Юрий Солоневич - Зона тени

Арсений уже собирался отойти от окошечка, как вдруг два омоновца, стоявшие у входных дверей, подошли незаметно сзади и уверенно схватили его за руки. Сгоряча он ещё попытался высвободиться, но омоновцы отработанным движением заломили ему руки за спину, и резкая боль не давала Арсению возможности хоть немного пошевелиться.

– За что? – спросил Арсений, пытаясь повернуться лицом к омоновцам.

Но те безразлично молчали. Минут через пять в поле зрения Арсения появился невысокий капитан в очках и спросил у дежурного в окошке:

– Куда его?

– В наркологию, – услышал Арсений голос дежурного. – А если не примут – вези обратно. Мы его, кормильца, обязательно примем.

Всё произошло так быстро, так неожиданно и так нелепо, что Арсений растерялся. Он стоял, глядя по сторонам сумасшедшими глазами, потеряв всякую способность рационально оценивать ситуацию. Иллюзия рассыпалась на мелкие осколки, и жизнь потеряла всякий осознанный смысл.

Омоновцы вывели Арсения на улицу, как глупого бычка на верёвочке, и запихнули в кузов легкового УАЗика, приспособленного для перевозки нарушителей.

Очкастый капитан сел в кабину к водителю и сказал:

– В наркологию.

УАЗик тронулся с места и поехал по улице, а Арсений всё никак не мог сообразить, что, в конце концов, происходит.

Перед входом в наркологический стационар УАЗик остановился, и водитель, вооружившись резиновой палкой, вывел Арсения из машины. Капитан нажал кнопку вызова, и через минуту обитая железом и окрашенная в серый цвет дверь открылась. Арсения ввели в приёмный покой, усадили на покрытую клеёнкой кушетку и оставили на попечение водителя, который всем своим видом показывал, что любые шутки с ним закончатся плохо. Арсений даже и не думал сопротивляться. Он вообще не понимал, чего от него хотят. Он не собирался отрицать того, что выпивал: всё равно анализ будет положительным. Для этого не было необходимости везти его к врачам: достаточно было дать «дыхнуть в трубочку». Но он ведь ничего такого не сделал, чтобы возить его, как преступника.

Арсений с нетерпением ждал, когда всё это «недоразумение» закончится, и можно будет вернуться домой. А назавтра сделать всё по-другому, по-умному.

Минут через пятнадцать за Арсением пришёл капитан и отвёл его в кабинет к врачу – пожилому, какому-то отстранённому, не от мира сего, мужчине. Врач, постоянно поправляя спадающие с носа очки, заполнил медицинскую карточку, узнав у Арсения необходимые данные, и спросил:

– Сколько дней вы уже пьёте без перерыва?

– Три дня, – честно ответил Арсений.

– А раньше запои были?

– Не было никаких запоев.

– Какие у вас отношения в семье? Ваши родные, что, ушли из дома?

– Какое вам до этого дело? – с оттенком грубости, вопросом на вопрос ответил Арсений.

Врач что-то долго писал в карточке, а Арсений ждал, когда у него возьмут кровь на анализ.

– С какого возраста вы пьёте? – спросил врач.

– С совершеннолетнего, – ответил Арсений.

Врач только кивнул головой и снова стал писать в карточке. А потом спросил у капитана:

– Кто направляет?

– Пишите: участковый, – сказал капитан. – А завтра он всё оформит. Мы свободны?

– Да, – сказал врач.

Капитан и водитель ушли.

– А мне что делать? – спросил Арсений.

– Сейчас, – сказал врач и, приоткрыв дверь, кого-то позвал.

В кабинет вошла пожилая женщина из медперсонала, равнодушно взглянула на Арсения и спросила у врача:

– Наш клиент?

– Да, – сказал врач. – Дайте ему переодеться и покажите койку.

– Какую койку? – не понял Арсений.

Осколки иллюзии стали сами по себе складываться в нечто новое, но это новое было совсем не похоже на старое. Старое в этом новом было искажено до неузнаваемости и выглядело, как уродливое отражение в кривом зеркале. Уродливому отражению, чтобы стать реальностью, много не надо: достаточно, чтобы на него смотрели, не отрываясь. Достаточно укрыть от взоров прекрасный оригинал, упрятать его подальше с глаз, чтобы никто не смог сравнить, чтобы никто не смог усомниться. Усомниться в том, что кривое подобие – это и есть единственно возможная правда на земле.

Пространство и время – относительны. Их не замечаешь на свободе, когда нет никаких границ, никаких запретов. Но они становятся совсем другими, когда непреодолимым препятствием на пути встаёт жёсткий, грубый, унизительный запрет: нельзя! Не просто нельзя, а именно тебе нельзя. Именно тебе. Потому, что ты – не такой, как все. Ты – изгой, ничтожество, раб.

В коридоре, у стенки, стояла койка, на которой лежал привязанный бинтами за руки и ноги небритый мужик с растрёпанной рыжей шевелюрой. Видимо, он обессилел от бесплодных попыток сбросить с себя путы, и отдыхал, тяжело дыша и безумно вращая глазными яблоками.

– Успокойся, успокойся, Малашкин, – сказала женщина-медработник, проходя мимо привязанного.

Эта картина настолько поразила Арсения, что он окончательно впал в транс. Он даже не пытался задавать какие бы то ни было вопросы. Он стал воспринимать происходящее таким, какое оно есть, без своей собственной критической оценки, без размышлений отдаваясь влекущему его течению жизни. Жизни непонятной, непоследовательной, состоящей из нелепых, не имеющих видимой связи фрагментов.

– Арсен! – вдруг услышал он своё имя и оглянулся.

Из дверей палаты выглядывали её обитатели: глазеть на новенького было хоть каким-то развлечением.

– Арсен, это я – Тигран.

Арсений узнал в одном из пациентов водителя-армянина по прозвищу Тигра, образованному от его имени.

Женщина-медработник спросила Тиграна:

– У вас есть место в палате?

– Да, – ответил Тигран и, искренне обрадовавшись неожиданной встрече, сказал Арсению: – Давай ко мне, братишка.

Он взял Арсения за руку и провёл, как ребёнка, к свободной койке.

– Он первый раз, – сказала женщина-медработник. – Так что ты присмотри за другом.

– Конечно, присмотрю, – заверил её Тигран.

Он так и не избавился от своего кавказского акцента, хотя жил в Белоруссии уже много лет.

– Где я? – спросил его Арсений.

– Э, да ты совсем плохо выглядишь, – сказал Тигран, произнося слово «плохо» через «ё». – Подожди: сейчас поправим дело.

Он полез в платяной шкаф и откуда-то из-под потолка достал зеленую пластиковую бутылочку от «фанты» и небольшой пластиковый стаканчик. Открыв пробку, Тигран налил полстаканчика жидкости и протянул Арсению. Тот выпил. Это была водка.

– Ну, как? – спросил Тигран.

Арсений только несколько раз кивнул головой.

Тигран засмеялся, довольный тем, что помог товарищу, и спросил:

– А помнишь, как Вагизу картошку возили?

– Да, – снова кивнул головой Арсений.

– Я тут пацанам рассказывал, а они не верят, – сказал Тигран, указывая на двух других пациентов, сидевших на своих кроватях. – Вот человек подтвердит.