спокойно, товарищи, спокойно. Без шпилек и уколов. По деловому давайте, по-государственному.

Корецкий испытующе взглянул на Никанора Борисовича:

– Я тут кое-что не совсем понимаю… У нас есть решение партии о прекращении поисков нефти в северных и центральных регионах Западной Сибири. И каждый коммунист, тем паче секретарь обкома, беспрекословно должен выполнять то, что постановил ЦК. А вы, товарищ Тобольский, что же, исключение? Вы против генеральной линии партии?!

– А кто… вам… сказал такое? – глухо, с частыми паузами возразил Никанор Борисович, стараясь выглядеть спокойным, хотя душа негодовала, а гулкие удары сердца больно отзывались в ушах. Хотелось крикнуть: «Решение ЦК партии о Западной Сибири – ошибочное, не компетентное! Глупо прекращать поиски нефти в северных и центральных регионах. Глупо и преступно даже!» Но Тобольский лишь смиренно опустил голову и крепко сжал губы. Он решил сманеврировать.

А Корецкий это понял по-своему:

– Похвально, Никанор Борисович, похвально, – произнес он с усмешкой. – И все-таки мне, простите, непонятно ваше… гм… упорство…